Вообще то это рассказ о любви. Но в нем много неприличных слов, неприличных мыслей и неприличных сцен. Так что, кто привык получать кайф, читая про любовь Ромео и Джульетты, капитана Грэя и Ассоль, или млеть при чтении дамских любовных романов, этот рассказ лучше не читать. А может и вообще не стоило его и писать.
Тарасенко Вадим Витальевич
МАТ В ТРИ ХОДА
И НЕКТО тебя уже так учтиво спрашивает: - Куда ж ты перся, человечек? - А хрен его знает. Вообще то за счастьем. - За счастьем? Так ты милок маршрутом ошибся. Нет тут для тебя счастья. И бензина для тебя на обратную дорогу у меня тоже нет. Так что не выгорело у тебя со счастьем то, ты уж извини. Аминь.
Вообще то это рассказ о любви. Но в нем много неприличных слов, неприличных мыслей и неприличных сцен. Так что, кто привык получать кайф, читая про любовь Ромео и Джульетты, капитана Грэя и Ассоль, или млеть при чтении дамских любовных романов, этот рассказ лучше не читать. А может и вообще не стоило его и писать.
- Чем отличается любовная близость от простого совокупления?
- Тем же, чем чистое озеро отличается от гнилого болота. В первое бросаешься с удовольствием, а во второе влазишь при острой необходимости или из любопытства. После первого чувствуешь себя свежим и счастливым, после второго - грязным и мерзким.
(Из диалога юнца, впервые посетившего проститутку, и зрелого, опытного мужчины.)
21 июля в собственной квартире был найден труп 26 - летней гражданки Светланы К. со следами насилия на теле. Возбуждено уголовное дело.
(Газета "Днепр вечерний" от 23 июля 1998 г.)
- А–а–ах! Еще давай, еще! Долбай меня… Да сильнее же… Еще сильней. Ах… - женские вскрики прерывались тяжелым мужским дыханием.
- Ты же зек, пятнадцать лет не имел женщин. А я привокзальная дешевая шлюха. Давай рви меня, терзай. Еще, еще… вот так, еще раз… а- а- а!! - беспорядочный клубок из женских и мужских частей тел метался по широкой кровати.
- Ну терзай же, терзай меня… Сделай мне больно… Ох! Еще больней. Ты же грубый, озверевший от долгого воздержания самец. Давай еще, давай… Рви меня всю изнутри… вот так, еще… еще, о–о–о-о. Мочи меня, мочи, ты же зек, мочи… а–а–а-а!!!! - по клубку тел пробежала судорга, еще одна, еще…
- О–о–ох! Ты меня все–таки замочил! Звереныш мой! Зверь! Ну ты сегодня и выдал мне - по высшему разряду, - женщина в истоме раскинула руки, опустила колени, оставив ноги раздвинутыми.
Мужчина откинулся рядом с женщиной:
- Ну ты, Светка, даешь. Контраст обалденный - я действительно почувствовал себя грубым, озверевшим зеком, пятнадцать лет не знавшим женщин.
Возбуждение, забросившее обоих на запредельную высоту или, может быть, в самую преисподнюю низменности стремительно проходило. В нос мужчины проник уже приевшийся, хорошо знакомый утренний запах секса - запах смеси французских духов и женского пота. Подкатил комок тошноты, заставивший его быстро сесть в кровати и немного отстраниться от своей партнерши. "Что ж, Светка, пора начинать процедуру импичмента, - мужчина смотрел на потягивающуюся, чуть выгибающую спину, улыбающуюся женщину, усталым и равнодушным взглядом.
- Милый, а мне понравился сегодняшний твой ночной каламбур. Прямо классика марксизма.
- Какой каламбур?
- Насчет трех источников, трех составных частей счастья женщины. Как ты там шептал мне на ушко - финансовая поддержка круглосуточно, дружеская - днем и регулярная гормонально–белковая - ночью.
- Так у тебя с этим, по–моему, все о'кэй.
- Благодаря тебе. А с третьим источником, белково–гормональным, так сегодня ночью он был потрясающим, просто неиссякаемым.
- Спасибо, сударыня. Да, Свет, я смотрю в твоей произвольной любовной программе появились новые элементы.
- Нет предела совершенству.
- И кто же для тебя проводил курсы усовершенствования?
- Ты что, ревнуешь?
- Просто не люблю посещать места массового обслуживания, - Сергей внимательно смотрел на девушку, ожидая ее реакции на эти слова.
- Я что, по твоему, какая–то проститутка? - Светка в негодовании села в постели. От былого сладострастия на ее лице не осталось и следа. - Ты на себя посмотри. Перетрахал всех своих сотрудниц, а любовниц сколько было? Тоже мне - блюститель нравственности выискался.
