Я, вообще-то, ожидал, что объявят комендантский час. Ну, как пишут в книжках. Но никто ничего не объявлял. Да и пришельцев этих крайне редко видели. Иногда по улицам проплывал, именно проплывал, не касаясь земли, экипаж сентов. Эти экипажи стали называть транспОртёрами. Именно так, с ударением на "о". О пришельцах напоминали только полицаи на улицах. Полицаев не любили. Мне казалось, что это я придумал такую кличку, но так их называли все. Естественно, за глаза. О том, что кто-то хоть как-то сопротивляется этой новой системе, я не слыхал.
Однажды вечером ко мне пришёл в гости Саша Сотников. Великий маг Донгур. Как давно это было. Как хорошо было тогда. Сашка пришёл с бутылкой портвейна. "Из старых запасов" - сказал он. И ещё он рассказал, что не может найти никого из друзей. Ну, в общем, как и я. Оказывается, как просто было разрушить наш мир. Уничтожить весь транспорт, средства связи и вот - готово. Сотников рассказал, что пешком тоже никуда нельзя добраться. Для перемещения между населёнными пунктами нужен специальный пропуск. Между городами стоят блокпосты с полицаями и всех, кто без пропуска, уничтожают. Что-то эти новые власти никаких других способов общения, кроме смертной казни, не находят.
- Саш, а вот я ещё ни разу не слыхал, чтобы эти, ну чёрт, имечко у них - сентаиры, ну в общем сенты, сами кого-то прихлопнули, - я давно думал об этом, просто не с кем было обсудить. - Почему так наши стараются?
- Ну, кто их знает. Наверное, у них выбора нету? - Может, он и правильно говорил, может и есть ситуации, когда от тебя ничего не зависит. Только всё равно не люблю я, когда говорят - "выбора нет". Я так думаю, что выбор есть всегда.
Портвейн шёл на редкость хорошо. Если честно признаться, никогда не проводил вечер так - с приятелем, за долгим разговором. Обычно большие компании, суета, смех и анекдоты. А тут… Хороший получился вечер.
- Слушай, - я почему-то боялся задать этот вопрос, - ты как думаешь, это навсегда? Неужели никто не станет с этим сентами бороться?
- Да как с ними бороться? - Сашку, видимо, тоже этот вопрос мучил. - Поезда под откос пускать? Так нет поездов. А леталки как ты свалишь? Да и ты этого сента хоть раз в лицо видел? Все наши, родимые.
- Слушай, а может, эти сенты не такие уж и страшные? Может, это просто перегибы на местах? - Я схватился за очевидную мысль. - Ну, дали власть этим, полицаям. А они и рады стараться.
Тут Саша сказал нечто такое, что я никак не ожидал от него услышать.
- Вспомни прошлую войну. Вся вина на фашистах. Они звери были. Но самые страшные зверства были сделаны не их руками. Всегда найдётся тот, кто будет зверствовать больше зверя-хозяина. Он будет зверствовать ради собственных животных желаний с руками, развязанными его зверским хозяином. И потом скажет - я выполнял приказ, и у меня не было выбора. Или там - я специально с этими связался, чтобы свою страну защищать от тех. Оправданий можно много придумать.
Что-то часто я слышу о выборе в последнее время. Но мне-то как раз и не из чего выбирать.
А утром было опять тревожно. Я не хотел сидеть дома, вот так, как какая-то мышь под веником. Сходить, что ли в университет? Понятно, что вряд ли кто-то там появляется на занятиях, но может встречу приятелей.
Ничего интересного в университете я не узнал. И никого из знакомых не встретил. Возле запертых входных дверей скучал полицай. Ему, видать, наосточертело ходить туда-сюда и он устроился рядом на лавочке. Интересно, эти сентаиры от всех требуют порядка и строгости, а вон гляди - полицай, как все полицаи - из наших, а ему позволено не по уставу сидеть. Или может, у них устав такой? Вообще, я не очень в этих уставах разбирался, несмотря на два года военки в универе. Чушь собачья.
- Извините, - вежливо спросил я, - вы случайно не знаете, кто-нибудь из администрации будет сегодня?
- Нет, всё закрыто на реструктуризацию, - вяло ответил полицай. - Иди домой.
Домой так домой.
Я шёл, ловя себя на мысли, что бреду также вяло, как и все остальные прохожие на улице. Казалось, после того, как запретили транспортные средства, на улицах не стало больше пешеходов. Даже меньше. Все куда-то одинаково угрюмо бредут. Тащат какие-то тележки с барахлом и едой. Вон сосед говорил, что, несмотря на переходный период, практически исчезла преступность. Да, знаем, как она исчезла. В прямом смысле слова. Говорят, что за переход улицы в неположенном месте - казнили. Порядок есть порядок. И разговор у этих короткий и однозначный. Хорошо, я живу недалеко от университета. Дошёл домой за полчаса. Есть охота, а у меня осталось немножко гречки, и масло есть подсолнечное. Почему мне гречка раньше не нравилась? А дома ждал сюрприз. У подъезда стояли два полицая с автоматами наперевес. Я заметил, что им уже автоматы стали доверять. Напротив полицаев на тротуаре перед парадным стояла кучка жильцов. Министр-сосед размахивал руками и что-то объяснял остальным. Я не стал его слушать, а подёргал за рукав Вовку - приятеля с пятого этажа. Он стоял рядом со своим старшим братом Алексом и хмурился.
