Его, наверное, выбросило из кабины, когда самолёт уже врезался в деревья. Было видно, что самолёт срезал верхушки нескольких сосен и потом просто развалился на земле. Но не загорелся. А пилот катапультировался в последний момент и повис, зацепился парашютом за сосну тут же, рядом. Стропы перегнули толстую ветку, и та тёрлась о другую, когда он качался как на ветру. Мне сначала показалось, что он шевелится. Но потом… Какая гадость. С десяток белок обгрызали его со всех сторон. Наверное, давно. Даже кровь уже не капала… Страшный, полуосвежеванный труп в лохмотьях комбинезона. Я не помню, как залез на эту сосну. Я резал тупым полицейским ножом стропы. Потом было так трудно опустить его вниз, не дать сорваться. Почему-то я не мог допустить, чтобы он просто упал. Он уже падал последний раз. Я отрезал кусок его парашюта и накрыл тело. Немного повозившись с застёжкой, я освободил голову пилота от шлема. Это был совсем молодой парень. Ну, может на год-два старше меня. И тут до меня дошло - сегодня утром летело звено чужих. Это за ним, наверное, гнались.
Запах жарящегося на вертеле зайца умопомрачителен. Мне казалось, что все мои … А как их называть? Друзья? Нет, наверное, это не то слово. Соратники? Какая там рать, вон, зайцев, которых я всё-таки набил из засады, еле ободрали. Тоже мне, ратники. Подчинённые? Вообще дурь. Наверное, товарищи, ну пусть так и будет. Так вот, мои товарищи как один стали играть в странную мазохистскую игру, причём не сговариваясь. Никто не хотел пробовать, готово мясо или нет. То ли из боязни, что первый за долгое время кусочек мяса свалит с ног, то ли чтобы не перебить аппетит? Да ведь после такого поста перебить аппетит можно только вместе с его владельцем. Так что пришлось мне, как личности глумливо-откормленной, так Лёша Шарый и сказал, заниматься приготовлением пищи. Остальные просто старались не смотреть на костёр. Но от запаха - куда денешься? Только соли не было. Тот же Шарый даже пытался обследовать обломки истребителя, вдруг там какой-нибудь сухой паёк есть? Но среди обломков машины ничего не нашлось. Под мышками на робах тоже ничего особого он не наскрёб, хотя я думаю, это он просто так - изображал обезьяну. В самом деле, когда ты видишь доступное мясо после такого перерыва, то…
А кстати, сколько прошло времени с тех пор, как мы тут? Кто считал эти дни? Почему-то казалось, что мы здесь много-много дней. Или три? Всего-то ничего, а вон робы уже на всех болтаются, даже на мне, хоть мне некуда худеть. Да, а вот интересно, какое сегодня число? Впервые за лагерную жизнь я заинтересовался временем. И впервые я стал думать о чём-то таком… Ну, как бы сказать не патетично - забытом.
А зайцев я набил нужное количество! Восемь штук, каждому по зайцу. Смешной счёт - каждому по зайцу. Вроде как "от каждого по возможности, каждому по зайцу". Почти коммунизм. Удивительное ощущение - горячее мясо, сочное, вкусное даже и без соли, вводило всех в состояние лёгкой эйфории. Как будто мы ели не тощих грызунов, а сидели в шикарном баре и тянули экзотические коктейли. Хотя, какие к чёрту грызуны! Они загрызли того строителя в десять минут! Нет, определённо грызуны.
- О, мужики, - у меня заяц кончался, и захотелось поговорить, - а интересно, почему это зайцы на людей нападают, белки те же, а другие звери нет? Почему не волки, там, или медведи?
- О, ты и сказал, - Рубан, а он был родом из средней полосы, ответил, держа в руке косточку, как дирижёрскую палочку. - Ты когда здесь волков и медведей видел? Кто в лесу живёт, тот и нападает! Тут ещё лоси водятся и кабаны…
- У-х-р-р-р, - Кулик, кажется, понял что-то важное и поперхнулся, - а много их тут?
- Да нет, раз в год промелькнут вдалеке, - успокоил Рубан.
- Ага, раз в год. Зайцы тоже, небось, не стадами бегали…
У меня создалось впечатление, что меня всё-таки поняли. Ребята стали как-то слишком сосредоточенно и молча доедать мясо. Праздничной трапезой это поедание зверей было назвать трудно. Мысль об агрессивных лосях очень тревожила.
- А давайте поставим дежурного на ночь? - осторожно предложил Игорь. - Так, на всякий случай?
- А давайте всё-таки попробуем разобраться, что же такое случилось, что мирный кролик стал агрессором? - Меня интересовала суть явления, а не возможный приход хищного рогатого скота. - Может, нас опрыскивают чем-то таким в лагере, что они от запаха бесятся?
- Так сожрали не нас, а строителя, - хмуро проворчал Лёша. - Более дурацкой смерти не придумаешь.
- А можно подумать, что у всех наших смерть не дурацкая была, - возразил Рубан. - А полицаи тоже могли пахнуть, как и мы. С кем поведёшься…
Меня это почему-то сильно задело:
- Нет, я не считаю, что Вовкина смерть была дурацкая! Он был парень настоящий и не стал пресмыкаться. Он хоть что-то сделал, чтобы показать сволочам - мы не быдло…
- Он показал только то, что потерял веник, - грустно проговорил Кулик. - Это для нас он …
- А хоть и только для нас! - мне почему-то не хотелось просто так предавать память товарища. - Хоть для одного человека он станет, ну если не примером, так хотя бы покажет - нельзя терпеть бесконечно, нужно хоть что-то делать!
