* * *
Накануне приезда спецмашины Вилена Рэмовна позвонила Вале-дусику. Изможденным, но непререкаемым тоном сказала: "Валентин! Ты почему до сих пор на Чукотку не выехал? Сынка проводить лично желаешь? Кстати, о сыне… Зайдешь ко мне в приемную, там приказ секретный лежит с семью сургучными печатями. Пускай твой сын с оказией до бета-гаммы захватит. И смотри, чтобы без всяких у меня шуточек!"
Дусик все же нашел в себе силы поговорить с ней ласково и так вежливо, что Вилена Рэмовна даже на минуту засомневалась в своей правоте, пожалела о былом… Но сделанного не воротишь, да и Гогулидзе ее как раз отвлекал от телефонного разговора. Буркнула она в ответ на сладкие заверения дусика о точном исполнении всех ее приказов: "С партийным приветом!" и бросила трубку.
С этого момента все начали действовать молча и рассудочно. Быстро собрали вещмешок, документы Женечки туда сложили, джинсы и кроссовки венгерские, немного денег на первое время, кассетный магнитофон, кипятильник, плакат с Хеви Металл и пару детективов на английском языке. Визуализация присутствия Женечки - полная!
Далее Макаровна отправилась с чакушкой туда, откуда давеча пришла, а там уже вела себя в полном соответствии с планом. Навешала присутствующим лапшу на уши, что ихнего Женю остро желает в институт с собственным внуком устроить. Мол, хочет она избавить молодого человека от необходимости лично присутствовать на бронетранспортере в стране, которая никак не соглашается чужую помощь принимать.
Ленка с матерью ревут от радости, руки ей жмут, целовать порываются! Женьку ошалевшего быстро собирают в путь-дорогу, носки штопают, к рубахам пуговки подшивают, документы из комода в чемодан дермантиновый на дно суют, чтоб сразу не сперли - с ног сбиваются! Макаровна им в сборах мешать не стала, но наказала, чтобы Женя к ним перед отъездом за час зашел, охрана его пропустит, а мать с бабкой его до сторожки проводить могут. Это она им разрешила. Беспокоиться им нечего! Обоих Женечек на "Волге" к поезду отвезут! А как да чего, Женечка потом им сам отпишет.
Все пояснила и до дому отчалила.
А дома Валя-дусик котиком возле конверта запечатанного вертится, не знает, как вскрыть, очень уж ему прочесть хочется внутреннее содержание. Но потом он подумал, что раз не его сына это уже касается, то и ему разницы никакой…
Решив, что утро вечера мудренее, завалились всем семейством по постелькам баиньки, денек им с утра тяжелый предстоял, ответственный…
Но ничего, общими усилиями справились. Подошедшего утром Женьку как гостя дорогого к чаю посадили, крендельками и бутербродами стали перед дорожкой угощать. Это у Феньки задание такое было. Ленка в то время чемоданчик гостя на счет документиков шмонала, дусик спецмашину высматривал, Макаровна, как Сусанин, мать и бабку парнишки подалее от сторожки разговорами увлекала, а ихний Женька сидел в гостевом туалете взаперти. Тихонько сидел, даже воду не спускал.
Вот и машина подошла. Объевшегося с непривычки Женьку осторожненько под руки вывели… Он еще ничего и не просек, как его с вещмешком и приказом старухиным передали с рук на руки двум мрачного вида субъектам. Руками помахали, пожелали счастливого пути и хорошей учебы на благо Родины…
Чтобы соседи подмены не прознали, своего Женьку они в тот же день завернутым в ковер вывезли в багажнике "Волги". У вокзала только из ковра его размотали, документы чужого Женьки сунули, чемоданы в поезд погрузили, билет закомпостировали и слезно простились с кровиночкой…
Макаровна с той поры стала регулярно с чакушкой Женькиных родительниц навещать, письма от Женьки им носить. Дескать, они с ее Женечкой вместе живут, вот в один конвертик весточки и складывают. А это ее дочка Ленка за сбагренного хлопца писала.
Никто ничего не заподозрил, никого в подмене не обвинил. Все вошло в привычное русло. После отъезда Женечки дусик на месяц в кардиологию от старухи скрылся, нервный стресс изобразил. А старушка тогда так закрутилась, так самозабвенно с молодым товарищем по партии Гогулидзе работе отдавалась, что сама не заметила, как померла… Поэтому чукчи остались при оленях, дусик при работе, а его семейство при партийном пайке.
Дусик ходил на работу теперь в строгом черном костюме. И все, зная, как разделалась с ним покойная Вилена Рэмовна, сочувствовали ему и про Чукотку не намекали. Вообще поражались сослуживцы его благородству. Сына, можно сказать, навеки утратил, а сохранил присутствие духа и даже человечность. Тайные слухи о том, что Валентин Борисович помогает другу своего сына, оставшемуся без отца, вызвали уважение и какое-то восхищение. Нет, любить народ в общей массе на той работе все умели, но вот чтобы так, чисто конкретно… Удивительный человек!
сказ третий
ПРО СЕКРЕТНУЮ БЕТА-ГАММУ И НЕЖДАННУЮ БОЛЬШУЮ ЛЮБОВЬ
Не старлеи, не комбаты,
Аты-баты, шли солдаты!
Все равны, как на подбор,
С ними - прапорщик Егор.
