Действительно, права у меня были первого класса. Еще в институте я закончил факультативные курсы шоферов, а потом в Мурманске несколько лет ездил на грузовых и легковых машинах. На Севере я был не так загружен, как здесь, и потом в длинные полярные ночи, чтобы не подохнуть от скуки, готов был любым делом заниматься: кто в ресторанах ошивается, кто из кино не вылезает, а я предпочел всему этому изучение разных автомобилей. На третий год моего пребывания в Мурманской области я сдал на права шофера первого класса. И, как часто случается, после этого очень редко садился за руль. Правда, мои ленинградские знакомые, пронюхав, что я неплохо разбираюсь в автомобилях, стали эксплуатировать меня. Почти каждый год кто-нибудь из моих знакомых-автолюбителей обязательно уговаривал отправиться во время отпуска на их машине в путешествие, Я уже давно понял, что человеку, прилично разбирающемуся в автомобилях, совсем необязательно иметь собственную машину: в твоем распоряжении автомобили приятелей.
Я сел на место водителя, и мы поехали. Такой "Волгой" мне еще не приходилось управлять! Можно было подумать, что под капотом не четыре цилиндра, а шесть и лошадиных сил не семьдесят пять, а сто двадцать. Мне так понравилось за рулем, что я не поехал к гостинице, а развернулся и мимо завода понесся по Невельскому шоссе за город…
Когда мы вернулись и я затормозил у гостиницы, лицо у моего симпатичного шофера было сумрачным.
- Зачем вам шофер? - сказал он. - Вы водите как бог!
Я понимал, что происходит в душе парня: его, как лучшего водителя, определили к директору, а директор, оказывается, сам шофер…
- Мы вот что с тобой сделаем, - подумав, сказал я. - В городе мне до зимы действительно шофер не нужен… Тут, собственно, и ездить-то некуда.
- Вы что же, будете пешком ходить? - недоверчиво взглянул на меня Петя.
- В общем, в городе я буду ездить сам…
Лицо у Пети вытянулось, он отвернулся и, нанизав на палец кольцо с ключами на цепочке, стал медленно крутить. Я обратил внимание, что когда Петя недоволен, он совсем по-мальчишески надувает губы. Мне все больше нравился этот парень.
- Я буду ездить на "газике"… - сказал я. - Это моя любимая машина.
Я ему правду сказал: из всех автомашин я почему-то предпочитал безотказный вездеход.
Губа у Пети вмиг подобралась, а в светлых, опушенных белыми ресницами глазах мелькнул интерес.
- На "газике"? - переспросил он.
- Ты будешь возить главного инженера и других сотрудников, а когда мне понадобишься, я тебя вызову… - сказал я. - Кстати, "газик" в каком состоянии?
- Новый! - воскликнул Петя.
Когда я уже поднимался по ступенькам в ресторан, Петя догнал меня и сказал:
- Спасибо, Максим Константинович…
- За что же?..
- Да так… - засмущался Петя, а потом вскинул на меня глаза и, улыбаясь, выпалил: - Вы сами знаете, за что!
Сверкнув улыбкой, повернулся и застучал сапогами по бетонным ступенькам.
"Чудак, - подумал я, открывая дверь в ресторан, - неужели ты думал, что я способен отобрать у тебя машину, из которой ты сущего дьявола сделал?.."
7
Завод еще не работал на полную мощность, но в цехах сновали рабочие, под высокими застекленными потолками бесшумно скользили красные мостовые краны, а их было шесть штук, трещали вибростолы, укладывая раствор в формы, визжали в арматурном цехе электроконтактные сварочные машины. Будто два локомотива, стояли рядом огромные пропарочные камеры с герметическими закрытыми люками. В этих камерах под большим давлением застывал газобетон. И в цехе готовой продукции уже громоздились разнокалиберные железобетонные блоки. Они свежо и влажно белели. Из этих плит и панелей будут собираться стандартные дома для села, путевые постройки, здания небольших типовых вокзалов. Наш специализированный завод производил детали не из дерева, как другие комбинаты, а из железобетона.
Некоторых рабочих я уже узнавал в лицо. В основных формовочных цехах № 1 и № 2 была молодежь. Парней гораздо больше, чем девушек, и все поглядывали на меня с законным любопытством, - дескать, что за птица новый директор?..
Аделаида, мой секретарь, тоже держалась со мной настороженно.
Первые дни я ходил по цехам, знакомился с инженерами, техниками, рабочими. Часто меня сопровождал Тропинин. Завод поражал своими размерами, огромными цехами, новейшей сложной техникой. Длина основных цехов около ста двадцати метров.
Хотя завод формально еще не считался пущенным в строй, цеха работали и на склад готовой продукции уже поступали железобетонные изделия. Архипов не терял зря времени: рабочие осваивали новую технику в деле. Были и срывы, на площадке перед складом громоздились выбракованные плиты и блоки… Глядя на эту груду стройматериала, я подумал, что неплохо бы снова превратить все это в исходное сырье… Я невольно улыбнулся, поймав себя на мысли, что уже чувствую себя рачительным хозяином и готов драться за экономию, прибыль, качество…
Бродя по территории завода, я залюбовался цементным хранилищем. Солнце осветило заостренные и вытянутые, как ракеты, гигантские серебристые емкости. Желто светились за оградой настоящие терриконы песка и щебня. Там как сумасшедшая грохотала камнедробильная установка. Немного в стороне шло строительство теплого зимнего хранилища.
