- Знаешь, ты уже давно не приходишь на занятия, я всех расспрашивал, в чем причина, пока не узнал, что твоя бабушка скончалась. Я был потрясен… Какой ужас!
- Да, поэтому я пребывала в депрессии.
- Теперь-то уже вышла из нее?
- Ага.
Договорившись о встрече, я выглянула в окно: там было мрачно-серое небо. Я увидела, как ветер с огромной силой гонит по небу облачные волны. Есть ли в этом мире что-то печальнее? Ничего подобного нет. Совершенно ничего похожего.
Сотаро очень любил городские парки. Ему особенно нравилось, когда повсюду была зелень, открытые пейзажи, но даже в школе он любил сидеть на скамейках в саду или площадках для игр. Если нужно найти Сотаро, его всегда можно отыскать среди зелени - гласила студенческая легенда. В будущем он намеревался найти работу, как-то связанную с растениями. Почему-то меня всегда притягивают мужчины, имеющие отношение к растениям.
Когда я была счастлива и он был счастлив и безмятежен, мы являли собой классическую студенческую пару. Поскольку он так любил природу, мы даже в разгар зимы часто встречались в общественных парках, но поскольку мне никак не удавалось избавиться от своих хронических опозданий, мы пришли к соглашению встречаться в просторном кафе сразу возле парка.
Поэтому и в тот день я увидела Сотаро сидящим на ближайшем к парку стуле.
За застекленным окном на фоне затянутого тучами неба виднелись покачивающиеся и шуршащие под порывами ветра деревья. Когда, пробираясь между снующими официантками, я добралась до него, он радостно мне улыбнулся.
Я присела напротив и сказала:
- Кажется, пойдет дождь?
- Нет, думаю, скоро небо прояснится, - возразил Сотаро. - Не странно ли, что мы так долго не виделись и говорим о погоде?
При виде его улыбки я успокоилась и подумала, как здорово пить чай с тем, кто тебе совсем не противен. Я помнила, как ужасно он ворочается во сне, как много сахара и молока добавляет в кофе, но я знала, каким серьезным становится его лицо, когда он старательно пытается феном уложить свои непокорные волосы перед зеркалом. Поэтому я подумала, что, если бы сейчас мы были с ним по-настоящему близки, я не смогла бы рассказывать ему, что во время чистки холодильника ободрала маникюр на правой руке.
- Я слышал, ты сейчас живешь у этого парня Танабэ? - как будто что-то припомнив, прервал нашу непринужденную беседу Сотаро.
Я была ошеломлена, наклонила чашку, которую держала в руке, и расплескала чай на блюдце.
- Об этом говорят в школе. Будешь притворяться, что ты об этом не слышала? - смущенно, но все еще улыбаясь, сказал Сотаро.
- Я не знала, что тебе об этом известно! В чем дело?
- Ты знаешь, что девушка Танабэ, вернее бывшая девушка, ударила его в столовой по лицу?
- Из-за меня?
- Вероятно. Но я слышал, что сейчас вы вполне уживаетесь.
- Да? Впервые слышу.
- Но ты же живешь с ним?
- Но его мать (хотя это было не вполне верно) тоже живет там.
- Да? Ты лжешь! - громко произнес Сотаро.
В былые времена я любила его именно за такую откровенность, но теперь мне было стыдно, потому что она меня раздражала.
- Говорят, что этот Танабэ немного странный? - сказал он.
- Я не вполне понимаю, что это значит, - ответила я. - Я с ним почти не встречаюсь. Я с ним даже не разговариваю. Он воспринимает меня просто как собаку. Он ничего особенно не любит. Поэтому я о нем ничего не знаю. И я ничего не знала об этой дурацкой истории.
- Поэтому я никогда не понимал, кто тебе нравится или кого ты любишь… - сказал Сотаро. - Во всяком случае, я считаю, что это для тебя лучше. До каких пор ты собираешься оставаться там?
- Не знаю.
- Тебе не мешало бы об этом подумать, - с улыбкой сказал он.
- Я так и собираюсь сделать, - ответила я.
Возвращаясь домой, мы шли через парк. Сквозь ветви деревьев был отчетливо виден дом Танабэ.
- Я живу там, - сказала я и показала пальцем.
- Здорово, совсем рядом с парком. Я бы вставал в пять утра и отправлялся на прогулку, - улыбнулся Сотаро.
Поскольку он был очень высоким, я всегда смотрела на него снизу вверх. "Какой же он ребенок", - думала я, глядя на него сбоку. Ему, несомненно, хотелось бы вытянуть меня, переселить в другую квартиру и вернуть в школу. Мне нравилась его прямолинейность, но при этом я не могла ее принять, за что себя ненавидела. В те давние времена.
Он был старшим сыном в большой семье. Меня он привлекал тем, что, сам того не понимая, унаследовал от своей семьи ее лучезарность. Однако почему-то теперь мне была нужна странная озаренность и спокойствие дома Танабэ, - что я даже не пыталась ему объяснить. Это и не было особенно необходимым, но я понимала, что сделать это невозможно. Мне было грустно оттого, что я такая, как есть.
