Русско Еврейский диалог - Андрей Дикий

На мой исторический очерк "Евреи в России и в СССР" откликнулись три еврея – сотрудники эмигрантских органов печати, выходящих на русском языке, причем первый из них – Э. Райс – предложил "диалог" по вопросам положения и роли евреев в России и в СССР, на что я и изъявил свое согласие.

Но мои ответы и разъяснения, посланные в редакции тех органов печати, в которых были напечатаны отклики трех евреев на мою книгу были настолько "сокращены" редакциями (а некоторыми и вовсе не напечатаны), что "диалог" потерял всякий смысл и ничто не было ни уточнено, ни разъяснено.

Это обстоятельство и вынудило меня прибегнуть к тому, что сейчас называется "Самиздат" и выпустить "Диалог" за свой риск и страх отдельной книгой, конечно, неся полную ответственность за содержание. В этой книге приведеныполностью высказывания трех евреев (Райса, Гольдштейна и Марголина) и мои ответы им, каждому в отдельности. Тоже полностью, без всяких редакторских "сокращений" и изменений. – Так получился "Русско-Еврейский Диалог".

А. Дикий

Содержание:

• О СВОБОДЕ ПЕЧАТИ 1

• ПРЕДИСЛОВИЕ 1

• ОТ ИЗДАТЕЛЯ 2

• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – ПРЕДИСЛОВИЕ 2

• ЧАСТЬ ВТОРАЯ – ДИАЛОГ 13

• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ – ПРИЛОЖЕНИЯ 29

• Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ О ЕВРЕЯХ 36

• Примечания 41

Андрей Дикий
Русско-Еврейский диалог

О СВОБОДЕ ПЕЧАТИ

"Нет, батенька, – мягко этак, попуская, говорит Цезарь, – объективность требует признать, что Эйзенштайн гениален. Иоанн Грозный… Разве это не гениально? … Пляска опричников с личиной! Сцена в соборе!…"

"Кривлянье!" – ложку перед ртом задержа, сердится X 123. – "Так много искусства, что уже и не искусство… Перец и мак вместо хлеба насущного!… Глумление над памятью трех поколений русской интеллигенции!"… (Кашу ест ртом безчувственым, она ему не впрок.).

"Но какую трактовку пропустили бы иначе?…

Ах, ПРОПУСТИЛИ БЫ!… Так не говорите, что гений! – Скажите, что подхалим, заказ собачий выполняет!… Гении не подгоняют трактовку под вкус тиранов!…"

Солженицын. Один день Ивана Денисовича. Разговор кинорежиссера Цезаря Марковича (не то грека, не то еврея) с шестидесятилетним жилистым стариком – Зека Х -123.

"Пусть говорят, пусть ошибаются, пусть порицают, пусть арестовывают… Но твои мысли оглашай. Это не право, а твоя обязанность. Правда во всем и для всех.

Говорить – хорошо, писать – лучше, печатать – хорошее дело. Если твои мысли хороши – из них произойдет полезное. Если они плохи – их исправят и опять таки будет польза… Но злоупотребление?!… – Глупости это слово!… Те, кто его нашли, в действительности злоупотребляют печатью, в которой они печатают то, что они желают и меняют, препятствуют появлению в печати того, что им неугодно".

Из книги Поля Расинье "Драма евреев Европы". Автор – француз, ученый, бывший узник Бухенвальда и Дахау, который доказывает, что число евреев Европы, уничтоженных нацистами, сильно завышено – не 6 миллионов, а много, много меньше.

Окружный суд в Вевей (Швейцария) 15 июля 1969 г. по делу автора книги "Прошлое, настоящее и будущее еврейского вопроса" д-ра Джемса Мате, вынес такое решение:

Все экземпляры конфисковать и уничтожить, запретивши распространение книги, как путем продажи, так и частно.

В швейцарских газетах на двух языках: французском н немецком напечатать решение суда – без каких либо комментарий.

Расходы по уничтожению книги и печатанию решения суда в газетах возложить на автора книги.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ко 2-му изданию "Русско-Еврейского Диалога".

На мой исторический очерк "Евреи в России и в СССР" откликнулись три еврея – сотрудники эмигрантских органов печати, выходящих на русском языке, причем первый из них – Э. Райс – предложил "диалог" по вопросам положения и роли евреев в России и в СССР, на что я и изъявил свое согласие.

Но мои ответы и разъяснения, посланные в редакции тех органов печати, в которых были напечатаны отклики трех евреев на мою книгу были настолько "сокращены" редакциями (а некоторыми и вовсе не напечатаны), что "диалог" потерял всякий смысл и ничто не было ни уточнено, ни разъяснено.

Это обстоятельство и вынудило меня прибегнуть к тому, что сейчас называется "Самиздат" и выпустить "Диалог" за свой риск и страх отдельной книгой, конечно, неся полную ответственность за содержание. В этой книге приведены полностью высказывания трех евреев (Райса, Гольдштейна и Марголина) и мои ответы им, каждому в отдельности. Тоже полностью, без всяких редакторских "сокращений" и изменений. – Так получился "Русско-Еврейский Диалог".

Весь тираж книги был распродан в течении первых шести месяцев после выхода, несмотря на почти полное отсутствие того, что называется "рекламой".

Из многочисленных органов периодической печати, выходящих на русском языке в эмиграции, только в четырех были помещены объявления или оповещения о выходе и продаже "Русско-Еврейского Диалога". Хотя тексты объявлений или оповещений и были посланы во все без исключения редакции.

Причины такого отношения подавляющего большинства редакций эмигрантских органов печати касаться не буду. Привожу только факт, хорошо известный всем тем, кто регулярно читает эмигрантские газеты и журналы…

И, несмотря на замалчивание, "Диалог", как и, вышедшая раньше, книга "Евреи в России и в СССР", были распроданы в кратчайший срок. Не только среди эмигрантов, но и среди делегаций разных стран в Объединенных Нациях, а также не мало ушло и в СССР.

Никакого отклика в печати от моих трех оппонентов – евреев не последовало.

Даже от того М. Гольдштейна, который на страницах "Русской Мысли" приписал мне "сотрудничество с советской охранкой", что дало мне основание назвать его " клеветником "…

Но ни Гольдштейн, ни "Русская Мысль", напечатавшая эту клевету, никак на мое прямое обвинение в клевете не реагировали… Причина такого молчания мне неизвестна… Причина же, лишившая меня возможности привлечь к судебной ответственности клеветника, изложена на стр. 98 "Диалога".

Возможно, что клеветник и его соплеменники и им сочувствующие вспомнили старый еврейский метод борьбы с неугодными им высказываниями "Иимах шмой зихрой" – "Да будет его имя и память о нем стерто с лица земли"… Другими словами: если не можешь что либо опровергнуть – постарайся, чтобы неприятное было поскорее забыто.

Ни хвалить, ни хулить, ни спорить не надо, а надо поскорее забыть самое существо неприятного для евреев имени. И, конечно, ничего о нем не печатать в газетах. Этот метод рекомендовалось применить к известному историку Тойнби после того, как он поставил под сомнение права евреев на Палестину. (Подробно об этом на странице 42 "Русско-Еврейского Диалога".).