Валентин в ярости схватил телефон и швырнул его на пол, от чего аппарат разлетелся на тысячи мелких осколков. Затем Бархатов подбежал к сейфу и набрал ведомую только ему одному комбинацию цифр. Замок щелкнул, и, открыв дверцу, бизнесмен извлек из глубин сейфа массивную черную папку. "Ты труп, - прошептал Валентин, присаживаясь на диван. - Эта папочка похоронит тебя навсегда"…
Глава 4
Доехав до телецентра и оказавшись в новостийной комнате, Алексей немного приуныл. Кроме политического обозревателя ЛТН Геннадия Зотова здесь никого не было, а с этим человеком Дмитриев мечтал встретиться меньше всего. Зотов считался большой занудой и любил спорить по малейшему поводу, даже когда его слова откровенно игнорировали. Соловьев, привыкший, казалось бы, ко всему, тоже недолюбливал Геннадия и держал его на канале лишь за исключительный профессионализм и обилие связей в политической тусовке.
- Леша, привет, - сказал Геннадий, протягивая руку. - Видел вчера твой сюжет. Ты как всегда на высоте!
- Спасибо. А я, знаешь ли, за политическими новостями совсем не слежу, - резко заявил Дмитриев, надеясь предотвратить словесный понос своего коллеги.
- И очень зря. Ты за своими бизнесменами и прочей бытовухой совсем ничего не замечаешь.
- А чего там замечать? От твоих политиканов меня тошнит, Гена. Ни ума, ни фантазии. И как ты можешь с этим контингентом работать?
- Что–то ты сегодня не в духе, Дмитриев! Политика - это ведущая часть всех новостей. Именно с политики почти всегда начинается любой выпуск.
- Гена, мне не интересен этот жанр и твои бестолковые политики тоже. Они все искусственные, ты ведь лучше меня это знаешь.
- Не совсем тебя понимаю.
- Да все ты понимаешь, - вновь завелся Дмитриев. - Образы им создают имиджмейкеры, тексты пишут спичрайтеры, на ТВ проталкивают пиарщики - только плати. Они даже тексты готовые, дай Бог, по слогам читают. Их и говорить учат, как в школах для умственно отсталых.
- Слушай, а бизнесмены твои чем лучше? Они что ли натуральнее и честнее? Они что ли разговаривать умеют? Одна распальцовка - вот и весь разговор. Насуют по карманам десять мобильников и ходят важные, как индюки. Только перед властью и распинаются. Вот, посмотрите, какой я молодец, привез на родину выкупленные на нетрудовые доходы древние иконостасы! Я и еще могу что–нибудь выкупить, только не трогайте меня, пожалуйста, господин президент. Лишь бы лизнуть у кого! Тьфу!
- Да понимал бы что! Это все политика людей до белого каления довела. В нашей стране богатым быть не престижно, а опасно!
- Ой, ладно, а! Проворовались в хлам, а теперь трясутся за свое добро. И телевидение на корню скупили, и газеты. А как иначе? Надо же поподробнее расписать, какие они беленькие и пушистенькие, а то еще не дойдет информация до президента и других важных чиновников - и все. Пиши пропало! Отнимут с трудом наворованное да в кутузку посадят!
- Вот–вот. У вашей политической братии только один разговор - посадить.
- А чего с этими ворами еще делать?
Дмитриев хотел что–то ответить, но в этот момент в комнату вошел Соловьев. Он смерил двух спорящих задумчивым взглядом и произнес:
- Вот послушал я ваши крики и скажу, что оба вы не правы. На самом деле бизнесмены от чиновников ничем не отличаются. Просто одни за счет мозгов воруют, а другие за счет силы. А телевидение между этими лагерями, как маятник болтается. Политиканы угрожают лицензию отобрать, а олигархи деньгами уважить пытаются, вот и работай в такой ситуации! И деньги нужны, и работу терять не хочется.
- Вот именно, - ответил Алексей. - А некоторые в такой ситуации еще о свободе слова рассуждают!
- Какая там свобода, - сказал Михалыч, махнув рукой. - Ладно, хватит спорить - работать надо…
Не успел Алексей отойти от неприятного разговора, как на его столе раздался телефонный звонок.
- Леша, привет, это Володя.
- А, стажер… Ну, здорова!
- Ты знаешь, я подумал, в общем, извини меня…
- За что?
- За то, что вел себя, как дурак. Я был не прав, и, если ты не против, я бы очень хотел продолжить работу…
- Нет проблем. Но ты уверен, что по–прежнему хочешь этого? Я ведь тебе говорил, журналистика - совсем не такая приятная штука, как это принято считать. Бывают съемки и похуже, чем та авария.
- Я все понимаю, Алексей. Я много об этом думал и твердо решил попробовать еще раз.
- Что ж, тогда приезжай.
- Спасибо огромное! А когда?
- Да прямо сейчас!
Володька появился минут через сорок. Он весь светился от радости и еще долго благодарил Алексея за то, что тот решил дать ему второй шанс.
- Ладно, в лести потом будешь упражняться, - остановил его Дмитриев. - А сейчас пойдем немного поработаем. Объясню тебе, как правильно делать сюжеты.
