- Хорошо, тогда вы видели человека в итальянских брюках, какой-то там куртке, приехавшего на машине госномер ММЗ-00-09?
- Видел.
- Он дрался и угрожал Бурмину? Слушайте, Грушин, вы знаете, что бывает за дачу ложных показаний?
- А я что, я как лучше хотел.
Голос Грушина был пронизан ужасом.
Олег вышел и вернулся с Коробковым.
- Какая встреча, - засмеялся Коробков, - это же Пончик. Значит, он и есть главный свидетель?
- Гражданин Грушин, повторите ваши показания.
- Пусть он уйдет, - истерично закричал Грушин и отскочил к стене.
- Зачем же мне уходить? Ты, Пончик, на меня не тачку, а самосвал накатишь. Ты уже говорил, зачем я к тебе приезжал?
- Вы приезжали к нему? - удивился Олег.
- Именно.
- Зачем?
- Ну, Пончик, - засмеялся Коробков, - говори.
- Он приезжал ко мне.
- Да, что там, майор, я долг с него получал. Ну и помял этого гада немного.
- Это правда?
Грушин кивнул головой.
- Выйдите, Коробков, - сказал Олег, - я с вами потом договорю.
- Ну, - повернулся он к Грушину, - как было дело?
- Бандит он, товарищ начальник, сволочь и бандит, - завизжал Грушин, - он меня бил, японскую систему расколотил!
- А вы долги вовремя отдавайте, - зло сказал Олег. Он уже понял суть конфликта и роль Коробкова в нем. - А вот за дачу заведомо ложных показаний вам придется ответить. Я уж постараюсь.
Олег вышел в коридор и закурил. Гадина, этот Грушин, решил так свести счеты. Из-за его доноса в засаде сидят двое ребят, целый день напряженно работали службы ГАИ, выехала на задержание оперативная группа. Почему у нас так редко применяют статью 181? Почему любой трус, доносчик, клеветник может заставлять работать огромный аппарат, отвлекая людей от важных и сложных дел?
- Прохоров, - сказал он Борису, - у меня к тебе личная просьба.
- Ты о чем, Олег?
- Сними с Грушина новые показания, возьми старые, передай следователю и оформляйте ему 181-ю.
- Хорошо, - спокойно ответил Борис.
- Только очень прошу, помоги довести это дело до суда.
- Сделаю.
Прохоров никогда не выражал своего отношения ни к чему происшедшему. Но работник тем не менее был толковый и аккуратный.
- Что, майор, - спросил Коробков вошедшего в комнату Олега, - я могу уходить?
- Подождите. Значит, вы получали долг?
- Точно.
- Большой?
- А это как смотреть.
- Грушин был должен вам?
- Другу.
- Можно узнать его фамилию?
- Нельзя.
Коробков улыбнулся весело и открыто.
И Олег понял, чем занимается в свободное время "ответственный работник" Коробков. Лет пятнадцать назад, когда расплодились дельцы и жулье всякое, им понадобились такие Коробковы для охраны и выколачивания долгов. И если хозяев Коробкова можно было прихватить, то с их подручными было сложнее. Знал таких "мальчиков" Олег Наумов. Спортивных, праздных.
Называли их "бомбардиры".
- Вы долги получаете для всех?
- Кто хорошо попросит, - усмехнулся Коробков. Он сидел веселый и безмятежный, отлично понимая, что сделать ему ничего не могут.
- Вы, майор, под меня не копайте. Я не тунеядец, не фарцовщик, не вор. Между прочим, работаю. Гоняю на фурах по стране. Работа не мед, но четыреста своих в месяц имею. Так что у меня все чисто.
- Слушайте, Коробков, на соседней даче убили человека. Вы когда ехали к Грушину?
- Утром. Рано совсем, чтобы его тепленьким взять. Со сна человек сговорчивее.
- А вы психолог.
Коробков снисходительно улыбнулся.
- Вы ничего не заметили необычного?
- А что? Поселок как поселок.
- Хорошо, идите.
Коробков встал.
- А теперь не для протокола, почему вы выбивали долг?
- Такие, как Пончик, два падежа знают - дательный и брательный. А я два действия арифметики - отнимать и делить. Такая нынче жизнь, майор.
Коробков вышел. Олег достал сигарету, закурил, не чувствуя вкуса. В комнату вошел Толя.
- Ну как?
- Пустой номер.
- Я уже слышал, ты этого делягу из "Березки" привлеки.
- Постараюсь.
- Может, ко мне зайдем, я рядом живу. Чаю попьем, поговорим.
- А Зоя?
- Она привыкла, а тебе просто рада будет.
И тут Олег вспомнил о щенке и улыбнулся.
- Ты чего? - удивился Толя.
- У меня дома собака негуленая.
- Жениться тебе пора.
Олег вышел к машине. Прохоров и Сытин стояли молча и курили.
- Ну что, особая группа?
- Да ничего, - ответил Сытин.
- Тогда поехали.
Он только до ручки машины дотронулся, как во двор влетела синяя "вольво".
Коробков резко затормозил, вылез из машины.
- Явление второе, те же и Коробков, - сказал Прохоров.
- Майор, - не обращая внимания на реплику Прохорова, сказал Коробков, - а где эта дача?
- Какая?
- На которой этого Барядина замочили?
- Бурмина.
- Какая разница. Где его дача?
- В поселке.
- Где находится, если от дачи Грушина смотреть?
- Чуть наискось.
- Вспомнил я. Ехал утром рано. На просеках никого. Повернул к даче, а рядом с домом Грушина мужик стоит.
- Какой мужик?
- Ну, модный такой, высокий, в пиджаке светлом.
- Ну и что?
- Так он не то ту дачу фотографировал, не то в бинокль рассматривал.
- Пойдемте-ка в отделение, Коробков, вы там мне все подробно расскажете.
И началось все сначала.
Леня Сытин сгонял в Управление за планом поселка. Коробков точно нарисовал маршрут.
- Теперь о мужике. Где вы его увидели? Укажите на плане.
- Вот здесь, - Коробков поставил точку.
- Что он делал?
- Я ехал быстро. И в поворот вписался тоже на скорости. Он не то фотографировал, не то в бинокль дачу Бурмина рассматривал.
Олег посмотрел на точку. Она была чуть наискосок от дачи Бурмина, напротив дома Архипова. Утром надо будет съездить туда, благо генерал встает рано.
- Коробков, опишите этого человека.
- Я на скорости шел. Высокий, пиджак светлый и штука какая-то в руках. А потом уж из окна брюки бежевые увидел и ботинки "Хэрорртс".
- Какие ботинки?
- Ну фирма такая, английская, дорогая.
- А вы не перепутали?
Коробков посмотрел на Наумова, как смотрят обычно на несмышленых детей.
Второй раз за этот день Олег столкнулся с энциклопедическим знанием западных изделий легкой промышленности.
- Ну, что было дальше?
- Я пошел к Грушину.
- Понятно. Слушайте, Коробков, если что-нибудь вспомните, то позвоните мне по этому телефону.
На улице Прохоров спросил Олега:
- Что завтра делать будем?
- Ты, как и прежде, ищешь оружие, ты, Сытин, внимательно просмотришь все газетные статьи Бурмина, запросишь дела, на основании которых он писал. Проверь всех героев его выступлений. Кто где находится.
- Что вы имеете в виду?
- Кое-кто из них сидит, кое-кто освободился, а кое-кто и открутился от ответственности. Понятно. Я поеду к генералу Архипову. Может быть, он что-нибудь, кроме ботинок, видел.
Олег вышел из машины. Постоял у подъезда. Переулок был тих и безлюден. Почти все окна в домах погасли, только в темноте на лавочке во дворе напротив горели огоньки сигарет. Когда-то и он сидел там и курил одну сигарету за другой.
Это место было своеобразным ночным клубом не одного поколения местных мальчишек. Вот сидят и курят. Зимой пойдут в подъезды, а по телевизору модные корреспондентки молодежных программ опять будут рассуждать о проблемах свободного времени молодежи. И профессора будут рассуждать, и комсомольские работники, а мальчишки по-прежнему будут сидеть в подъезде, так и не зная, сколько умных людей пекутся об их досуге.
Когда Олегу приходилось видеть эти передачи, он почему-то испытывал острое чувство неудобства за этих людей. Ну о чем говорить-то? Вон актер известный как красиво говорил о помощи молодежным любительским студиям. А ты не говори. Приезжай хотя бы на Патрики и организуй такую студию. Но как же. У него времени нет. Театр, съемки, институт. Все эти говоруны, теоретики порассуждали красиво и пошли, а ребята опять без дела.
Олег вошел в подъезд, открыл дверцы лифта и, только нажав кнопку четвертого этажа, понял, как устал. День сегодня выдался на редкость суетливый и пустой. Пока розыск не продвинулся ни на шаг. Нет, все-таки продвинулся. Отпала хотя бы версия в отношении Коробкова. Да и наметки кое-какие "ответственный работник" дал.
Олег открыл дверь и в свете, падающем с лестничной площадки, увидел щенка. Он сидел у дверей и ждал. Господи! Как он обрадовался. Затявкал смешно, запрыгал, пытаясь передними лапками стать на брючину.
- Ну что, дурачок, соскучился?
Олег зажег свет и увидел две лужицы в коридоре. Щенок сразу же замолчал, вопросительно глядя на хозяина темными пуговицами глаз.
- Ничего, брат, ты еще маленький, правда?
Щенок согласно и радостно закрутил хвостом.
Да, он еще очень маленький, но очень любит своего хозяина и вести себя будет хорошо.
Олег вытер тряпкой лужи, вымыл руки, накормил щенка.
И пока ел этот живой белый комочек, он бездумно сидел и смотрел в окно.
- Все, брат, хватит. Пошли гулять.
Наумов взял щенка на руки и вышел из квартиры.
На улице тот сел и долго принюхивался к запахам ночи. Наумов медленно пошел к прудам, а собачонка ковыляла за ним, иногда ворча недовольно.
Олег опять взял его на руки, переходя через улицу, и выпустил только на аллее сквера.