– Ведь уже год до вчерашнего вечера с момента, как мы ложились в постель, между нами не было ни разговоров, ничего другого, и ты даже не повернул ко мне лица». Король весьма удивился и подумал: «Клянусь, я нашел человека, чья дружба тверда и нелживаа». Потом он сказал жене: «Госпожа, не брани меня. Видит Бог, я не спал на одной кровати с тобою весь этот год до прошлой ночи». И он рассказал ей всю историю. «Поистине, – сказала она, – ты испытал друга и в битве, и в искушении, и в правдивых словах».
В это время Пуйл, король Дифеда, прибыл в свои владения и начал расспрашивать своих приближенных о том, что случилось за год. «О господин, – сказали они, – твоя милость никогда еще не была так велика, ты никогда не был столь добр к своим слугам, никогда так щедро не расточал даров, и твоя власть никогда не была справедливее, чем в этот год». После этого Пуйл поведал им все. «Поистине, господин, – сказали они, – надо возблагодарить небо за то, что ты приобрел такого друга, и не нужно менять установленных им порядков». – «Видит Бог, – сказал Пуйл, – я не стану их менять».
И после этого короли укрепили дружбу между собой и посылали друг другу коней, и борзых, и соколов, и все, что они считали приятным друг для друга. И по причине того, что он жил год в Аннуине, и правил там столь удачно, и объединил два королевства в один день своим мужеством и отвагой, его стали называть не Пуйл, король Дифеда, но Пуйл, Государь Аннуина.
Однажды он был в Арберте, в своем главном дворце, где готовился праздник для него и его приближенных. И после обеда Пуйл решил подняться на вершину холма за дворцом, что назывался Горседд Арберт. [25] «Господин, – сказал один из придворных, – у этого холма есть свойство, что если кто-либо из знатных взойдет на него, он не спустится, не будучи зачарован или не увидев какого-нибудь волшебства». – «Я не боюсь чар в такой близости от моего дворца; что до волшебства, то я с удовольствием его увижу, – сказал он, – я пойду и сяду на вершине холма».
И он с придворными сел на холме. И, сидя там, они увидели даму на прекрасном белом коне, в сияющем золотом одеянии, которая ехала по дороге, ведущей к холму. Конь ее, казалось, двигался почти шагом. «Люди, – спросил Пуйл, – кто среди вас знает эту даму?» – «Никто, господин», – отвечали они. «Пойдите кто-нибудь, – приказал он, – встретьте ее и узнайте, кто она такая». И один из них встал и вышел на дорогу, когда она проезжала, и он пустился за нею так быстро, как только мог, но чем быстрее он бежал, тем дальше она была от него. И, увидев, что он не в силах ее догнать, он вернулся к Пуйлу и сказал ему: «Господин, никто во всем мире не может догнать ее пешим». – «Тогда, – сказал Пуйл, – ступай во дворец, возьми там самого резвого скакуна и поезжай за нею».
И тот взял коня и устремился в погоню. Он выехал в поле, пришпорил коня, но чем больше он его погонял, тем дальше от него была всадница. Он совсем загнал лошадь, пока не убедился, что ему не догнать ее; тогда он вернулся к месту, где был Пуйл. «О господин, – сказал он, – бесполезно преследовать эту даму. Я не знаю на свете коня быстрее этого, и он не смог догнать ее». Пуйл сказал: «Должно быть, это и есть волшебство. Давайте вернемся во дворец». И они вернулись во дворец и провели там день. И настал следующий день, и пришло время обеда. После пира Пуйл сказал: «Теперь мы, те же, кто был вчера, подымемся на вершину холма. А ты, – сказал он одному из придворных, – возьми с собою самого быстрого коня». И тот сделал это.
Они поднялись на холм вместе с конем и, просидев там немного времени, увидели даму на том же коне и в том же одеянии, едущую по той самой дороге. «Смотрите! – сказал Пуйл. – Вот и вчерашняя всадница. Будь готов, юноша, – обратился он к придворному, – узнать, кто она». – «Я с радостью сделаю это, господин», – ответил тот.
В это время всадница приблизилась к ним.