- Вов, тут что случилось? Почему не пускают?
- Вот, приехал патруль полицейский и всех выгнал. Говорят, дом отдаётся под нужды властей. А Саламович вон говорит, что это какая-то ошибка и требует, чтобы представители командования приехали.
- А те что? - я всё-таки надеялся, что ничего плохого не произойдёт.
- Сказали подождать пять минут. Вот уже полчаса ждём.
И вправду, скоро приехал транспортёр сентаиров. Остановившись у тротуара, он просветлил свой купол. Внутри было пару полицаев и начальник. Из этих, не наших. Я подумал, что впервые вижу сента так близко. Да и вообще, впервые. Телевизор не в счёт. Полицай у двери прижал рукой наушник рации, чтобы не мешал галдёж Саламовича. Потом громко сказал:
- Так, всем пройти во двор. С вами будет беседовать начальство.
Соседи устремились во двор. Двор у нас удобный, закрыт со всех сторон и тихий.
Вслед за нами в арку тихо вплыл транспортёр. Он так и оставался с просветлённым куполом. Говорили, что в этом случае те, кто внутри, не защищены силовым полем. Видать, они ничего уже не боятся. Из кабины транспортёра вышел сент. Впрочем, полицейские стали у него за спиной, и ему уж точно нечего было бояться.
- Я понимаю важность ваших беспокойств, и поэтому решил лично приехать по вашей просьбе. Начинается новый этап мелиорации вашего местообитания. В этом строении, где вы жили, теперь будет располагаться госпиталь для людей. Мои соратники будут проходить здесь лечение и реабилитацию. Вы, как элементы без определённого места жительства, будете обеспечены властями всем необходимым.
Тут Саламович не выдержал и перебил чужого:
- Извините, я не нуждаюсь ни в чём, мне как депутату здесь представлено жильё. Зачем меня обеспечивать?
- Вы депутат чего? - спокойно спросил сент.
- Я депутат народного парламента, - сообщил министр гордо.
- А, тогда, пожалуйста, отойдите в сторонку. Естественно, этот вопрос мы обсудим с вами подробно. Остальные детали присутствующим сообщит наш человек.
Полицай, который вылез вместе с этим из транспортёра, вышел чуть вперёд, откашлялся и начал читать по бумажке:
"В соответствии с восстановленным порядком, граждане без определённого места жительства должны пройти социализацию. Граждане до двадцати пяти лет направляются в лагеря трудовой коррекции".
Тут его перебил Алекс, Вовкин брат:
- А если я не хочу ни в какой лагерь? Я может, в деревню поеду жить.
- Не хотите, не надо, вас никто не заставляет. Вон, станьте рядом с министром вашим, - махнул рукой в направлении Саламовича полицай.
Алекс пожал плечами и спокойно перешёл ближе к министру.
- Далее, - вернулся к бумажке глашатай, - лица старше двадцати пяти лет отправляются в лагеря санации. Там вы тоже пройдёте социализацию, но в соответствии с вашим возрастом. Всем находиться здесь. В течение часа вы будете отправлены по местам дислокации.
Полицай кивнул начальнику - сенту, что, мол, всё готово. Сент уже собрался исчезнуть внутри транспортёра, но потом на мгновение задержался.
- Вы все должны в конце концов понять, что порядок есть порядок. И если мы вам предлагаем что-то, то сомневаться не стоит. Пусть для вас это будет уроком. Что-то вы их плохо учите, - и кивнул так, безразлично, полицаю.
Полицай передёрнул затвор автомата и короткой очередью прошёлся в сторону Алекса и министра. Только Вовка заорал как сумасшедший:
- Нет! - и кинулся к брату.
А полицаи и этот их, начальник, спокойно уселись в машину и уплыли со двора. Правда, чуть притормозили, и высунувшийся полицай приказал:
- До приезда транспорта чтобы тут всё чисто было! А то знаю вас, свиней. За собой не убираете никогда.
Все смотрели, как тихо плакал Вовка. А сосед из шестнадцатой квартиры пошёл к дворнику за лопатой.
Через час-два прикатил простой крытый грузовик, и приказали "всем, которые до двадцати пяти - грузиться!". Нас было всего двое. Я и Вовка. Дочки министра давно умотали куда-то в село. Или ещё куда.
В глубине кузова сидел сонный полицай. Ему даже и оружия не дали.
- Скажите, а что такое лагеря санации? - я не понимал, почему все старше нас, должны ехать в другое место.
- Ха! - полицай мерзко осклабился. - Санация - это санация. В камеру и газ. Как тараканов.