От такого мелодраматического оборота, который хорош для сериала, но в жизни смотрится неестественно, Исаев немного прибалдел. Настолько, что чуть было не утратил самоконтроль, но вовремя спохватился, прикусил язык, придержал зачесавшиеся руки и ответил:
- Я просто устал…
После утреннего обхода заведующего отделением (во время этого обхода пациенты как раз и передаются от новой смены к старой), Исаев спокойно почаевничал под любимое овсяное печенье с изюмом, рассказал шефу анекдот, повесил на плечо сумку и направился в раздевалку. Вышел из отделения и столкнулся буквально нос к носу с Мацыркевичем, будь он трижды неладен. Только одет Мацыркевич был не в провода, тянущиеся к монитору, а в черное - черную кожаную куртку, черный джемпер, черные брюки. И обут в черные остроносые полуботинки. Здравствуй, Черный Пациент - кошмар каждого уработавшегося доктора.
- Я брат Романа Мацыркевича, которого вчера к вам привезли, - пробасил Черный Пациент. - Передачу ему привез, жена собрала, и хотел бы узнать, как прошла ночь.
Секунд двадцать Исаев осмысливал происходящее и сравнивал брата с образом, врезавшимся в память. Вот это точно он, и взгляд совпадает, и выражение лица то же, и голос… Даже ботиночки, кажется, знакомые, остороносенькие.
- Вы близнецы? - зачем-то спросил Исаев, хотя уточнять очевидное не было никакой нужды.
- Близнецы.
- Давайте передачу, - протянул руку Исаев. - Я отдам ее на пост и отвечу на ваши вопросы.
"Спасибо" в ответ не прозвучало. Видно птицу по полету, добра молодца по соплям, то есть - по манерам.
Разговаривать у дверей отделения Исаев не стал. Нежно взял гада номер два, который и был настоящим гадом, под локоток и увел в ближайшее укромное место - небольшой "карман", образованный двумя выступами стены.
Дело - прежде всего.
- Состояние вашего брата стабильное, - сказал Исаев, - ночь прошла спокойно. Три ближайших дня он проведет у нас, а потом будем решать. А теперь я хотел бы расплатиться.
- Вы? - удивился настоящий гад.
Колпак, халат, да и вся больничная обстановка в целом меняют лица, делают их неузнаваемыми.
- Я, я, - ответил Исаев и пустил в ход полузабытые боксерские навыки.
Мечта сбылась, да так, что лучше не бывает. Резкий хук в зубы (гад стоял спиной к стене, так что затылком о бетон приложился знатно), прямой в солнечное сплетение, снизу коленом еще раз в зубы и сверху по шее рубануть-припечатать. На все про все - секунд пять. Тело с удовольствием вспомнило давнишние навыки и желало продолжения разминки.
Пинать поверженную тушу ногами Исаев не стал. Не хотел опускаться до уровня своего оппонента. На всякий случай предупредил:
- Будешь возникать, я найду двадцать свидетелей того, как ты на меня нападал, а я защищался. И не наезжай больше на людей.
"Наезжай" имело двойной смысл - прямой и переносный.
Оппонент начал медленно подниматься на ноги. Исаев развернулся и неторопливо (догоняй, если хочешь) пошел в раздевалку. Оглядываться не стал - во-первых, это могло испортить впечатление, а во-вторых, топота за спиной слышно не было.
Гад все-таки "возник". В суд, за отсутствием свидетелей, не подал, а жалобу на имя главного врача написал. Пожаловался на грубость доктора Исаева, умолчав о побоях. Видимо, решил, что побои ущемляют его несуществующее достоинство. Исаев, в свою очередь, написал объяснительную в лучших традициях отечественной "несознанки", отрицая как грубость (это было правдой, ведь он не грубил, а воспитывал), так и сам факт общения с гадом (отрицать - так до конца). Главный врач поручил Инессе Карповне "разобраться и доложить".
Для таких сложных случаев у Инессы Карповны была своя система, заимствованная из детективов. Она пригласила к себе Исаева, имитируя работу с документами, помурыжила его минут пять в своем кабинете, чтобы "выбить из колеи", и в лоб выдала:
- Я все знаю! Есть свидетели того, как вы грубили родственнику, но мне чисто по-человечески хочется услышать всю правду от вас.
Смотрела она при этом в глаза Исаеву - не забегают ли?
- Инесса Карповна, направьте ваших свидетелей к психиатру, - не моргнув глазом, не шевельнув бровью, не краснея, не бледнея и не отводя взора в сторону, посоветовал Исаев. - У них галлюцинации. А я при всем своем желании ничего больше вам сказать не смогу, потому что ничего не было. Жалобщику этому тоже, конечно, неплохо было бы показаться психиатру.
- А если я проведу очную ставку? - тон Инессы Карповны из требовательного стал угрожающим.
- Да хоть десять, - улыбнулся Исаев. - Итог будет тот же самый…
После того как Исаев ушел, Инесса Карповна "вышла к народу", то есть перешла из кабинета в офис, чтобы поделиться с подчиненными опытом.
- Глаза - вот ваш ориентир, - возвестила она, не вдаваясь в прелюдии. - Глаза - зеркало души. Не столько слушайте, что вам говорят, сколько следите за глазами собеседника, и вас невозможно будет обмануть!
"Лечебное" голодание
Если Инесса Карповна приглашает к себе в кабинет, то не для того, чтобы рассказать анекдот или показать фотографии. Значит, случилось что-то серьезное.
Никакой вины Женя за собой не знала, но все равно немного волновалась. Самую чуточку.
- Евгения Александровна, - Инесса Карповна даже с глазу на глаз не нарушала делового этикета и не обращалась к Жене по имени. - Я хочу дать вам первое самостоятельное поручение…
Ура! Наконец-то! Волнение сменилось радостью, а радость снова волнением. Только другого характера - теперь Женя волновалась, что не справится с поручением.
- В гинекологии…
"Тринадцатый этаж хирургического корпуса, - машинально отметила в уме Женя, еще в первый день своей работы изучившая топографию института. - Заведующая - Колыванова Елена Олеговна, научный руководитель - профессор Горина".
Склиф - это не простая больница, а научно-исследовательский институт. Поэтому в каждом отделении есть не только заведующий, но и научный руководитель. Порой подобное "двоевластие" рождает проблемы. Это случается тогда, когда научный руководитель борется с заведующим за единоличную власть. Но обычно двое руководителей как-то уживаются в одном отделении. Помнят, что худой мир лучше доброй ссоры, и стараются "притереться" друг к другу.
- …проблема с буфетчицей…
"Меня в буфетчицы?" - ужаснулась Женя.
- …одна нормальная, а другая - наглая хамка и алчная воровка!..
"А если бы одна была хамкой, а другая - воровкой, это как? Лучше или хуже?" - подумала Женя.
- Елена Олеговна не в состоянии с ней справиться…
Елену Олеговну Женя видела. Решительная женщина. Взгляд строгий, в голосе и всей манере поведения явственно ощущается властность. У такой не забалуешь, а уж чтобы она не могла с кем-то справиться… Что же это за монстр такой?
- …потому что она очень наглая и вдобавок отлично знает трудовое законодательство. Не так, как я, конечно, но близко к тому…
Людей, отлично знающих трудовое законодательство, не любят ни начальники, ни кадровики. Это закономерно. Как можно любить человека, который в ответ на каждое слово заводит: "это противоречит такой-то статье Трудового кодекса"? Да никак!
- …Елена Олеговна трижды пыталась ее уволить, но каждый раз - неудачно. С такими особами, - Инесса Карповна неодобрительно покачала головой, - нужно держать ухо востро, не давать им ни одного повода для оспаривания увольнения. А то они выиграют суд, восстановятся на работе, да еще и деньги за свой "вынужденный" прогул потребуют! И ведь придется заплатить, если суд присудит! Поэтому завтра собирается целая комиссия - главная сестра, представитель отдела кадров, то есть - вы, заведующая отделением и старшая медсестра. Вчетвером, я надеюсь, вы с ней справитесь!
"Ну а если нет, то придется мне самой…" - прочла Женя на лице начальницы. С поручением все ясно - не подобает Инессе Карповне, руководителю отдела кадров, ходить по отделениям и увольнять буфетчиц, пусть даже и очень продвинутых в плане трудового законодательства. Негоже, образно говоря, палить из пушки по воробьям. Ну а уж если припрет так, что деваться некуда, то тут уж ничего не поделаешь. Ракетой "земля-воздух" по воробью выстрелишь, лишь бы решить проблему раз и навсегда.
- А можно узнать, за что именно увольняют буфетчицу и какие мои полномочия? - воспользовавшись паузой в разговоре, спросила Женя.
- За что увольняют буфетчицу?! - с сарказмом переспросила Инесса Карповна, разводя руками. - За что увольняют буфетчицу?! Пора бы уже знать, что всех буфетчиц увольняют за два греха - воровство и антисанитарию!
Женя смутилась. Сразу же начали гореть, да какое там "гореть" - начали пылать уши. Действительно, что еще может натворить буфетчица?
- Мы все понимаем, и в отношении окладов и в отношении того, что работа каторжная…
Работа у буфетчиц и впрямь не сахар. Женя собственными глазами видела, как возят они на тележках тяжелые фляги с едой. Какой емкости эти фляги? Сорок литров или пятьдесят? И так три раза в день - на завтрак, на обед и на ужин. А еще есть полдник. Привези, раздай, посуду собери и перемой, фляги вымой, в буфете порядок наведи, а тут снова на пищеблок ехать пора.
- …на что-то закрываем глаза, входим в положение, стараемся премию дать побольше…
"На что-то закрываем глаза - это как? - подумала Женя. - Пачку чая и килограмм сливочного масла в день домой унести можно, а вот две пачки чая и полтора килограмма масла уже нельзя? Или к грязи в буфете не придираемся?"
Уточнить не уточнила, потому что Инесса Карповна говорила, не давая вставить слово.