- Лихо ты от кроликов к партизанам перешёл, - не очень умно пошутил Лёша. - Кролики-то тут причём?
- А при том! Неужели непонятно - неожиданно для самого себя у меня нашлось объяснение. - Человек перестал быть царём природы. Стал отбросом! Занял самую низшую ступень в природной иерархии! И всё, кончилось человечество! Теперь каждый драный заяц его может укусить и более того - хочет это сделать!
- Им что, так на собрании зверином объяснили? - Рубан был совсем пессимист. - Или им самим дошло? Кроликам этим.
- Им письма разослали, е-мейлы спамовые, - Кулик, остряк-самоучка.
Эта идея с заячьим спамом очень всех развеселила. Стали рассуждать о зверином Интернете, и какие порно-сайты смотрят ежи. Такое ощущение было, что все напились.
- Слышь, командор, - ко мне обратился Лёша, - а ты чем до войны занимался? Кроме как науку свою изучал?
- Почему командор? - я очень удивился, что всплыла вдруг моя старая кличка.
- Ну, не командир же? - Шарый добродушно улыбнулся. - До командира дослужиться надо. А ты - командор! Командор пиратского судна. Так чем ты занимался? Я вот, пластинки собирал! У меня, знаешь, какая коллекция была!
- А я в ролевки играл, - соврал я. И вправду, то, что я два раза участвовал в этих нелепых играх, не значило, что я этим занимался.
- Куда? - не понял Рубан. Хотя, наверное, просто так пошутил.
- Не куда, а что! - ответил за меня Кулик. - Ролевые игры!
- Это как? - Рубан явно не понимал. - На деньги?
- На интерес, - встрял Шарый. - Это, темнота ты семиподвальная, такая наука. Когда каждому свои правила, и они там, кампанией своей тренируются бизнес строить. Бизнес-игра называется. Ролевая.
- Да нет, - я даже удивился, что он подумал об этом всерьёз. - Это проще. Развлекуха. Мы собирались, назначали друг друга магами, рыцарями там, эльфами и эльфийками, прекрасными дамами, орками. И, ну играли в игру по сценарию. Не строгому сценарию, не спектакли, а так. Импровизация. Вроде как на компе в стратегию, только вживую. Но это такой, поверхностный взгляд. На самом деле всё сложнее. Это такой способ самореализации, познания себя и мира. В экстремальной ситуации и, вообще, в ситуации, которой быть не может. Проверка силы характера, если хотите.
- Делать вам не фиг было, - Рубан даже скривился.
- А, - Шарый вдруг расцвёл. - Знаю! Это те придурки, что с деревянными шпагами бегают? И толстые и некрасивые девки изображают хрупкие нежные создания? Был у меня такой знакомый! У него просто крыша слетевшая была. А ты что, тоже такой? Никогда бы не подумал…
- Да нет, - я пошёл на попятную. Мне стало стыдно. - Я так, пару раз там участвовал. Девушка моя этим увлекалась, ну и я тоже…
- А, понятно…, - Рубан сказал, что понял, но непохоже было на то, что он действительно понял. - Это как в карты, только для тех, кто в карты играть не может научиться. Протез жизни.
- Ну, вроде, - я не хотел развивать идею. Хоть и было мне слегка досадно и обидно за ролевиков. Там нормальные ребята в основном были… Опять это гадкое липкое слово - были. И нету никого, кто теперь вспомнит об этих ролёвках. Да и к месту ли эти воспоминания? В десятке метров от свежей могилы полицая и в сотне от разбитого истребителя. Может быть, принявшего последний бой на Земле. В лесу полном гадости, желающей смерти человеку просто так.
- А кто такой зервудак? - вспомнил я новое, услышанное от полицаев, слово. - Что за зверь?
- А кто его знает? - Рубан пожал плечами, - Не слыхал. Придумывают страшилки. И без зервудаков тошно.
Все замолчали, уставившись на умирающий костёр. Лёгкая сытость клонила ко сну. И ни у кого не возникало мысли опять обсудить ночное дежурство, вообще, ничего, кроме желания закрыть глаза, желания всепоглощающего, тяжёлого до тошноты.
- Мужики, а вот в истории, наверное, были моменты, когда всем людям приходил полный гаплык на земле? - я, очевидно, был самый сноустойчивый. - Как вы думаете, почему люди всё-таки выжили?
- Выживали и выживали себе, - Шарый говорил с трудом. - А сейчас взяли и не выжили. Как динозавры. Вон, египтяне выжили? Не выжили. Итити всякие, этруски. Всё меняется… Вот и мы не выживем.
- Так что, полицаи одни выживут? - эта мысль меня почему-то потрясла. - Все, кто был честный, умный, верный долгу и слову, кто не предавал, кто любил - тех под пули? А выживут полицаи?
- Выживает сильнейший, - мрачно произнёс Кулик. - А они - оказывается, сильнейшие.
- Не верю, - что я ещё мог сказать?