– О нет. Мы прожили в Нагасаки почти год. На другом конце города.
– Вот как? Я и не догадывалась. Вы жили там… с друзьями?
Сатико перестала разливать чай и посмотрела на меня, держа чайник обеими руками. В ее взгляде я уловила тот самый оттенок веселости, который заметила раньше.
– Боюсь, Эцуко, вы ошибаетесь, – ответила она, помедлив. Потом снова взялась за чай. – Мы жили у моего дяди.
– Поверьте, я просто…
– Нет, ничего. Не из-за чего смущаться, так ведь? – Сатико засмеялась и передала мне чашку. – Простите, Эцуко, я вовсе не собираюсь вас поддевать. У меня, собственно, к вам просьба. О небольшом одолжении. – Сатико стала наливать чай себе в чашку и сразу посерьезнела. Отставив чайник, она взглянула на меня: – Видите ли, Эцуко, некоторые мои планы пошли не так, как хотелось. В итоге сижу без денег. Много мне не нужно. Всего ничего.
– Я понимаю, – сказала я, понизив голос – Вам, должно быть, нелегко, ведь надо заботиться о Марико-сан.
– Эцуко, могу я обратиться к вам с просьбой?
Я наклонила голову и почти что прошептала:
– У меня есть немного сбережений, и я буду рада вам помочь.
К моему удивлению, Сатико громко рассмеялась:
– Вы очень добры ко мне. Но я и не собиралась просить у вас денег в долг. Я о другом думаю. О том, о чем вы на днях упомянули. У одной вашей подруги закусочная, где подают лапшу.
– У миссис Фудзивара?
– Вы сказали, будто ей может понадобиться помощница. Мне бы такая скромная работа очень подошла.
– Что ж, – нерешительно отозвалась я, – если хотите, я могу спросить.
– Это было бы замечательно. – Сатико бросила на меня взгляд. – Но вид у вас, Эцуко, какой-то неуверенный.
– Вовсе нет. Я спрошу ее, как только увижу. Но вот что хотелось бы знать, – я опять понизила голос, – кто будет присматривать днем за вашей дочкой?
– За Марико? Она сможет помогать в лапшевне. От нее тоже может быть польза.
– Не сомневаюсь. Но видите ли, я не знаю, как к этому отнесется миссис Фудзивара. И к тому же днем Марико надо быть в школе.
– Уверяю вас, Эцуко, с Марико не будет никаких проблем. Да и школа на следующей неделе закрывается. Я позабочусь, чтобы девочка не мешала. Можете на меня положиться.
Я опять поклонилась:
– Я непременно узнаю, как только ее снова увижу.
– Очень вам благодарна. – Сатико отхлебнула из чашки. – Собственно, я бы попросила вас постараться увидеться с вашей подругой в ближайшие дни.
– Я постараюсь.
– Спасибо большое.
Мы помолчали. Мое внимание еще раньше привлек чайник Сатико – превосходное изделие из светлого фарфора. Чашка у меня в руках была из того же тонкого фарфора. За чаепитием я, уже не впервые, подивилась странному контрасту между этим чайным сервизом и убожеством жилья, грязной площадкой у веранды. Подняв глаза, я увидела, что Сатико за мной наблюдает.
– Я привыкла к хорошей посуде, Эцуко, – проговорила она. – Знаете, я ведь не всегда жила так, как… – Она обвела рукой вокруг… – Как сейчас. С мелкими неудобствами я, конечно, мирюсь. Но кое в чем я все еще очень разборчива.
Я молча поклонилась. Сатико тоже опустила глаза и принялась изучать свою чашку, пристально её рассматривая со всех сторон. Потом вдруг сказала:
– Я не обману, если скажу, что я этот сервиз украла. Но думаю, что мой дядя не очень-то о нем горюет.
Я удивленно подняла брови. Сатико поставила чашку перед собой и отогнала мух.
– Вы сказали, что жили в доме у дядюшки? – спросила я.
Сатико задумчиво кивнула.
– В чудеснейшем доме. С прудом в саду. Совсем не похоже на эти окрестности.
Мы обе, не сговариваясь, посмотрели в глубь домика. Марико лежала в своем углу, как мы ее оставили, спиной к нам. Похоже, тихонько разговаривала с кошкой.
– Я и не думала, – сказала я после небольшой паузы, – что кто-то живет за рекой.
Сатико бросила взгляд на деревья на противоположном берегу.
– Да, я там никого не видела.
– А ваша няня? Марико сказала, что она приходит оттуда.
– У нас нет няни, Эцуко. Я здесь никого не знаю.
– Марико рассказывала мне о какой-то женщине…
– Пожалуйста, не обращайте внимания.
– Вы хотите сказать, она это просто выдумала? Сатико секунду помолчала, словно что-то прикидывала в уме. Потом сказала:
– Да. Она это просто выдумала.
– Мне кажется, дети часто это делают.
Сатико кивнула.
– Когда вы, Эцуко, станете мамой, – улыбнулась она, – вам придется привыкнуть к таким вещам.
Разговор перешел на другие темы. Наша дружба тогда только начиналась, и говорили мы в основном о пустяках. И только спустя несколько недель я снова услышала от Марико о женщине, которая к ней подходила.