- Ну, пока!
Горячая душа, глубоко скрытая в моей груди, продолжала вопрошать зрачками моих глаз.
- Остаются ли у тебя какие-то чувства ко мне? - с улыбкой спросил он, но ответ уже читался в его глазах.
- Конечно остаются, - ответила я, и, пожав руки, мы расстались.
И это ощущение улетучилось куда-то в беспредельность и потом растворилось.
Когда в ту ночь я смотрела видео, отворилась дверь и вошел Юити, держа в руках большую коробку.
- С возвращением, - приветствовала его я.
- Я купил компьютер, - радостно сообщил Юити.
В последнее время до меня дошло, что жильцы этого дома одержимы болезненной страстью к покупкам. К покупкам крупных вещей. В основном электроники.
- Здорово! - сказала я.
- Тебе что-нибудь нужно напечатать?
- Не знаю…
Я прикидывала, не напечатать ли текст какой-нибудь песенки, когда Юити сказал:
- Придумал. Тебе же нужно разослать открытки с оповещением о перемене адреса?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты что, собираешься жить в этом огромном городе без адреса и телефонного номера?
- Нет. Но так хлопотно сообщать о своих переездах, если вскоре мне снова предстоит менять адрес.
- Заткнись! - выпалил он и потом уже более мягко добавил: - Ну что, сделаем?
Но в голове у меня все еще плавало только что сказанное им резкое слово.
- Тебе не кажется, что я вас утомляю, мешаю вам?
- О чем речь? - сказал он, странно и подозрительно посмотрев на меня.
Если бы он был моим любовником, я влепила бы ему пощечину. В тот момент я испытывала к нему неприязнь из-за своего зависимого положения. Видимо, ему это было непонятно.
Я недавно переехала. Пишите и звоните мне по следующему адресу:
Токио, р-н ***. д. 1002, кв. 3-21-1,
тел. ***- ****.
Сакураи Микагэ
Юити напечатал этот текст на открытке, потом начал делать копии (разумеется, у них имелась дома копировальная машина), а я надписывала конверты. Юити мне помогал. В тот вечер он был свободен. Я заметила, что он ненавидит безделье. В прозрачной тишине, под скрип ручек, капли чернил ложились на бумагу.
За окном завывал теплый весенний ветер. Ночной пейзаж колыхался. Я усердно выписывала имена своих знакомых. Почему-то, не задумываясь, я исключила из списка Сотаро. Ветер усилился. Было слышно, как шумят деревья и гудят электропровода. Закрыв глаза, я опустила локти на складной столик, и мои мысли отправились бродить по безмолвной улице. Я совершено не понимала, зачем нужен подобный столик в такой комнате. Поскольку Эрико руководствуется только импульсами, в тот вечер она, выйдя из клуба, купила этот столик.
- Не спи! - окликнул меня Юити.
- Я не сплю. Мне в самом деле доставляет удовольствие надписывать открытки с извещением о перемене адреса.
- Мне тоже, - сказал Юити. - Я ужасно люблю переезды, люблю рассылать открытки, когда путешествую.
- Я тоже люблю, - и тут я снова попыталась переменить тему беседы: - Такие открытки распространяют волны. Тебя правда ударила девушка в школьном кафетерии?
- Тебе об этом рассказали недавно? - он грустно улыбнулся.
Меня потрясло, насколько по-иному выглядело его обычно улыбающееся лицо.
- Давай говорить начистоту. Для меня важно только то, что ты делаешь сейчас.
- Какая чушь! - отрезал он. - Ты думаешь, мы просто играем с почтовыми открытками?
- Играем с открытками?
- Не знаю…
Мы рассмеялись. Потом беседа перешла на другие темы. Даже я, при всей своей тупости, почувствовала его неестественность. Пристально посмотрев ему в глаза, я все поняла.
Он показался мне ужасно грустным.
Сотаро сказал мне, что, хотя девушка Юити встречалась с ним целый год, ее раздражало, что ей никак не удается его понять. По ее словам, Юити девушки волнуют не больше, чем его авторучка.
Поскольку я не была влюблена в Юити, мне это было очень понятно. Качество и ценность авторучки значили для него нечто иное, чем для Сотаро. Возможно, что на этом свете есть люди, которые любят свои авторучки настолько сильно, что готовы ради них умереть. И это очень печально. Если ты не любишь, то не можешь этого понять.
- Ничего поделать было нельзя, - сказал Юити, не поднимая головы и как бы тяготясь моим молчанием. - Ты здесь ни при чем.
- Спасибо… - словно благодаря его, выдавила я.
- Не за что, - улыбнулся он.
"Я задела его", - подумалось мне. Мы уже почти месяц жили в одной квартире, и я впервые его задела. "Не исключено, что однажды я в него влюблюсь", - подумала я. Когда я влюблялась, то всегда старалась из этого вырваться. Но, возможно, из нашей беседы, мерцающей, как звезды на облачном небе, потихоньку начала высвечиваться любовь.