– Где Манилов? – вопила одна из них. – До эфира четыре минуты, а он еще не появился!
– Да появится, куда он денется? – отвечала другая. – Он всегда прилетает в последний момент!
– Хорошо тебе, это не твой эфир! А он же еще не гримировался!
– Вы Верещагина? – набросилась одна из этих девиц на Ирину. – Где же вы пропадаете? Вас все ждут… – И она поволокла посетительницу по коридору, не умолкая ни на секунду. – Хороший шарф, он будет смотреться в кадре, только прическу придется изменить…
– Я не Верещагина! – воскликнула Ирина, безуспешно пытаясь вырваться.
– А где Верещагина? – Девица застыла на месте, ошалело оглядываясь.
– Понятия не имею!
– А вы на какую передачу? «Когда не все дома»?
– Я ищу Сергея Антипова. Он мне очень нужен!
– Антипова? – Девица захлопала глазами и окликнула пробегавшую мимо коллегу:
– Фекла, ты Антипова не видела?
– Да дома он! – фыркнула та. – И не говори мне, будто не знаешь!
– А тебя это вообще не касается! Уже два месяца не касается! – вскинулась первая девица.
Ирина напомнила о своем существовании негромким деликатным покашливанием.
– На улицу выйдете, так? – начала ее собеседница. – Перейдете дорогу, там будет такой дом, с картинами… не ошибетесь. Он живет на самом верху, на седьмом этаже…
– Номер квартиры? – потребовала Ирина.
– А черт ее знает, – девица пожала плечами. – Да она там одна, мимо не пройдете!
Тут же она отскочила от Ирины и бросилась по коридору с истошным криком:
– Вы не Верещагина?
Добиваются больших успехов в жизни только те люди, которые делают то, что по-настоящему умеют. Те, кто занимается не своим делом, так навсегда и остаются на вторых ролях.
Николай Альбертович Гранатов лучше всего умел делать вид. Он был в этом, можно сказать, настоящим профессионалом.
Эта замечательная способность проявилась у него еще в раннем детстве, когда маленький Коля Гранатов ходил в детский сад. Там Коля так умело делал вид милого, послушного, дисциплинированного ребенка, что воспитательнице Анне Григорьевне и в голову не приходило, какие каверзы он потихоньку устраивал.
– Дети! – говорила Анна Григорьевна, ласково гладя Колю по аккуратно причесанной головке. – Кто выкрасил шерстку Мурзика? Признайтесь, и я не буду вас наказывать! Только подумайте, как неприятно бедному котику ходить с зеленой шерсткой!
Коля сочувственно всхлипывал и смотрел на воспитательницу честными голубыми глазами, окончательно убеждая ее, что уж он-то совершенно непричастен к возмутительному происшествию.
– Какой у вас добрый, чувствительный ребенок! – говорила Анна Григорьевна Колиной маме. – Он просто физически неспособен на плохие поступки!
– Дети! – говорила через несколько лет учительница Валентина Михайловна. – Признавайтесь, кто разбил окно в кабинете физики? Кто вылил соляную кислоту в горшок с редким кактусом? Кто нарисовал усы на портрете Екатерины Великой в кабинете истории? Кто потушил сигарету о наглядное пособие? Дети, имейте смелость открыто признаваться в своих проступках!
Коля Гранатов смотрел на нее так искренне, так проникновенно, с таким глубоким сочувствием, что всегда оставался вне всяких подозрений.
Когда весь Колин класс, за исключением закоренелого двоечника и хулигана Слепнева по кличке Слепень, был дружно зачислен в комсомол, ни у кого не возникло сомнений в том, кто должен стать комсоргом: честное лицо, искренний взгляд голубых глаз и активная жизненная позиция Коли Гранатова склонили всех в его пользу.