- Хорошо это Вы сказали… про сундук, - Саид вновь подарил Абдулле свою солнечную улыбку.
- Это не я сказал, а Ходжа Насреддин, - пояснил Абдулла.
- А-а, - протянул Саид.
- Так Вы согласны помочь мне? Еще раз повторяю: дело сугубо добровольное, - пристально поглядев в глаза Саиду, напомнил Абдулла.
- Да, - неожиданно для Абдуллы быстро и уверенно ответил Саид.
- Спасибо, - Абдулла с признательностью пожал Саиду руку. - Тогда срочно наденьте форму судебного исполнителя. Сегодня Вам придется поработать в этой должности.
Счастливый Саид побежал натягивать форму, и через десять минут, совершив намаз, он и Абдулла вышли из здания суда с серьезными непроницаемыми лицами.
Всю дорогу они ехали молча: Абдулла обдумывал предстоявшую беседу с Кузиным, а Саид тихо дремал, уткнувшись широким морщинистым лбом в стекло - позади была новогодняя ночь.
Дом Кузина стоял немного на отшибе, окруженный с одной стороны небольшим озерцом, с другой - внушительных размеров парком, занимавшим едва ли не полрайона. Унылая, загаженная мальчишками лестница освещалась одной единственной лампой, повисшей где-то между вторым и третьим этажами. Высокие ступени, по которым, придерживая коленки, взбирались Саид и Абдулла, давно никем не убирались, а обшарпанные и исписанные поносными словами на арабском и китайском оливковые стены не оставляли у человека, взглянувшего на них, ничего, кроме бесконечного чувства одиночества и незащищенности.
Долгое время Абдулле никто не открывал, хотя за дверью отчетливо слышалось какое-то движение. Наконец, строгий и, вместе с тем, неуверенный женский голос спросил: "Кто там?".
Мысль Абдуллы беспомощно заметалась, не находя нужного ответа.
- Меня зовут Абдулла Мухин. Я - судья Н-ского шариатского суда, - промямлил Абдулла, от волнения намертво вцепившись в дверную ручку квартиры Кузина.
После некоторых раздумий дверь, наконец, отворили, и на пороге перед Абдуллой обозначились две фигуры: одна женская, невысокая, в старом застиранном халатике цвета морской капусты, другая мужская - чуть повыше, в брюках и белой рубашке навыпуск. Женщине было лет пятьдесят. Излишняя полнота не позволяла точно оценить ее возраст. Мужчина же, напротив, казался моложе женщины. Короткие черные напомаженные волосы, незначительно тронутые сединой у висков, гладко выбритый подбородок свидетельствовали о том, что этот человек серьезно занимается своей внешностью. Абдулла сразу обратил внимание на едва уловимое движение надменности, поселившееся в уголках губ мужчины. Из опыта Абдулла знал, что такие люди, несмотря на нарциссизм и презрение к остальным, склонны иногда к самоиронии. По-видимому, обладатель рубашки либо только что пришел, либо собирался в ближайшее время уходить.
- Простите, Вы - профессор Кузин? - быстро спросил Абдулла мужчину.
- Да, - с подозрением ответил мужчина. - Извините, чем обязан? Понимаете, я очень спешу. У Вас срочное дело?
- Не очень-то Вы приветливы, дядя! - подумал Абдулла. - Ну, что ж, это даже и к лучшему. Легче будет разговаривать, - без обиняков.
- Дело более, чем срочное, - таинственно произнес Абдулла и тут же улыбнулся, чтобы не пугать без нужды хозяев.
Но хозяева продолжали стоять при входе в квартиру, то ли в задумчивости, то ли в растерянности. Прочитав в глазах Кузина явное нежелание его впускать, Абдулла пошел ва-банк.
- Андрей Владимирович, я к Вам по поводу Вашего недавнего визита в библиотеку, - Абдулла произнес эти слова спокойно, уверенно глядя в глаза негостеприимному профессору.
Кузина передернуло, будто он споткнулся о кочку. Его живые карие глаза стали вдруг испуганными и растерянными, а голос - более податливым и вежливым.
- Да что же мы тут стоим? Проходите, проходите, пожалуйста, - взяв Абдуллу за плечо, Кузин чуть ли не втолкнул его в квартиру.
- Спасибо, - безразлично поблагодарил хозяина Абдулла. - Если Вы не возражаете, судебный исполнитель пройдет со мной.
В квартире было множество книг и практически никакой мебели, - вот все, что успел увидеть Абдулла по пути в кабинет Кузина, более похожий на логовище динозавра, чем собственно на кабинет. Создавалось впечатление, что кто-то педантично крушил здесь в течение минимум получаса все, что попадалось ему под руку. Производить обыск в таком отчаянном бардаке было равносильно самоубийству, и Абдулла поклялся сделать все, чтобы профессор сам вернул рукопись.
- Я извиняюсь за беспорядок, - голос Кузина начал обретать уверенность, - мы тут как раз прибирались.
- В белой-то рубашке?! Лжете Вы, батенька! - подумал Абдулла, а вслух произнес:
- Уважаемый Андрей Владимирович, я надеюсь, Вы догадываетесь, зачем я к Вам пришел?
- Не имею ни малейшего представления, - не моргнув глазом, отвечал Кузин. - Уж явно не поздравить меня с Новым годом!
