Аннотация: Полковник спецназа ГРУ Василий Раскатов, отправившись на очередное задание, попал в плен к боевикам. И надо же такому случиться: в банде оказался Умар Атагиев – бывший майор ВДВ, который однажды спас Раскатову жизнь. Так же он решил поступить и в этот раз – уговорив главаря банды Мовсара Байсарова отдать пленника ему, отпустил Раскатова на свободу. Но вскоре банду обезвреживают, и теперь в плену оказывается Умар. Движимый желанием помочь Умару, Раскатов оказывается перед тяжелым выбором – совесть воина вступила в противоречие со служебным долгом…
---------------------------------------------
Сергей Самаров
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
1. ЗАСАДА НА ПЕРЕВАЛЕ
Где-то вдалеке плакали шакалы. Целым хором… Шакалы всегда плачут, как дети: очень пронзительно, жалостливо, с многовековой обидой на весь белый свет, и слышно их далеко… Вообще-то, уже давно их, кажется, не было слышно… Шакалы большей частью в степях живут и редко близко к голодным горам приближаются. Здесь владения волчьи… Что волк добудет, тем и сыт, и объедков шакалу не оставляет, потому что сам всегда голоден. Но иногда, как умные люди говорят, популяция слишком уж сильно увеличивается, и тогда наиболее слабых гонят подальше. В данном случае, подальше – это прямиком в сторону гор, потому что больше некуда. В противоположную сторону шакалы не ходят, потому что там людей много, там города, а вокруг городов голодные собаки, которые еще страшнее людей, они многому от тех самых людей научились…
А люди не любят плач шакала. Люди самих шакалов не любят за назойливость и трусость, за неприглядный внешний вид – облезлые, издерганные блохами бока и всегда поджатый хвост. Шакалы – жители равнин. А горцам волки ближе и понятнее… Только в отличие от волков люди на шакалов внимание обращают больше. Волк только одним рыком шелудивого прогонит и тем доволен останется. А люди в надоеду порой стреляют… Но тоже не всегда… Иногда бывают ситуации, когда стрелять нельзя…
Как сейчас…
– А я в прошлом году шакалу в бок очередь дал, – говорит Хамзат, – все кишки вывалил… Он упал и давай свои кишки жрать… Фу, мерзость какая… И как Аллах их терпит…
– Пусть сегодня подкормятся… – довольно заметил эмир Мовсар. – Солдатскими кишками… Мы им сегодня пир устроим… Мне не жалко…
Джамаат [1] Мовсара Байсарова занял склон неподалеку от перевала, там, где молодые елки растут среди больших камней, прямо над предпоследним поворотом дороги. Последний поворот в серпантине, как и предыдущие, не имеет над собой такого возвышения, удобного для засады и атаки, и одновременно сложного для контратаки с дороги. Тому, кто попадет здесь в ловушку, выбраться будет практически невозможно. Вверх навстречу выстрелам не прорвешься – крутизна… Сразу за дорогой обрыв, с которого лететь будешь так долго, что успеешь всех родственников поименно вспомнить и проститься… Путь только по дороге: хоть вверх, хоть вниз, но все равно без возможности укрыться…
– Шакалы сюда не поднимутся… – сказал Умар Атагиев, почесывая заживающее ухо – месяц назад шальной пулей пробило. Сейчас рана зарубцевалась, остался только заметный белый шрам, а само ухо навсегда, похоже, сделалось розовым. – Они крутизны боятся, лапы у них так устроены, что ползать любят, но не скакать с камня на камень… Да и на выстрелы не пойдут… Внизу повоют с голодухи, а подняться не рискнут…
– На выстрелы они как раз и ходят… – не согласился эмир. – Они знают, что там поживиться смогут… Умные бестии…
– Это не ум, это жадность… – стоял на своем Умар, который вообще брезговал даже смотреть на шакалов. Слишком на многих людей они походили своим поведением. Людей, которых даже вспоминать не хотелось.