Книга о головокружительной, завораживающей и роковой страсти к трем цукербринам.
"Любовь к трем цукербринам" заставляет вспомнить лучшие образцы творчества Виктора Пелевина. Этой книгой он снова бьет по самым чувствительным, болезненным точкам представителя эры потребления. Каждый год, оставаясь в тени, придерживаясь затворнического образа жизни, автор, будто из бункера, оглушает читателей новой неожиданной трактовкой бытия, в которой сплетается древний миф и уловки креативщиков, реальность и виртуальность. Что есть Человек? Часть целевой аудитории или личность? Что есть мир? Рекламный ролик в планшете или великое живое чудо? Что есть мысль? Пинг-понговый мячик, которым играют маркетологи или проявление свободной воли? Каков он, герой Generation П, в наши дни? Где он? Вы ждете ответы на эти вопросы? Вы их получите.
Содержание:
Объяснения и оправдания 1
Часть 1. Киклоп 1
Часть 2. Добрые люди 11
Часть 3. Киклоп 18
Часть 4. Fuck the system 23
Часть 5. Киклоп 52
Часть 6. Dum spero spiro 57
Эпилог 61
Примечания 62
Виктор Пелевин
Любовь к трем цукербринам
The universe is made of stories, not atoms.
Muriel Rukeyser
Объяснения и оправдания
Эта странная книга содержит три повести (одна непропорционально длинная) - и объяснительный текст, соединяющий их в целое. Связующий материал (я назвал его "Киклоп") можно рассматривать в качестве дополнительного рассказа, полностью документального - хотя я признаю, что в таком качестве он никуда не годится: в нем есть длинное и подробное вступление, есть заключение, но почти отсутствует повествовательная часть, вместо которой читателя ждет несколько страниц моих шатких рассуждений, отдающих научпопом.
Я хочу попросить прощения за эти недостатки - но книга и не могла получиться иной. Говорить о работе Киклопа подробно я не стал по причинам, которые будут вполне ясны. С другой стороны, совсем не упомянуть о Киклопе я не мог тоже - иначе три моих повести потеряли бы всякую связь друг с другом: было бы непонятно, что у них общего, кем они написаны и откуда вообще взялись.
Поэтому прошу иметь в виду: моя цель - рассказать не столько о Киклопе, сколько о том, что Киклоп увидел и понял на своем посту. Ибо многое из этого кажется мне заслуживающим внимания.
В своей книге я иногда пользуюсь научной терминологией. Хочу подчеркнуть, что я не физик и вообще не имею никаких технических познаний. Я просто пытаюсь объяснить наблюдаемую реальность в терминах, которые у всех на слуху, чтобы не придумывать слишком много неологизмов. Физик, возможно, найдет в моем рассказе нестыковки и противоречия. В таком случае предлагаю ему придумать объяснение лучше моего - и сохранить его себе на память.
Физическая сторона вопроса на самом деле не особо для меня важна. Но она довольно интересна. Во времена Галилея и Коперника полагалось во вступлении делать реверанс в сторону церковной догмы и соотносить с ней все гипотезы и предположения, а сегодня мы должны точно так же кланяться догме научной. И если я говорю иногда про "мультиверс" и "многомерность", я делаю это примерно с теми же чувствами, с которыми Галилео мог бы упоминать в своей книге пророка Исайю и Ангелов Божьих: с робкой верой, что Святое Писание понято мной, грешным колдуном, хоть отчасти правильно.
В книге почти нет связи с актуальной действительностью. Думаю, что в наше время это скорее достоинство, чем наоборот.
Засим почтительно возлагаю к стопам Читателя и Читательницы свой скромный труд.
К 1156
Часть 1. Киклоп
Голем Илелеем
В начале следует описать ту точку, где сходятся все эти истории - или, может быть, откуда они расходятся.
Наверно, скорее расходятся - потому что только с учетом этого центрального события делаются понятными все изгибы прослеженных мною судеб.
Это было похоже на вспышку магния, которая запечатлела героев в случайных позах - и послала в будущее их фотографические отпечатки. Я говорю "магния", поскольку огонь и дым были настоящими. Айфон такой вспышки не даст даже по команде из АНБ. Хотя, конечно, как знать - я где-то читал, что американские смартфоны могут не только подслушивать, подсматривать и поднюхивать, но и детонировать по сигналу из центра, пробивая ушную раковину и мозг направленным взрывом аккумулятора. Наверно, конспирологический юмор.
Но по порядку.