Пройдя по коридору и оказавшись в комнате, Алексей включил свет и уселся в кресло.
- Доставай ручку с тетрадкой и записывай, - сказал он. - Итак. Предложения в сюжете должны быть короткими и емкими, без всяких причастных оборотов. Если, читая газету, человек может вернуться к началу фразы, то в отношении телевидения это, сам понимаешь, сделать нельзя. Усек?
- Да.
- Постоянно работай с оператором. Он твоя правая рука. Только ты знаешь, на чем акцентируется твой сюжет, а значит, только ты можешь подобрать к нему правильную картинку. Понял?
- Понял.
- Прекрасно…
Алексей еще долго объяснял Володьке основы журналисткой работы. Говорил, как важно уметь красиво говорить и выдерживать интонацию, как найти изюминку и преподать ее с правильной стороны, как с помощью неожиданного вопроса в интервью можно разговорить человека и получить интересные ответы, а не заученную наизусть банальщину….
- Журналистика, брат, очень коварная штука! - сказал в заключении Алексей. - Без хитрости и смекалки здесь никак не обойтись! Дома внимательно все изучи. Если не передумаешь быть корреспондентом, скоро сам поедешь снимать сюжет!
- Серьезно?
- Конечно. Но это так, для нас с тобой. Естественно, в эфир его не дадут.
- А… - разочарованно ответил Володька.
- А ты что хотел? Думаешь, так сразу все будет? Нет уж. Для этого ты должен еще очень многому научиться.
- Я попробую…
- Ну вот и прекрасно! Кстати, у нас совещание будет через пятнадцать минут. Если хочешь, можешь туда пойти.
- А что там будет?
- Для начала молодых корреспондентов попесочат слегка, а затем и до старой гвардии дело дойдет. Тебе не помешает послушать. Соловьев часто очень дельные вещи говорит.
- А меня пустят?
- Со мной пустят.
- Здорово! Я бы очень хотел сходить.
- Ну тогда давай за мной, стажер!
На совещание пришел Соловьев, практически все корреспонденты и ведущие новостей. Володька был там единственным стажером и немного смущался. Расположившись в просторном помещении за круглым столом, собравшиеся стали ждать, пока шеф отдела новостей возьмет первое слово, и минут через пять, разложив перед собой листы бумаги, Михалыч приступил к докладу.
- Ну что, коллеги, - начал он. - Прежде всего о неприятном. Вчера без объяснения причин не явился на работу Фирсанов. Да и сегодня, как я погляжу, вид у него немного потрепанный. Верно, Вася?
- Извини, Михалыч. Как–то спонтанно все получилось. Понимаешь…
- И слушать ничего не хочу! - закричал Соловьев. - Это уже далеко не первая твоя пьянка! До каких пор ты будешь срывать мне эфиры!
- Этого больше не повторится. Я обещаю.
- Ладно, но чтоб последний раз. Так, далее у нас Елена Бородина.
- Ой, Александр Михайлович, а я‑то в чем провинилась?
- Ты, Леночка, готовила сюжет о жертвах теракта и сделала его весьма посредственно. Никаких эмоций, лишь сухое перечисление фактов. Задумайся, произошла страшная трагедия, люди в панике, они нуждаются в помощи. Это же огромный общественный резонанс! А у тебя что? Все в одной и той же равнодушной и отстраненной эмоциональной окраске. Люди подумают, что нам на все наплевать.
- Но это же действительно так!
- Да какая разница, Леночка. Ну что ты как маленькая?
- Да потому что, Александр Михайлович. Ну вы сами подумайте, эти теракты каждый месяц случаются. Все к ним уже привыкли давно!
- Это мы привыкли, Леночка, а люди - нет. Для них это каждый раз страшно. И мы этот страх должны ухватить, понимаешь? А у тебя ничего этого нет. Ты осветила событие, как в криминальной хронике освещают обычную бытовуху. Ну нельзя же так!
- Ладно. В другой раз буду внимательнее, - ответила смущенная корреспондентка.
- Теперь что касается грядущих съемок, - продолжал между тем Соловьев. - Сегодня поступила информация об образовании новой политической партии. Событие не Бог весть какое, но осветить его мы должны. Я долго думал, кого лучше послать на эту съемку, и решил доверить ее Дмитриеву.
- Нет! Только не это! - возмутился Алексей. - Пусть политикой занимается Зотов. Он же обозревает эту тематику. Мне она не интересна.
- Нет уж, Леша. Я невольно подслушал твои рассуждения о политике и подумал, что тебе просто необходимо изменить взгляд на некоторые вещи. Нельзя целенаправленно отклоняться от каких–то тем, даже если они тебе не по душе. Нужно быть профессионалом во всем. К тому же, съемочка эта не простая, а "золотая".
- Минуточку, - моментально возмутился Зотов. - Что же это получается? Опять Дмитриеву достается все самое лучшее. Это не его тема, почему он должен ехать?
- Потому что Дмитриеву надо расширять кругозор. А ты, Гена, будешь заниматься другим сюжетом.