— Мне не хочется туда ехать, — проронил Дортмундер. — Сплошная зараза. И к тому же убивают белых.
— Только сестёр милосердия, — уточнил Келп. — Но работать надо будет здесь, в доброй старой Америке. А об Акинзи ты когда-нибудь слышал?
— Врач, написал книжку о сексе, — ответил Дортмундер. — Я хотел взять её в библиотеке, когда сидел, однако список желающих был лет на двенадцать. Я, тем не менее, записался — на случай, если меня не выпустят на поруки, — но так и не увидел этой книги. Он вроде умер, нет?
— Я не о нём, — сказал Келп. — Я говорю о стране. Акинзи — такая страна.
Дортмундер покачал головой.
— Тоже в Африке?
— Так ты о ней слышал?
— Нет. Просто догадался.
— Так вот… Раньше это была британская колония, а когда они получили самостоятельность, у них началась драчка, потому что вся страна делилась на два больших клана, и оба хотели руководить. Произошла гражданская война и в конце концов они решили разделиться на две страны: Талабво и Акинзи.
— Ты так много знаешь… Я потрясён, — вставил Дортмундер.
— Мне рассказали, — скромно признался Келп.
— Но я пока не вижу сути.
— Сейчас. Кажется, у одного из этих кланов был изумруд, драгоценность, которой молились как богу. Теперь это их символ. Вроде талисмана. Как могила Неизвестного солдата, или что-то в этом роде.
— Изумруд?
— Он стоит полмиллиона долларов, — сообщил Келп.
— Немало, — заметил Дортмундер.
— Естественно, продать такую вещицу нельзя — она слишком известна. Но покупатель есть. Он готов заплатить по тридцать тысяч долларов каждому, чтобы получить этот изумруд.
Дортмундер достал из кармана рубашки пачку «Кэмел» и сунул сигарету в зубы.
— А сколько надо человек?
— Возможно, человек пять.
— Итого сто пятьдесят тысяч долларов за камень, который стоит полмиллиона. Выгодное дельце.
— Но каждый из нас получит по тридцать тысяч, — возразил Келп.
— А кто этот парень? — Дортмундер утопил прикуриватель в гнездо на панельной доске. — Коллекционер?
— Нет. Представитель Талабво в ООН.
Дортмундер повернул голову к Келпу.
— Кто-кто?
Прикуриватель выскочил и упал на пол. Келп повторил. Дортмундер подобрал прикуриватель и, наконец, прикурил.
— Поясни.
— Хорошо. Когда английская колония разделилась на две страны, Акинзи получила город, в котором хранился изумруд. Но клан, который владел камнем, живёт в Талабво. Из ООН отправили экспертов, чтобы разобраться в ситуации, и Акинзи выложила деньги. Но проблема не в деньгах. В Талабво хотят изумруд.
Дортмундер помахал прикуривателем и выбросил его в окно.
— Предположим, мы крадём изумруд для Талабво… Почему бы Акинзи не отправиться в ООН и не сказать: «Заставьте вернуть нам наш изумруд»?
— Талабво не станет кричать на всех углах, что камень у них. Они не собираются выставлять его напоказ или что-нибудь в этом роде. Просто хотят иметь его. Как символ. Ну, тебя это интересует?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Дортмундер. — Где он находится в настоящий момент?
— В «Колизее» в Нью-Йорке. Сейчас там выставка всяких штук из Африки. Изумруд — часть экспозиции Акинзи.
— Значит, стащить его надо из «Колизея»?
— Не обязательно. Выставка отправится через несколько недель в турне по разным городам. Перевозка поездами и грузовиками.
Может представиться множество возможностей наложить на него руку.
Дортмундер кивнул.
— Хорошо. Мы стащим изумруд, отдадим этому парную…
— Айко, — подсказал Келп, делая ударение на первом слоге.
Дортмундер нахмурил брови.
— Это же японский фотоаппарат?
— Нет, это имя представителя Талабво в ООН. И если дело тебя интересует, то мы должны прийти к нему.
— Он знает, что я приду? — поинтересовался Дортмундер.
— Конечно.