Я знал, что не останусь Киклопом вечно. Это опасная нервная работа, которую выполняют обычно не больше года или двух. Потом Птицы нащупывают в ткани нашего мира мешающий им узел с достаточной точностью, чтобы удалить его - если надо, вместе с самой тканью. Они больше не используют в качестве оружия случайно оказавшихся рядом людей. Так они ведут себя, когда действуют вслепую, и Киклоп случайно появляется в поле их внимания на несколько секунд. Если они твердо знают, где искать своего врага, они поступают иначе.
Как, я сейчас расскажу.
Точно подо мною располагалось рабочее место Кеши - молодого человека, различным состояниям и формам которого будет посвящена значительная часть этой книги. Можно сказать, что в то время он был самым близким мне существом - во всяком случае, в пространственном смысле.
Иногда я позволял себе нескромное, наверно, развлечение - настраивался на его ум и начинал наблюдать за происходящим в окружающем пространстве через его глаза - и даже сквозь призму его сознания. Я воспринимал не только то, что он видел, но и голоса, раздававшиеся в его уме (не буду называть их мыслями - поскольку половины из них он не слышал сам, а другой половине подчинялся без размышления).
Иногда это бывало интересно, иногда - не очень. Если он, например, включал своих японских школьниц (такое случалось, когда в офисе оставалось мало народу и Кеша был уверен, что никто не подойдет к нему со спины), его внутреннее пространство заполнялось грубоватым комментарием, похожим на футбольный. Кеша, заслуженный работник bondage/bukkake на пенсии, как бы разъяснял происходящее несмышленым профанам, которые смотрели порнушку вместе с ним. Таким профаном в эти минуты был один я - но Кеша в своем воображении транслировал сигнал на куда большую аудиторию. Все-таки поразительно, до какой степени человек общественное существо.
Когда людей в офисе собиралось слишком много, чтобы можно было смотреть порно или играть с компьютером в игры, Кеша начинал троллить зазевавшихся граждан в интернете - словно ас Второй мировой, вылетевший на свободную охоту. Картинка на экране делалась на это время совершенно пристойной и функциональной: любой медийный работник сегодня полдня ныряет по блогосфере.
Иногда Кеша отвлекался от компьютера, глядел на своих соратников по офису - и выносил им приговор судьбы.
Наименее жесток он был к девушке Наде, занимавшейся буфетом и озеленением пространства - "если пострижется нормально и перестанет бояться людей, то найдет себе какого-нибудь азербота". Других он судил строже. Главного редактора сайта "Contra.ru" (так называлось место, где он работал) он окрестил про себя "шабесгеем" (что не мешало Кеше ежедневно перед ним заискивать - но жизнь, как известно, есть клоунада). При этом Кеша искренне считал, что влечение к виртуальным японским школьницам является нормой, а главный редактор - перверт.
Соответственно, информационный продукт родного сайта Кеша называл про себя словом "шабесгон" (даже бормотал во время дедлайнов мечтательную мантру-стишок "мой шабесгон, мой шабесгон - как много дум наводит он"). Коллег по работе он делил на "вонючек" и "усталых" (первые с годами превращались в последних, отвоняв свое - примерно как выгорающие звезды).
Ну и так далее. Кеша на самом деле не был ни гомофобом, ни антисемитом, ни снобом. Просто ассемблер чужой души при близком рассмотрении редко выглядит привлекательно. Но мы еще вернемся к Кеше - сейчас я рассказываю об этом, чтобы было понятно, чем я занимался внутри его головы в тот день, когда произошло роковое событие. Я отдыхал в ней, как в персональном кинозале - в этот день крутили довольно интересное кино.
В редакцию "Контры" пришел входящий в моду поэт Гугин, бочкообразный лысый мужчина с треугольной рыжей бородой ("бегемот апокалипсиса", как он сам себя называл - но темно-багровый цвет его лица наводил скорее на мысль об апоплексии). С ним делали большое интервью.
Было две телекамеры и три прогрессивных журналиста, пришедших для съемок круглого стола - их рассадили полукругом перед большим белым щитом с надписями "Contra.ru", и Гугин, стоя в фокусе этого живого прожектора, читал стихи ("стиши", как он говорил) из своего нового проекта "Голем Илелеем".
Это была амбициозная попытка отразить в стихах все наиболее яркие события недавнего прошлого: составить, как изящно выразилась одна из трех журналистов, "Гугл Мэп Эпохи". Когда Гугин утомлялся, начинал говорить кто-нибудь из журналистов, и камеры поворачивались на него. Потом неиссякаемый Гугин снова начинал декламировать.