Особое чутье подсказало мне, что сейчас самое время уточнить вопрос оплаты труда. Однако я не хотела портить складывающиеся отношения денежными разборками. Впрочем... К черту скромность! Три представления в день — это двадцать одно в неделю. Если, конечно, предположить, что я буду раздеваться и рвать одежду как каторжная. И за это — «две с полтиной», как он выразился?! Ну уж нет!
— Маркус, хорошо, что вы не ушли, — я схватила директора за рукав. — Я бы хотела сразу все выяснить.
— Что именно, Мэвис? — озаботился он. — Говорите.
— Не думаю, что вы по достоинству оценили мой талант, — я набралась наглости и сказала то, что, по моему разумению, должна была сказать великая актриса.
— Но, бэби, я и так несу большие расходы, — возразил Адлер. — Реквизит... комплекты белья... Один только партнер вытащит из моего кармана сто двадцать пять долларов в неделю!
— Вот видите! Это же несправедливо! Какой-то партнер будет получать кучу зелененьких, а я — жалкие две с полтиной!
— Милочка! — директор засверкал глазами. — Но вам же я заплачу вдвойне!
— Смешно! Жалкие... Что? Что вы сказали? Сколько вы намерены платить мне?
— Двести пятьдесят баксов в неделю! — взвился Адлер, сотрясая воздух массивным кулаком. — Разве мало?! Через месяц — триста в неделю! Мало?!
— Нет... Да... Извините, я не поняла, что такое «две с полтиной»... Я думала, речь идет о двух с половиной долларах... — Мне стало даже как-то неловко.
Маркус Адлер остывал медленно. Но, наконец, ярость покинула его, и он медленно пошел к двери.
— Ждите, Мэвис. Я скоро вернусь с Сэди. Честно говоря, я не хочу, чтобы кто-то заранее пронюхал про сюрприз — про ваш номер. Поэтому, кто бы ни зашел в кабинет, ничего не говорите. Я и Сэди попрошу, чтобы не болтала лишнего.
Едва он оказался по ту сторону двери, как я вскочила на ноги. Холодная поверхность стола выморозила все внутренности. Два желания слились в одно: во-первых, мне хотелось согреться, во-вторых, проявить себя как агента «Рио инвестигейшн». Поэтому я принялась лихорадочно рыться по ящикам шкафа и письменного стола. Что я хотела обнаружить? Понятия на этот счет у меня не было никакого. Быть может, в подсознании брезжила надежда найти какой-нибудь кусок ткани и обернуться ею... Не знаю. Тело мое покрылось гусиной кожей, зубы выбивали дробь, а руки ощупывали и искали, искали...
И нашли.
В нижнем ящике письменного стола я обнаружила пистолет. Я поняла, что должна вытащить его и рассмотреть. Но, рассмотрев, вздрогнула. Вдруг это орудие убийства? Потом я принялась успокаивать себя тем, что ничего подобного нет и, вероятно, не будет. А если убийство все же готовится? Убийство Ирмы Бузен или кого-то другого...
Мне стало страшно. Я дрожала, как в лихорадке мысли путались... Я держала пистолет в правой руке, палец находился на спусковом крючке. Я ничего не видела и не слышала: ни того, что открылась дверь, ни того, что вошел человек. И вдруг над ухом прогремело:
— Брось! Брось пистолет!
Вы не представляете, что со мной стало! Такого никогда не было — ни тогда, когда мой друг, «морской волк», о котором я уже рассказывала, пытался научить меня боевым приемам, сидя в гамаке (представляете, что у нас получалось!), ни тогда, когда подлые шантажисты прикрывались мной, как щитом... Короче, я подняла глаза и увидела монстра в шляпе! У него были вытаращенные глаза, звериный оскал и страшный шрам на щеке, иссиня-багровый рубец. «Наверное, это дьявол!» — мелькнуло в моем мозгу.
Надо ли говорить, что в таком состоянии единственное, что я еще могла сделать, — это нажать на спусковой крючок?!
Руку мою тряхануло, уши заложило от громоподобного выстрела, я не смогла удержать пистолет, он выпал и куда-то упал. С ужасом я смотрела на человека со шрамом.