Как думаешь: она искренне считает, что только она знает, что надо делать, и ей какой-то высшей силой дано право распоряжаться людьми? А я вот думаю: она просто не умеет слушать других. И не желает. Ведь это же чистой воды эгоизм, разве не так?
Все письмо — о её недостатках. Знаю, знаю, у неё масса достоинств, но не будем сейчас о них, ладно? Ей-богу, не до того мне. Не будь у неё хороших сторон характера, она давно бы загнулась. Сама себя или кто-нибудь её прикончил бы. Ладно, сейчас я выговорилась, немного полегчало. А поскольку мне предстоят несколько дней отдыха и спокойствия, я наберусь сил на будущее. Не переживай за меня. Целую!
Закорючка
Читать письмо я закончила, как раз подойдя к двери своей квартиры. Извлекла из кармана куртки ключи, вошла, заварила чай, а сама все думала о прочитанном письме.
Было в нем что-то знакомое, однако я не стала напрягать память, припоминая, что именно.
Гораздо интереснее было, кто писал и кому.
А главное, о ком?! Баба бабе и о бабе. Три бабы, и, судя по всему, личности не банальные. Впрочем, адресатов не так уж и важна, бог с ней, а вот две остальные… Похоже, что одна из них в какой-то степени зависит от другой, то ли начальницы, то ли родственницы, но живут не вместе, скорее всего, вместе работают. Работают не каждый день, урывками. И ещё: из письма следовало, — что несносная баба гораздо важнее.
Да, гангрена та ещё. Какое счастье, что не мне приходится иметь с ней дело. Вот интересно: ведь преотвратная особа, характер премерзкий, — какие у неё вообще могут быть достоинства? И опять, подумав об этой мегере, показалось мне в ней что-то вроде бы знакомое, и опять я отмахнулась от этой мысли, затолкав её в самый дальний уголок сознания, направив все умственные силы на попытки разгадать, о ком велась речь в письме и кем. И спохватилась — а на кой мне это? Делать, что ли, нечего?
Я не психиатр, чтобы копаться в индивидуальных особенностях человеческой личности.
Одно для меня было ясно — письма я адресату не верну. Думаю, небольшая потеря. Автор письма излила душу — и это для неё главное, наверняка адресатка и без этого письма прекрасно знала особу, о которой шла речь. Решено, хватит об этом думать, совесть моя может быть чиста.
И я занялась своими делами, хотя письмо продолжало маячить где-то на задворках сознания. А дело у меня было очень срочное и важное — разыскать нумизматический каталог, чтобы прочесть в нем о брактеате <Брактеат (лат. bractea — медь) — старинная серебряная монета Её чеканили на тонком серебряном кружке лишь с одной стороны, так что рисунок получался на аверсе (лицевой стороне) выпуклый, а на реверсе (обратной стороне) вогнутый. Наибольшее распространение монета получила в XII веке в странах Центральной Европы Германии, Чехии, Венгрии и др. (Здесь и далее примеч. переводчика)> Яксы из Копаницы. И тут зазвонил телефон.
— Привет, — услышала я голос Аниты, моей старой приятельницы, которая в данный момент была главным редактором одного из модных цветных журналов. — Как думаешь, если мне пришло письмо, начинающееся со слов «Иоанна, здравствуй», то, может, оно адресовано не мне? Может, тебе?
— А от кого? — поинтересовались я.
— От Гражинки.
— А что в нем?
— Обращённых к тебе слов в нем очень немного, зато весь лист с обеих сторон заполнен какими-то значками и цифрами И ещё названиями, кажется географическими. Точно, вот вижу:
«Новая Зеландия», «Австралия», «Франция», «Югославия». Впрочем, таких понятных слов намного меньше, чем непонятных значков и цифр.
— А! — обрадовалась я. — Это описание филателистической коллекции, которую мне жутко хочется приобрести. И я попросила Гражинку прислать мне её содержание, чтобы хорошенько подумать, а не покупать кота в мешке. Раз Новая Зеландия, пожалуй, стоит.