"Интересно, признается она или нет. Ставлю сто долларов против одного цента, что пока ее к стенке не припрешь, ни за что не признается. Светка классный боец", - мысли у Сергея текли медленно, вяло. Резкое возбуждение сменилось апатией. Вид золотистого обнаженного женского тела, этих великолепных чуть полноватых женских ног, темного мыска между ними неожиданно вызвала у него ассоциацию с бананами, коими он благополучно отравился, переевши их прошлым летом на благословенной французской Ривьере. Даже сейчас он еще помнил то гадостное чувство тошноты, которое волнами прокатывалось по его телу, в то время, как перед глазами стояли золотистые, помятые, обмацанные человеческими руками, полненькие дольки бананов с темными хвостиками у оснований…
- … давай катись к своей ненаглядной половине, проведи с ней курсы усовершенствования. И экзамен потом пусть сдаст. А ассистентом на экзамен пригласи ее личного шофера. Это насчет твоей не любви к местам массового обслуживания.
- Ну и стерва же ты.
- Ты не лучше.
- А насчет шофера и моей Таньки, так это разве что наша уборщица баба Клава не знает. Я ему, как об этом узнал, еще и доплачивать стал, с условием - что моя благоверная по этому вопросу ко мне больше обращаться не будет.
- Да, я смотрю тебя достать ничем не возможно.
- Это точно.
Сверкнув напоследок глазами, материализуя собой такое тонкое духовное понятие как оскорбленная невинность, девушка поднялась и направилась в ванную комнату. Вскоре раздался шум воды.
"Господи, как мне все надоело. Как мне тошнит от этих моих компаньонов, с их постоянными словечками типа "бабки" или "задница", с этими государственными чинушами, у которых, по моему, с горшка в глазах только и светится вопрос: "Сколько дашь"? А эти бритоголовые мальчики–рэкетиры. Они хоть одну книжку в жизни прочитали? Так наверно и умрут с дыркой в голове, не зная, что жили на свете Платон, Аристотель, Булгаков. При фамилии Булгаков вспомнилось то трепетное чувство, когда молоденькая библиотекарша выдала ему в университетской библиотеке, в читальном зале, потрепанный томик "Мастера и Маргариты":
- Девушка, а можно на дом взять?
- Что вы, молодой человек. Только в читальном зале.
А руки у нее были такие тонкие, тонкие, хрупкие, хрупкие. И глаза… голубые, так наивно и по детски доверчиво смотревшие на тебя сквозь стекла очков. Ах, Катя, Катя… Катюша… Господи, куда это все делось. Неужели он никогда уже больше не испытает тогдашнего душевного трепета? И для возбуждения, для подзарядки своих жизненных аккумуляторов, он только и будет, что шляться по ресторанам и саунам…
- И долго ты так будешь лежать, демонстрируя свои мужские достоинства, - Светка стояла на пороге комнаты в мохеровом халате, правда почему- то не застегнутом, - или ты решил разыграть еще одну партейку? Как насчет французской партии? - женское мурлыкание резко контрастировало с тем шипением, которое пять минут назад издавала эта "кошечка".
И вновь перед глазами встали помятые дольки бананов. Сергей медленно поднялся, не спеша одел трусы:
- Нет, дорогая, извини, партии между нами не будет, - Сергей сделал паузу, одевая свой "Ролекс", - да и чемпионат мы с тобой, похоже, уже весь отыграли.
Девушка зло запахнула полы халата и стянула их пояском на животе.
- Мне что, можно писать увольнение по собственному желанию?
- Зачем, как бухгалтер ты меня полностью устраиваешь.
- А так значит нет?
- Я тебе по этому поводу уже все сказал.
- Ну и катись отсюда. И запомни мои слова - ты об этом еще пожалеешь.
- Свет, ты ведешь себя как ребенок, которого обидели - угрожаешь, грубишь. И чего ты так взвилась? На работе ты остаешься. С кем спать у тебя есть. С твоими данными как финансовыми, так и внешними ты можешь выбирать себе мужчину, а не он тебя. Так что все у тебя о'кэй, девочка.
- Да с чего ты решил, что у меня еще кто–то есть, кроме тебя? Из–за того, что я никогда тебя так раньше не ласкала? Ну это же глупо, - голос девушки излучал сплошное незаслуженное негодование, сплошную обиду.
- Свет, ну не надо, не переигрывай. Просто так расстаться ты, я вижу, не хочешь. Признаешь только наглядный мат на доске. Так что ставить мат?
- В сколько ходов?
- В три.
- Валяй.
- О'кэй. Ты по–моему из тех людей, которым доставляет удовольствие, чтобы их ткнули в собственное грязное белье. Итак, первый ход. Пустая пачка "Мальборо" в мусорном ведре на кухне чья? Ты же куришь "Труссарди". Только не надо говорит, что к тебе заскакивала подружка.
- Господи. По какой то пустой пачке сигарет…
- Второй ход. - Сергей перебил девушку, - ну про второй ход я уже сказал.
- Ты не в своем уме. Да прочла я об этом в одном журнальчике. Тебя, дурака, решила порадовать.
- В журнальчике? Согласен, может и в журнальчике. Но сперва ты порадовала этим своего дружка примерно полторы недели назад.
- Да нет у меня никакого дружка.
- На, держи аудиокассету твоего ночного воркования с "несуществующим" дружком.
Девушка на секунду смутилась, но тут же перешла в контратаку.