Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу Истина файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Содержание:
Пролог 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 33
Эдуард Анатольевич Хруцкий
Истина
Пролог
1943 г. Варшава. Новый Свят. дом 5
- Продолжайте, продолжайте. Сидите.
Полковник Смысловский махнул рукой: мол, что вы, полноте, мы же не на строевом смотре.
- Я слушаю с большим интересом, Рискевич. Кстати, я так и не собрался вас спросить: почему вы были капитаном Королевской югославской армии?
- Вы позволите курить, господин полковник?
- Конечно.
Начальник Белорусского отдела "Зондерштаба-Р" капитан Рискевич достал пачку сигарет, на которой теснились башни минаретов, щелкнул зажигалкой.
- Турецкие, - полковник взял пачку, раскрыл, понюхал. - Чудный табак. Какой запах!
- Прошу, господин полковник.
- Нет, воздержусь. Стараюсь курить как можно меньше. Поэтому не достаю хорошего табака. Курю немецкие. Так что с югославской армией?
- Мне было пять лет, когда мы попали в Югославию.
- Ваш отец служил у Врангеля?
- Да. Знаете, дети эмигрантов любят таинственно говорить, что их отцы камергеры и тайные советники. Мой отец был штабс-капитаном. Но тем не менее он был специалист, личный механик генерала Ткачева. Лучшего летчика России. Ткачев перешел на службу к югославам и взял моего отца. Я окончил кадетский корпус, потом училище.
- Потом вас завербовали мы?
- Да. Когда началась война, я начал работать в абвере.
- Ну что ж. Мы уклонились от главной темы. Но меня всегда интересовали такие люди, как вы. Странное время, странные человеческие судьбы.
Полковник Смысловский покривил душой. Он знал все о капитане Рискевиче. Как, впрочем, и о других сотрудниках всех четырех отделов, входящих в структуру "Зондерштаба-Р", или иначе Особого штаба Россия, который он возглавлял с сорок первого года. Начальник второго отдела контрразведки по личному составу обер-лейтенант Бондаревский не зря ел свой хлеб.
И капитан Рискевич прекрасно знал это. Но начальство предложило ему сегодня такую форму отношений, и он принял ее.
- Господин полковник, давайте пройдем в аппаратную, там вы сможете услышать запись разговора.
- Пожалуй.
Рискевич встал. Высокий, стройный, черные волосы разделял аккуратный пробор.
"А он красив, - подумал полковник. - Красив, обаятелен, умен. Таких любят женщины, да и мужчину он вполне может расположить".
В приемной навстречу им вскочил из-за стола адъютант шефа лейтенант Хмельневский.
- Я в аппаратной, - бросил полковник.
Шли они по слабо освещенному коридору, да и зачем яркий свет в "Восточной строительной фирме Гильген". Именно эта вывеска была привинчена к дверям дома.
- Как вам удалось записать разговор? - спросил полковник.
- Он влюбился в женщину, нашего агента. Она пригласила его к себе, мы и установили эту громоздкую технику. Наш разговор записан на пластинки, ну а потом перевели уже на пленку.
- Я послушаю первоисточник.
Сначала раздалось шипение, потом звук, похожий на хлопанье двери, потом усиленный техникой голос Рискевича.
- Вы, наверное, удивились, увидев меня здесь?
Опять шипение и длинная пауза.
- Ну что же вы молчите?
- Кто вы? - спросил человек после длинной паузы. Голос его был встревоженным и ломким.
- Не доставайте пистолет. Он все равно не стреляет. Неужели вы думаете, что я настолько глуп, что не предусмотрел этого? И не бледнейте, я не из команды безопасности. Иначе вас бы взяли у дома, отвезли на Жолнежскую, 5. А там… Впрочем, что я вам рассказываю, вы же сами прекрасно понимаете - что там.
- Кто вы?
- Не нервничайте. Хотите сигарету? А выпить? У меня с собой есть неплохой коньяк.
Опять длинная пауза. Потом вновь голос Рискевича.
- У вас есть право выбора. Или мне придется отдать вас людям из службы безопасности, и они выкачают из вас все. Или вы соглашаетесь сотрудничать с военной разведкой, то есть со мной, и отдаете мне людей, которых должны встретить завтра.
- Я не сделаю этого.
