Тоже мне, зараза, нет бы племянника проведать в больнице, так она прежде всего о квартире заботится, как бы чего не пропало!
— Ох, какие мы смелые! — откровенно расхохоталась тетка. — Это кто же из нас отсюда должен убираться? Я, между прочим, родная Ромочкина тетя, законная хозяйка квартиры, а ты — вообще неизвестно кто!
— И нечего мне тыкать! — проговорила я совершенно невпопад от растерянности и безнадежности.
— Ой-ой-ой! Еще я ко всяким на «вы» буду обращаться! — проговорила тетка самым базарным тоном, уперев руки в бока. — И на «ты» тебе слишком хорошо будет! А вот я сейчас сохранность Ромочкиных вещичек проверю, а то как бы чего под шумок не пропало!
— Да что же это такое! — я уже едва не плакала. — Да что вы себе позволяете!
Но тетя Ара, что называется, вошла в раж. Она прошлась по комнате, выразительно поглядывая на разбросанные вещи, на разобранный диван, провела пальцем по двухдневному слою пыли на серванте и показала мне этот самый запачканный палец.
— А вот тут раньше этажерка стояла, так вот куда она, интересно, подевалась? Не продала ли ты ценный предмет мебели?
— Да Роман эту вашу дряхлую этажерку еще сто лет назад на помойку выкинул!
— А интересно, откуда тебе это знать? — подозрительно ощерилась тетка. — Тебя тогда здесь вообще не было! А еще такая ваза была хрустальная, вот тут она стояла? Тоже ценная была вещь!
— Да разбилась ваша ваза! Разбилась! — оправдывалась я, стыдясь собственной слабости.
— Ага, — удовлетворенно проговорила тетка. — И я даже догадываюсь, кто именно ее разбил, нанеся тем самым значительный материальный ущерб…
— Да что же это такое! — простонала я. — Кончится этот кошмар когда-нибудь или нет?
— А вот тут ковер висел, очень художественный… олень на фоне леса… большой художественной ценности!
— Да вы что? Этих ковров с лебедями и оленями уже и на помойку-то никто не носит!
Тут я осознала всю абсурдность ситуации. Тетка втянула меня в какой-то идиотский диалог насчет оленей, лебедей и этажерок, мы стоим с ней и вульгарно орем друг на друга, когда Роман там в больнице, может быть, доживает последние минуты… Ведь сказал же мне врач, что нужно надеяться на чудо!
— Послушайте, — сказала я, как могла спокойно, — мне очень некогда, нужно в больницу идти с врачом разговаривать. Вы скажите конкретно, что вам нужно, а то так можно до вечера спорить.
— Очень хорошо! — оживилась тетка. — Очень хорошо, что так быстро к делу подошли! Ты спрашиваешь, что мне от тебя нужно? А нужно мне, чтобы ты немедленно убралась из моей квартиры!
— Что? — пораженная, я села на диван. — Эта квартира не только ваша, что это вы командуете? Ведь я уже год здесь живу с Романом!
— Ну и что? — тетка была совершенно непоколебима в своей правоте. — Ну и что с того? Роман в больнице, а кто ты ему есть? Сожительница, и в квартире не прописана. Вот если бы ты была ему женой и показала бы мне штамп в паспорте, тогда бы я еще подумала, оставлять тебя или нет, а так уж, извини, я тут хозяйка, а ты — никто!
— А Романа, значит, вы уже со счетов списали?! — закричала я, чувствуя, как на глазах вскипают слезы.
— Отчего же? — тетка пожала плечами. — Вот если он выйдет из больницы, тогда и будем разбираться. А пока… — она красноречиво показала на дверь.
— Роман поправится! — крикнула я в отчаянии. — Он еще всех вас переживет! Нечего раньше времени поминки устраивать, воронье проклятое.
— Вот как заговорила! — прошипела тетка. — Вот как с пожилой женщиной тут обращаются… А ну, срочно собирай свое барахло и убирайся! — неожиданно взревела она голосом простуженной пароходной сирены. — Да чужого не прихвати, я проверю!
И она кинулась к шкафу, распахнула его и стала рыться в вещах! Я подбежала, пытаясь оттолкнуть ее, но это было все равно что пытаться остановить разогнавшийся тепловоз.