- Вы правы, профессор. Продолжайте, пожалуйста, - добавил он едва слышно и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
Баум прокашлялся и, удостоверившись, что его пока не собираются арестовывать, продолжал:
- Выйдя из библиотеки, мы пошли в метро. Решили, что рукопись будет храниться у меня. Но по дороге Андрей вдруг остановился и сказал, что сейчас в метро ужасная давка, и рукопись может повредиться, - поэтому лучше поймать машину. Поскольку у Андрея была рукопись, я стал голосовать. Долго никто не останавливался. Наконец, к нам подъехал "Мерседес". Водитель запросил втридорога, но Андрей настоял, чтобы мы ехали. Когда мы вышли из машины, до моего дома оставалось метров сто. Я расплатился, и мы с Андреем пошли к моей парадной. Все произошло так быстро, что я ничего не успел разобрать. Навстречу нам шли трое молодых людей. Мне даже показалось, что одного из них я где-то видел. Они подошли к нам и попросили закурить. Я сказал, что не курю. Тогда один из них ударил меня по голове. Я упал и потерял сознание. Очнулся я минут через пять. Первое, что я увидел, был Андрей, сидевший в сугробе и державший в руках разбитые очки. Я спросил его, что случилось. В ответ он выматерился. (Я впервые слышал, чтобы он ругался матом). Он сказал, что у него отобрали рукопись. К сожалению, он тоже не запомнил нападавших. Вот, собственно говоря, и все…
Минуты две Абдулла молчал, обхватив ладонью лоб. В первый момент ему хотелось откровенно высказать все, что он думает о безумной выходке профессора. Чтобы не сделать этого, он по два раза прочитал про себя суры "Фатиха" и "Люди". Эмоции здесь мало чем помогут, а человека обидеть - проще простого. Мало того, что перед ним уважаемый человек старше его более, чем вдвое, это еще и гость. Неважно, принес он добрые вести или злые: гость всегда остается гостем.
Профессор с испугом и нетерпением ждал, когда Абдулла заговорит.
- И в чем тут проблема? - тихо сказал Абдулла, продолжая напряженно обдумывать услышанное. - Что Вам непонятно? По-моему, все очевидно…
- Что Вы имеете в виду? - профессор недоверчиво покосился на Абдуллу.
- Дорогой, Илья Александрович! - встрепенулся, словно ото сна, Абдулла. - Сколько человек, кроме Вас, знало о найденной Вами рукописи?
- Один… Андрей, - промямлил Баум.
- Зачем же Вы мне говорите неправду? А сотрудник библиотеки, который помог Вам попасть в книгохранилище? - Абдулла в упор посмотрел на Баума, отчего профессор нервно засуетился в кресле.
- Это женщина? Впрочем, можете не называть. Я все равно узнаю, кто это, - уверенно бросил Абдулла.
Ответом профессора были красные щеки и нервное ерзанье.
- Она Ваша старая знакомая, и именно благодаря ей Вы получили доступ к закрытым фондам? - с холмсовской проницательностью ошарашил профессора Абдулла.
- Откуда Вы это знаете? - жалобно простонал профессор.
- Тут не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, каким образом Вы получили доступ к рукописям. Я даже осмелюсь предположить, как зовут Вашу тайную помощницу. Я ведь тоже в свое время пользовался услугами Тамары Петровны. Кстати, она обещала познакомить меня с Вами.
- Господи! - заголосил Баум. - Вы ее знаете! Она здесь ни при чем! Я клянусь Вам, она была не в курсе, что мы… забрали рукопись. Я ей ничего не сказал.
Абдулла посмотрел на профессора и понял, что тот говорит правду.
- Почему? - спросил он уже не так строго.
- Хотел сначала удостовериться, не ошибся ли я. Мы действительно с Тамарой Петровной старые приятели по Университету. Господи! Она так верила мне, а я…
- Ладно, - оборвал причитания профессора Абдулла, - мы не будем сейчас разбирать Ваши отношения с Тамарой Петровной. Это Ваше личное дело. Я только хочу спросить, Илья Александрович. Вот Вы - знаменитый ученый, разумный человек, обладаете аналитическим складом ума. Что же это получается? О найденной Вами рукописи, кроме Вас, знали двое человек. Вернее, один, раз Вы утверждаете, что ничего не говорили о своей находке Тамаре Петровне. И этот человек, который знал о рукописи, предлагает Вам выкрасть ее, на что Вы охотно соглашаетесь. Около Вашего дома Вас избивают и рукопись отбирают. А теперь скажите мне, Илья Александрович, кто преступник? Логическая задачка для первого класса начальной школы.
- Абдулла Петрович! Я Вас решительно не понимаю! - брови Баума нахмурились, и Абдулле даже показалось, что профессор собирается сказать ему что-то неприятное. - Да как Вы можете так думать! Я Андрею больше, чем себе верю. Вы не представляете, что это за человек! Честнейший. Умница.