- Не торопитесь. Вам всего двадцать лет. Я знаю, вы любите женщин и жизнь красивую любите. Как вы жили? Вспомните. Я не намного старше вас, а уже увидел, что такое подлинная жизнь. Жизнь, когда ты живешь не ради догматических химер, а ради себя. Человек должен иметь деньги, это независимость и удовольствия. Понимаете? Вы умрете, и никто не узнает об этом. А те, кто послал вас сюда, будут хорошо есть, сладко спать и любить своих баб. А вы умрете не просто, вы погибнете как предатель, об этом позаботимся мы. Вас проклянут ваши родные, для которых Надымские лагеря станут недоступной мечтой.
- Ну, а если я скажу?
- Свобода, полная свобода. Хотите оставайтесь у нас, уезжайте в Европу, живите там. Хотите в лес, к своим…
- Стоп, - сказал Смысловский.
Оператор поднял звукосниматель проигрывателя.
- Вы взяли его на страхе.
- Да. Но он очень хотел жить, этот молодой человек.
- А что же дальше?
- Дальше, - Рискевич усмехнулся, - дальше он сдал нам опергруппу, "пианиста". И мы отпустили его в лес.
- Не понял? - полковник встал.
- Я прострелил ему мягкие ткани руки и поцарапал бок.
- Что дальше?
- Дальше, к сожалению, он погиб, партизанская база была уничтожена с воздуха и окружена, не ушел ни один человек. Часть убиты, остальные погибли в болоте.
- Жаль, он нам мог бы пригодиться. Пойдемте, - Смысловский направился к двери.
В кабинете полковник сел на диван, расстегнул воротник, приспустил галстук.
- Этот человек знал о задании группы?
- Нет, - Рискевич покачал головой, - он был обыкновенным связным.
- Но ведь кто-то давал ему задания?
- Был резидент, но он ушел в отряд. Резидентом должен был стать один из пришедших.
- Жаль, что вам не удалось взять их живыми.
- Это было безумно сложно, господин полковник, четверо прекрасно подготовленных профессионалов. Наш человек постучал и отошел, один открыл дверь, и сразу же ударил пулемет. Они установили его на столе. Мы потеряли двадцать человек, они взорвали себя гранатами.
- Их надо было брать при высадке.
- Места высадки никто не знал. Кроме того, мы не могли блокировать улицу и дом. Иначе бы они вообще ушли.
- Дело сделано. Сидите, сидите, - Смысловский встал, прошелся по кабинету, - мы знали лишь, что они должны были связаться с поляками. Совместная акция. Весьма серьезная. Но сути ее не знал и наш польский источник.
Полковник подошел к окну. Чуть отодвинул маскировочную штору. За темным стеклом угадывались очертания улиц, шпиль костела, кусок отеля "Палас". В Варшаве была ночь. Над городом висела плотная темнота. Окончился еще один день войны.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
- Московское время пять часов. Маяк продолжает свою работу. Слушайте песни в исполнении Анне Вески.
"Возьмите меня с собой", - запела актриса.
Он выключил приемник и остановил машину.
Тишина сначала испугала его. Было так тихо, что, казалось, в мире нет ни города, ни машин, ни самолетов. Солнце высвечивало березы, и они стояли необыкновенно белые и яркие.
Он огляделся. Эта часть леса была пустынна. Не зря он целую неделю, по утрам, изучая местность, приезжал сюда.
Он вчера нашел узкий тупичок в густом кустарнике и загнал туда машину. Теперь заметить ее можно было, только подойдя вплотную.
Пора. Он открыл кейс, проверил полиэтиленовые мешки, достал пистолет, навинтил глушитель и снова спрятал. Пора.
Роса. Березы. Солнце. Тишина.
Дети спали, но Лиза не выключала приемник. Она слушала песню. Она слушала Анне Вески, ее прерывающийся, как после сильного бега, голос и пыталась вспомнить фильм, в котором впервые прозвучала эта песня. Лиза шла по двору к сараю, пританцовывая в такт песни.
Утро было солнечным и радостным.
Ее ждал привычный день. Добрые заботы и радость человека, нашедшего свое счастье в семье. Она открыла дверь сарая, и корова, увидев ее, замычала, словно здороваясь.
Лиза поставила приемник на пол и начала доить корову.
Первые струи молока звонко ударились о дно ведра.