Глава вторая
В те дни, при каждом возвращении в район Накагава, к переживаемому мной удовольствию все еще примешивалась печаль. Местность там холмистая, и всякий раз, взбираясь по узким крутым улочкам, зажатым между скоплениями домов, я не могла не испытывать острого чувства утраты. Хотя я и заглядывала туда только по делу, однако не навещать эти края подолгу мне было трудно.
Визит к миссис Фудзивара пробудил во мне те же смешанные чувства: славная женщина, с только начавшими седеть волосами, она была одной из ближайших подруг матери. Ее заведение располагалось на оживленной боковой улочке: посетители ели за деревянными столами на внешнем дворике с бетонным полом под прикрытием широкой крыши. В основном сюда приходили служащие – в обеденный перерыв и по пути домой, в остальное время дня посетителей было немного.
В тот день я была слегка обеспокоена: закусочную миссис Фудзивара я навещала впервые после того, как Сатико начала там работать. Тревожилась я за них обеих – в особенности потому, что не была уверена, действительно ли миссис Фудзивара так уж нуждалась в помощнице. День выдался жаркий, на улочке толпился народ. Я с облегчением вступила в тень под навес.
Миссис Фудзивара мне обрадовалась. Усадила меня за стол и отправилась за чаем. Посетителей было мало – или же не было совсем, не помню, – и Сатико не показывалась. Когда миссис Фудзивара вернулась, я спросила ее:
– Как моя подруга? Справляется?
– Ваша подруга? – Миссис Фудзивара взглянула через плечо на дверной проем кухни. – Она чистит креветки. Думаю, скоро выйдет. – Потом, словно спохватившись, встала с места и шагнула к дверному проему. – Сатико-сан, – позвала она. – Здесь Эцуко.
Из кухни откликнулся голос. Снова усевшись на место, миссис Фудзивара протянула руку и потрогала мой живот.
– Уже становится заметно. Ты должна теперь особенно беречься.
– Забот у меня не очень-то много, – ответила я. – Живу без хлопот.
– Это хорошо. Помню, когда я первый раз была в тягости, случилось землетрясение, и довольно сильное. Я носила тогда Кадзуо. Он, однако, получился совсем здоровенький. Старайся не слишком волноваться, Эцуко.
– Стараюсь. – Я бросила взгляд на дверь в кухню. – Как идут здесь дела у моей подруги, хорошо?
Миссис Фудзивара проследила за моим взглядом и снова повернулась ко мне:
– Думаю, да. Вы ведь близкие подруги, так?
– Да. Где мы живем, друзей я завела не много. И очень рада, что встретила Сатико.
– Да, это удача. – Миссис Фудзивара вгляделась в меня пристальней. – Эцуко, ты выглядишь сегодня усталой.
– Наверное. – Я улыбнулась. – Другого и нельзя было ожидать.
– Да-да, конечно. – Миссис Фудзивара не сводила с меня глаз. – Но я хотела сказать, что вид у тебя немного… несчастный.
– Несчастный? Я совсем этого не чувствую. Просто слегка устала, а так – мне еще никогда не было так хорошо.
– Отлично. Ты теперь должна думать только о приятном. О своем ребенке. О будущем.
– Да, конечно. Мысли о ребенке меня очень ободряют.
– Вот-вот, – Миссис Фудзивара кивнула, продолжая меня рассматривать. – Все дело в том, как ты к этому относишься. Будущая мать должна себя всячески беречь, для вскармливания ребенка ей нужны положительные эмоции.
– Я жду его не дождусь, – рассмеялась я.
Послышавшийся шорох заставил меня снова взглянуть на дверь, но Сатико по-прежнему не было видно.
– Я каждую неделю вижусь с одной молодой женщиной, – продолжала миссис Фудзивара. – Она сейчас, должно быть, на шестом или седьмом месяце. Я ее встречаю всякий раз, как бываю на кладбище. Мы и словом с ней не перемолвились, но вид у нее такой печальный, когда она стоит рядом с мужем. Куда это годится, что беременная девочка с мужем проводят воскресенья на кладбище, с мыслями о мертвых. Я понимаю, они их чтут, но все же, по-моему, это совсем нехорошо. Им бы лучше подумать о будущем.
– Ей, наверное, трудно забыть.
– Наверное, так. Мне ее жаль. Но им лучше бы смотреть вперед. Носить ребенка и каждую неделю ходить на кладбище – это не дело.
– Возможно.
– Кладбища – не место для молодежи. Кадзуо иногда меня сопровождает, но я никогда не настаиваю. Ему тоже пора бы задуматься о будущем.
– А как Кадзуо? Что у него с работой?
– Отлично. Через месяц его должны повысить. Но и ему кое о чем другом надо бы немножко подумать. Не век же останется молодым.
Тут я заметила фигурку, стоявшую на солнце среди потока прохожих.
– Ой, да это же Марико?
Миссис Фудзивара повернулась на сиденье.
– Марико-сан, – окликнула она. – Ты где была?
Марико еще минуту-другую постояла на улице, потом шагнула во внешний дворик, прошла мимо нас и уселась за пустой столик поблизости.