Рассчитайся поскорей,
Кто не вышел - тот еврей!
…Морями-лесами, горами и долинами продвигалась спецмашина к тайному подразделению бета-гамма. Слухи о нем в печать тогда не просачивались. Ни к чему это было. Да и что бы нового это прибавило к оптимистическому настрою общества? Кому бы, к примеру, в жизни помогло сообщение, что обучением молодняка ведает там Егор Маркович Франкенштейн - человек с силиконовыми мышцами, титановой грудной клеткой и стальной нервной системой? Но только высоко хромированная сталь "селект" могла выдержать нервное напряжение от обучения тонкостям бета-гаммы сопливых недорослей, отнятых от мамок-нянек.
При каждом медицинском осмотре врачи только удовлетворенно крякали: "Вы у нас просто чудо какое-то медицинских технологий, Егор Маркович!" Так его и звали во всем подразделении бета-гамма. Вернее, в силу того, что по пятой графе анкеты у Егора Марковича были некоторые заморочки, все подразделение обращалось к нему компанейски: "Чудо-юде". И ничего, он откликался. С такой кривой ухмылкой. От уха до уха…
Тоже пошутить любил товарищ Франкенштейн Егор Маркович. Больше со скуки, конечно. Заставит какого-нибудь новобранца плац подметать от бумажек, листочков и прочего мусора ломом, а сам рядом стоит, жизни радуется. А на предложение новобранца сделать все чисто и красиво, но метлой, неизменно отвечал: "А мне, знаешь ли, не надо "чисто и красиво"! Мне надо, чтобы ты зае…ся!"
И вот к такому Чудо-юде и поехал подменный Женька с секретным приказом от оскорбленной в лучших чувствах Вилены Рэмовны. Ничего в том приказе хорошего не было. Все в тему. Не надо было Вилене Рэмовне "чисто и красиво", а надо, чтобы Женьку в бета-гамме дочиста извели! Надо, чтобы ему такое задание дали, после которого с довольствия навсегда снимают!..
* * *
Выгрузили Женьку из спецмашины к ночи посередь этого плаца, изборожденного старательными ломиками, кинули ему мешок под ноги… Пока он с недоумением вокруг оглядывался, эти хмыри по газам вдарили и прочь попылили. Крикнули только: "В пищеблок катись, фантик сухопутный!"
Делать нечего, до утра надо как перекантоваться. Стал Женька этот самый пищеблок разыскивать. Понятно, пару раз дверьми ошибся. Он сообразил, что в пищеблоке труба же должна быть от печки. Вот в первый раз он в котельную сунулся, а во второй раз по ошибке в крематорий чуть раньше времени не загремел. Но нашел-таки этот пищеблок, ориентируясь уже не по трубе, а по запаху. Жрать хотелось очень.
Открыла ему дверь тетка, очень похожая на подружку его матери из десятой столовки. Он маленьким иногда к ней с матерью за продуктами заходил, и тетя Лена давала ему сломанные донышки от пирожных "корзиночка", их столовское ОТК браковало, а Женьке тогда по фигу было.
Он так измаялся в поисках этого гребаного пищеблока, что так сразу этой тетке и вылепил: "Здрасте, теть Лена! Это я, Женька!.."
Тетка эта шикнула на него, втащила во внутрь и дверь захлопнула.
- Уж не знаю я, откуда мы с тобой знакомы, но меня действительно Еленой зовут. И когда-то была я Прекрасной, но про это нынче говорить дело зряшное… И твоя личность вроде чем-то мне знакомой кажется… Может, ушами?.. Ты зря меня не дезавуируй, глядишь, еще сгожусь тебе, "племянничек". Тут повсюду глаза и уши, имей в виду! Рот на замок, а ключик - за пазуху!.. Пойдем, покормлю, чем бог послал…
Сел Женька в полутемном пищеблоке за крайний столик, свободный от перевернутых вверх стальными ножками стульев, тетя Лена ему борща налила, кашу с котлетой положила и дала хлеба сколько хочешь. По Женькиной голове, остриженной в спецмашине, погладила и сказала: "Кушай, Женечка! Если довольствия лишат в воспитательных целях, ты у раздаточного окошка со двора стукни три раза, я тебе что-нибудь похавать и выкину!"
Наворачивает Женя за обе щеки, но слышится ему, будто кто-то скулит тихонько из темноты. Когда жует - не слышно, а как рот раскроет куснуть чего, так скулит! Замер он, перестал челюстями работать - точно, скулеж есть!
- Теть Лена! - крикнул Женька в сторону кухни. - Тут щенка запер кто-то! Можно, я его себе возьму?
- Да не обращай внимания, Женя! - махнула рукой Елена Прекрасная, подавая компот. - Это прапорщица одна из второго взвода. Опять ей наряд дали вне очереди за отказ от боевого задания. Как мы уйдем, будет весь пищеблок мыть носовым платком. Да она не из-за этого воет! Ее, видишь ли, компота на месяц вперед лишили. С компотом у нас строго! На тебя на седни компот выписан, а на завтра и не угадать, милок… Как откажут тебе в компоте, даже не проси, ничем помочь не смогу!
- А как хоть эту прапорщицу зовут?
- Да как тебя, - Женькой! Тут почти всех с вашего года Женьками зовут. И вообще будь проще, зови всех Женьками - не ошибешься!