- Илья Александрович, заметьте, я не называл его имени, - подметил Абдулла. - Вы сами сказали. Кстати, Вы давно его знаете?
- Лет сорок с лишним.
- Вы можете назвать какие-нибудь его недостатки, слабости? Ведь не святой же он, в конце концов.
- Да что-то даже и не могу припомнить, - призадумался Баум.
- А Вы постарайтесь. Я Вам помогу. Он тщеславен? - предположил Абдулла, не отрывая тяжелого взгляда от профессора.
- Что Вы! - встрепенулся Баум. - Андрей всегда делился со мной, да и с другими своими идеями, открытиями.
- Он верующий? - продолжал Абдулла.
- Не замечал за ним особого рвения. Однако, я не думаю, что это - грех.
- А как к деньгам относится?
Тут Илья Александрович, до этого бойко отвечавший на вопросы Абдуллы, приумолк. "Кажется, в точку", - подумал Абдулла.
- Ну, разве что здесь, - уныло протянул Баум. - Есть небольшой грешок. Деньгам Андрюша счет знает. Но чтобы украсть…
- Но ведь украл же! - возмущенно воскликнул Абдулла.
- Я не это имел в виду! Он же не с целью наживы вынес рукопись, а… в интересах стабильности в обществе, - беспомощно оправдывался профессор. - Вы же сами понимаете, что могло бы случиться, если бы рукопись попала в руки недобросовестных людей.
- Я Вас огорчу, Илья Александрович, - назидательно произнес Абдулла. - Скорей всего, она уже к ним попала.
В этот момент раздался вежливый стук в дверь. На пороге стояла Мадина.
- Абдулла! Новый год через пять минут! - сообщила она изумительным голоском.
- Не может быть! - Абдулла посмотрел на профессора, и оба угрюмо улыбнулись.
- Можно, я позвоню домой и поздравлю родных? - спросил Баум.
- Конечно, - произнес, вставая, Абдулла. - А потом скорее идите к столу. Только шампанского Вам выпить не удастся. Не держим-с.
- Ничего страшного. Я все равно не заслужил, - улыбаясь, Баум залихватски взмахнул рукой, показывая нечто типа "А ну его!".
Осушив под бой курантов бокал с приторным розовым морсом, Абдулла отвел Баума в сторону. Немного успокоившись во многом благодаря созерцанию прекрасных лиц своих жен и сытному новогоднему ужину, он ощущал сильную потребность загладить свою вину перед профессором. Абдуллу не оставляло чувство, что он незаслуженно обидел этого талантливого, но до смешного наивного человека.
- Илья Александрович, Вы мне на праздник подарили елку и почти четыре часа увлекательной детективной беседы. Я решил не оставаться в долгу и не буду Вас пока арестовывать. Но при одном условии: Вы никому не станете рассказывать о визите ко мне. Никому! И, самое главное, не будете мешать следствию.
Профессору ничего не оставалось, как согласиться.
Допрос и обыск
По свидетельству Абу Хурайры (да будет доволен им Аллах!), который передал слова посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует!): "Никогда не желайте встречи с недругом, но если встретите его, наберитесь терпения" (приведено у аль-Бухари).
Весь остаток оказавшейся не очень веселой новогодней ночи Абдулла искал ответа на знаменитый вопрос: "Что делать?". Перво-наперво Абдулла решил, что ни одна живая душа не узнает от него о случившемся до тех пор, пока он сам во всем не разберется.
Абдулла прекрасно понимал, что ему нужно как можно скорее встретиться с Кузиным. Другое дело - Баум. Что делать с ним, Абдулла не знал. Формально он должен был арестовать профессора, едва только тот упомянул о своем участии в похищении рукописи. В соответствии с шариатом, личного признания человека было вполне достаточно, чтобы вынести в отношении него приговор, - при условии, что такое признание не было сделано под принуждением.
Но чего он добьется, арестовав Баума? Только спугнет настоящих похитителей, воспользовавшихся беспечностью ученого. Хотя бы поэтому стоило оставить профессора на свободе. Первым, кто узнает о его аресте, будет Кузин, и только Аллаху известно, что он может предпринять. Баум утверждает, что Кузин чуть ли не святой. Но можно ли верить этому несчастному наивному человеку? Кроме того, если признания Баума вполне достаточно, чтобы вынести в отношении него обвинительный приговор, то этого же самого признания не хватит для обвинения Кузина. По шариату для такого рода преступлений требуется свидетельство двух дееспособных мужчин или четырех женщин. А где их взять? В лучшем случае показания может дать Тамара Петровна, которая, по словам профессора, ничего не знает о похищении, а, стало быть, не является надлежащим свидетелем. Это еще один довод в пользу того, что не стоит спешить с арестом Баума.