Завод мне нравился. Здесь действительно ощущался размах, простор… Я вспомнил 1946 год, жалкую техникумовскую мастерскую, где я с ребятами ремонтировал мотоцикл. Тогда токарный станок казался мне верхом технического совершенства. Как далеко мы шагнули вперед за каких-то двадцать пять лет. Мог ли я тогда подумать, что на пустыре за Сеньковским переездом вымахнет этакий могучий заводище?..
Длинные панелевозы увозили огромные пепельные плиты. Территория еще не вся была заасфальтирована, и на глинистых дорогах сверкали лужи.
Прямо на меня двигались двое рабочих, толкая перед собой металлическую тележку, нагруженную синеватыми арматурными прутьями. Кругом великолепная техника, автоматика, а тут этакая допотопность…
Когда рабочие поравнялись со мной, переднее колесо соскользнуло с глинистой дороги в лужу, и тележка резко накренилась. Рабочие не растерялись и, прыгнув в лужу, уперлись грудью в накренившийся край тележки.
Я видел, как побагровели от напряжения их лица. Один из рабочих, высокий и широкоплечий, с косой светлой челкой, спустившейся из-под залихватски сбитого на затылок берета, посмотрел на меня веселыми глазами.
- Не стыдно, гражданин? - хрипловато, с натугой произнес он. - Рабочий класс пуп надрывает, а вы стоите и сигаретку покуриваете…
Упрек был справедливый. Выплюнув сигарету, я бросился к ним и, заляпав в луже новые ботинки и брюки, тоже уперся в острый край тележки. Сообща мы выкатили ее на сухое место. Второй рабочий, немолодой человек с морщинистым лицом, подобрал из лужи несколько упавших туда прутьев и все так же молча положил в тележку.
- Разрешите сигаретку? - попросил бойкий быстроглазый парень с челкой. На левой руке его было выколото: "Леня".
Я протянул пачку. Леня взял, а его напарник отказался, пробурчав, что не курит.
- Зато пьет, - ухмыльнулся Леня. - И представьте себе, никогда не закусывает.
Рабочий мрачно взглянул на него мутноватыми глазами, но ничего не сказал.
- Это он с похмелья такой сердитый, - продолжал зубоскалить парень. - А выпьет - веселый. Тыщу анекдотов знает… Гриша, расскажи про попугая в холодильнике?
- Черт бы побрал наших начальников, - ругнулся мрачный Гриша. - Дорогу не могут сделать.
- Я же говорю, дохлое дело с ним разговаривать без рюмки, - засмеялся Леня.
- Ты нынче больно веселый, - огрызнулся Гриша.
- Я в лотерею рупь выиграл!
- Даже на маленькую не хватит, - вздохнул Гриша.
- У голодной куме одно на уме… - Леня взглянул на мои ноги. - Ай-яй! Ботиночки-то как испачкали…
- Чего же это вы вручную? - спросил я. - Разве нет электрокаров?
- По этой-то дорожке? - пробурчал Гриша, подходя к тачке.
- В другой раз резиновые сапоги надевайте, - посоветовал Леня, становясь рядом с напарником. - За помощь и сигаретку благодарствую… - и, помахав рукой, вместе с Гришей покатил дальше свою тачку, а я, обмыв в луже ботинки, направился в заводоуправление.
8
Я решил долго на заводе не задерживаться, у меня было одно важное дело, однако уйти мне пришлось уже в восьмом часу. Пришел главный инженер Архипов с начальником производства, и мы битый час толковали о том, когда можно официально сообщить в министерство, что завод начал выпускать готовую продукцию, понятно, еще не на полную мощность: необходимо было в основных цехах устранить кое-какие недоделки, оставленные строителями. Сроку у нас был еще целый месяц, и Архипов предлагал пока ничего не сообщать в министерство; пусть завод наращивает свою мощь, выпускает про запас продукцию, а мы будем пока помалкивать, выдерживать срок, зато потом, когда у нас на складе будет солидный задел, можно и рапортовать. Полная гарантия, что мы квартальный план перевыполним… Я понимал главного инженера: за это время можно устранить все недоделки, прикинуть, кто на что способен и по праву ли занимает свое место, а главное, дать возможность рабочим глубже освоить новую технику, войти, так сказать, в производственный ритм. Я не видел необходимости оттягивать пуск завода, тем более что завод уже второй месяц действует и рабочие имели возможность освоить незнакомое производство.
Начальник производства Пантелеев, массивный человек с седой челкой на багровом лбу, то соглашался со мной, то с Архиповым. Мне это надоело - не любил я людей, не имеющих собственного мнения, - и я решил проучить его: