Гаврилович долго возмущался, говоря о том, что такие бани строились, как спецобъекты и учтены гражданской обороной на случай войны. Но, видимо, китайцам мы уже сдались.
…Гаишник через лобовое стекло своей автомашины махнул мне, чтобы я подошел. Предложил сесть на заднее сиденье и протянул несколько бумаг с галочками для подписи. Не глядя, я поставил свою закорючку.
- Как насчет того, чтобы сразу получить справку? - спросил он, слегка прищурившись, зачем тебе бегать к нам в отдел, да в очередях высиживать? А мерседес с такими регистрационными знаками вообще можно не найти…
По интонации его голоса я понял, что если не дам денег, справку я получу только через два месяца - ровно столько ищут нарушителя. А потом еще столько же можно искать начальника ГАИ чтобы поставить печать!
- Сколько? - прервал я его тираду.
- Штука, - ответил он с улыбкой, радуясь моей понятливости.
Теперь он мне не нравился. Его густые усы топорщились и казались наклеенными, перестали напоминать мне о Белоруссии, крае, о котором я много слышал хорошего. Где теплый климат и растет виноград. Раньше все ездили туда на курорт. Зачем же этому капитану было уезжать из сытного места? Чтобы вымогать деньги у внуков блокадников?
Я достал тысячную купюру и, мельком запомнив ее номер, протянул гаишнику. Сочетание цифр было похоже на дату моего рождения с прибавкой адреса соседей проживающих напротив.
Тут же выписав справку и поставив на нее печать, отдал мне.
Когда я глядел на номер удаляющейся полосатой машины ГИБДД, набирая "02", то вспомнил рекламу одного сотового оператора, что лучше жить на светлой стороне. В этот раз капитану не повезло. Я подумал, что теперь он точно не расскажет обо мне толстяку в норковой шубе - появятся более существенные проблемы.
Дежурный сотрудник УСБ предложил мне дождаться результатов в ближайшем отделении милиции и не выключать телефон. В принципе я не возражал.
Можно было уже вернуться домой, напугать своим внезапным появлением бабок, уличить их в мелком воровстве и поиздеваться по данному поводу. Заработок был, но день только начался, и я решил еще покататься по городу.
Прочистил от снега закрепленный на стекле пропуск в центр, который недавно купил у случайного гаишника.
Это моя основная работа. Снимать деньги с лохов. Так я называю водителей, не умеющих ездить, или тех, кто очень спешит. Лохов много вокруг. Раньше, наверно, их было не меньше, но они старались держаться скромнее. Ездили осторожней. Теперь ОСАГО дало им возможность проявить свое бездарное мастерство на всю катушку. Они ничего не боятся.
За виновника расплачиваются мошенники - страховщики. Они стоят на его защите, закрывая своей грудью. И конечно, под такую защиту хлынули женщины. Что поделать, если других защитников теперь у них не осталось! По статистике они сидят за рулем двух автомашин из трех.
Блондинки и брюнетки, худенькие и не очень. Теперь у них есть свой раб и охранник - четырехколесный, мощный, как несколько десятков, а то и сотен лошадей. Вместе с ним им не страшен никто. Они не боятся даже самого страшного нарушителя порядка - самих себя. Женщина легко спорит и ругается через окно, стряхивает пепел на соседнее авто, унижает всех подряд, не стесняясь, подкрашивает губы и подтягивает чулки. Она кайфует и торчит со своим авто не хуже, чем с фаллоимитатором. Это еще один уровень долгожданной свободы, который женщины продолжают неустанно повышать.
Однажды, подъехав на заправку, я увидел новенький Рэйнж-Ровер. Он только что заправился и был готов уехать по воле своей хозяйки. Но женщина лет тридцати, видимо, забыла его заглушить во время заполнения бензобака и теперь, сидя в кабине, пыталась снова повернуть ключ в замке зажигания уже заведенного двигателя.
"З-з-з-з-з", - жалобно скулил стартер, который наказывали ни за что!
Я подумал, что раньше она поддерживала российский автопром, поэтому не слышит, как работает английский двигатель. А может, просто не любит Англию. Не вмешиваясь в личные взаимоотношения, я заправился и уехал.
Рассказал об этом случае Диме Иоффе, смеясь над случившимся.
Но он не разделил моего веселья и сказал, что видимо, женщина хотела со мной познакомиться и ради этого она не нашла другого способа, как насиловать свою автомашину. Я задумался над сказанным - это в голову мне не пришло. Дима всегда отличался оригинальностью мышления.
Глава 4. Кавказцы
…Прижав свой грузовик ближе к обочине, я оставил его на проспекте и направился по тропинке вдоль забора к отделению милиции. Небольшой парк перед стройкой летом всегда был олицетворением порядка и аккуратности. На скамеечках сидели молодые мамы с колясками, встречая идущих с остановки мужей. Но в эту зиму все было завалено кучами грязного снега, с которого даже детвора не рисковала съезжать на санках.
Напротив высокого крыльца отделения милиции, у заснеженных лавочек, кутаясь в дубленки, о чем-то калякали на своем несколько кавказцев, возмущенно размахивая руками, показывая в сторону закрытых металлических дверей, оборудованных переговорным устройством.
Эти загорелые джигиты уже чувствуют себя здесь хозяевами, - подумал я, - привыкли к нашим морозам и женщинам. Оставив своих жен хранить целомудрие на родине, они совращают южным темпераментом россиянок.
С каждым годом их становится все больше. Они переезжают сюда целыми мужскими кланами и начинают враждовать между собой, забывая, что все находятся в гостях. Пользуются природной толерантностью и бесшабашностью россиян, постепенно захватывают территории, выстраивая под себя целые районы, устанавливая там свои порядки. Чем начинают пробуждать в русских несвойственный им национализм.
Среди южан есть и неплохие ребята.
Помню, как один знакомый, продавая в ларьке пиво, никак не мог понять что такое "пара" и звонил мне на телефон, спрашивая:
- Один пиво знаю, два пива знаю, три тоже, четыре.… Но что такое пара пива?
…Я поднимаюсь на третий этаж к Шмелеву. В дежурке при входе мне сказали, что он на заявках и разбирается с очередной партией задержанных. В обезьяннике на первом этаже я успел заметить нескольких черных. Из темноты зарешеченной комнатки поблескивали их недовольные дикие глаза. До сих пор я не научился точно различать по национальности кавказцев и частенько путаюсь.
Шмелев рассказывал мне, что азербайджанцы приезжают к нам торговать, а грузины - воровать, в основном машины, но и квартирами не брезгуют. Армяне - это ремесленники. Они шьют хорошую обувь. Однажды угостили его карабахским коньяком. Лучшего он не пил до сих пор.
О чеченцах Шмелев почти никогда ничего не говорит. Я знаю, что он несколько раз ездил в тот регион и даже получил медаль "За отвагу" и орден "Мужества". Когда я напоминаю ему об этом, он ссылается, что это были мультики, хотя и очень страшные.
Я помню, что мультяшные человечки убили нашего Потапа. Значит, не такие уж они безобидные. И мне не хотелось, чтобы это повторилось со Шмелем.
Как-то по-пьяни он рассказал мне, что там президент выкармливает послушных ему киллеров, но скоро не сможет их контролировать и тогда мы снова получим гражданскую войну.
И хотя я не совсем понял, что он хотел этим сказать, но переспрашивать не стал. Ему виднее - он там воевал. Быть может, это сошло за шутку, если бы не история данного народа о которой когда-то на чердаке нам рассказывал лохматый профессор - бомж. Теперь эта история стала мне ближе. Я очень жалею, что плохо слушал того старика. Быть может, его и сослали на чердак за такие рассказы.
…Несколько кавказцев сидели на скамейке в фойе третьего этажа, лицом к входящим. Они с надеждой во взгляде встречали каждого поднимающегося снизу и тут же разочаровывались, если он начинал осматриваться по сторонам, разыскивая нужный кабинет. Эти южане всегда безошибочно узнавали тех, в чьих руках власть и судьбы их земляков. Потаенная хитрость и лукавство, видимо, передаются у них по наследству.
Мельком взглянув на них, я сосредоточенно повернул направо и нажал три кнопки кодового замка. Громко щелкнув, дверь распахнулась. Закрывая ее за собой, я успел увидеть, как черные, приподняв от скамейки свои задницы, смотрят мне вслед.
- Как ты вовремя, Артем! - обрадовался мне Шмелев, поднимаясь из-за стола и обнимая за плечи. Слегка прижимаясь своей щекой к моей. От него, как обычно, пахло водкой.
Шмелев выше и здоровее меня раза в два. Это он накачался уже в ментовке. Пальцы рук словно клещи - поэтому я предпочитаю с ним обниматься. Хотя он и так старается услышать, как хрустят мои позвонки. Лицом он похож на Жана Маре, если бы не множество оспин на лице - следы от порохового разрыва.
Женщины его обожают, но только до тех пор, пока он не напьется. Тогда он начинает показывать свою силу: поднимать их над головой, выкручивать кисти рук. Показывать, как кусаются лошади, сжимая чашечки женских коленок. Терпеть его может только жена, выгоняя в период запоев из дома на все четыре стороны.
Возвращается он трезвый, побритый до синевы с цветами и деньгами. Наверно, за это она его любит.
Кабинет у Сашки большой. Слева металлический ящик, на котором, словно сосиска в тесте, лежит завернутая в матрас постель. Ближе к окну - стол, покрашенный черной масляной краской, заваленный бумагами. Напротив стола, у стены, - ряд металлических стульев с дерматиновыми седушками. У нескольких нет спинок и они похожи на табуретки с рогами. У окна небольшой журнальный столик с белыми кругами от горячих чашек на лакированной поверхности. На нем лежат грязные тарелки, вилки, ложки с прилипшими к ним кусочками высохшей еды.