- Ах, да! С праздником Вас! - спохватился Абдулла.
- И Вас тоже, - с издевкой ответил Кузин.
- Что ж, очень жаль, что Вы вынуждаете меня действовать более настойчиво, - с грустью вымолвил Абдулла. - Я думал, этого удастся избежать. Я пришел к вам, Андрей Владимирович, за рукописью… Корана.
- Ко мне?! За рукописью Корана? - Кузин изобразил на лице удивление. - К сожалению, у меня нет рукописи Корана, молодой человек. Вам следует обратиться в библиотеку Института востоковедения или…
- В Публичную библиотеку, - вежливо перебил Кузина Абдулла.
Взглянув на Кузина, Абдулла увидел, что тот напряжен до изнеможения, хотя изо всех сил пытается показать свое спокойствие и безразличие к обсуждаемой теме.
- Ну, да… И в Публичную библиотеку тоже можно, - эта фраза далась Кузину путем колоссального напряжения всех его актерских способностей, а они у него, кажется, были, и не малые. Понимая, что еще немного, и он не выдержит, Кузин вдруг вскочил со своего места и, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, прошипел:
- Послушайте, уважаемый Абдулла…
- Петрович, - ювелирно вставил Абдулла.
- Абдулла Петрович, если Вы пришли ко мне за консультацией по коранистике, я с удовольствием побеседую с Вами… но не сейчас. Извините, я очень занят, - с этими словами Кузин посмотрел на часы.
- Не волнуйтесь, пожалуйста, Андрей Владимирович…
- Я не волнуюсь! - почти завопил Кузин.
- Кажется, разогрел его, - подумал Абдулла. - Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он успокоился и взял себя в руки.
- Я пришел к Вам не за консультацией, и Вы, Андрей Владимирович, это лучше меня понимаете, - спокойно, цедя каждое слово, сказал Абдулла.
- Я ничего не понимаю! Объясните, что Вы от меня хотите?! - размахивая руками, кричал Кузин.
- Я пришел к Вам за рукописью, которую Вы вынесли из Публичной библиотеки 29 декабря прошлого года, - впившись глазами в Кузина, произнес Абдулла.
- Да Вы с ума сошли! - вскричал Кузин, рассекая воздух руками. - Какая рукопись?!
- Рукопись Корана восьмого века, - пояснил Абдулла.
- Да Вы что! - Абдулла увидел, как у Кузина задергался глаз. - Откуда она у меня? Ее просто быть не могло в Публичке. Кто Вам сказал такую чушь? А… я, кажется, догадываюсь. Это Илья. Это он Вам все рассказал?
- Неважно кто. Вопросы, если позволите, пока буду задавать я, - эту фразу Абдулла запомнил из одного старого фильма. Она звучала по-мужски сурово и бескомпромиссно и оттого сильно нравилась Абдулле.
- Да с какой стати?! Кто Вы такой? Я могу вообще не отвечать на Ваши вопросы, - вдруг заявил Кузин и опустился на стул в другом конце кабинета.
- Можете, - подтвердил Абдулла, - но тогда мне придется провести у Вас обыск, - Абдулла извлек из папки изготовленное им около часа назад постановление о проведении обыска и передал его Кузину.
Подержав некоторое время постановление в руках, тот с умело изображаемым безразличием вернул его Абдулле и довольно спокойно, - разве что с некоторой показной театральностью, - произнес:
- Что ж, спрашивайте.
- Я Вас, если помните, уже спросил: где рукопись? - терпеливо напомнил Абдулла.
- А я Вам уже ответил, что не знаю, - рявкнул Кузин и, импозантно скрестив руки на груди, отвернулся от Абдуллы.
- Хорошо, спрошу по-другому, - Абдулла почувствовал, что начинает терять уверенность в успехе своей затеи. - Вы были 29 декабря в Публичной библиотеке?
- 29-го?.. - Кузин задумался или сделал вид, что задумался. - Был, кажется. Не помню точно, но вроде был.
- Попробуйте вспомнить наверняка, - Абдулла не выпускал Кузина из-под прицела своих внимательных глаз.
Кузин обхватил ладонью лоб, скрыв на несколько секунд от Абдуллы собственные глаза. Когда он убрал руку, его лицо было почти спокойным.
- Да, был, - холодно ответил он.
- Один?
- В смысле?
- Я спрашиваю, Вы были один или с кем-то еще? - от волнения у Абдуллы задрожали губы, и ему пришлось закрыть рот ладонью.
- Ах, да! С ним и был - с Ильей, будь он неладен, фантазер. Друг еще называется! Прямо, как у одного арабского поэта:
Твой близкий друг, - быть может, злейший враг!
Не доверяйся, - попадешь впросак!
Не жди добра, ведь эта жизнь жестока,
И жди из-за угла ударов рока.
Вслед за тем Кузин вдруг неестественно засмеялся, но, поймав жесткий взгляд Абдуллы, сразу же остановился и, сменив положение ног, уставился в одинокую точку на потолке.
- Не очень-то Вы похожи на жертву предательства, - заметил Абдулла, неторопливо расхаживая по кабинету. - Но это Ваше личное дело. Меня интересует, что Вы делали в библиотеке?
- Как что? Что можно в библиотеке делать? - настроившись на ироничный тон, Кузин надеялся побороть волнение, и Абдулла очень хорошо видел это.