Однажды я в очередной раз учил Лиду плавать, она барахталась в воде, как беспомощный ребенок, цепляясь за мои плечи и оставляя на спине следы от царапин. Эта картина мне была очень знакомой. Я не раз наблюдал ее, когда стоял за деревом и следил за чужим праздником, в котором веселились моя Лида и Эдик. Теперь на его месте был я. Это меня несколько смущало и даже злило, но я сдерживался, всегда помня, что нашей любви отпущено очень мало времени. Я просто старался как можно меньше походить на Эдика. Но у меня не получалось. Я так же крепко прижимал к себе Лиду, так же бросал ее в воду и однажды так же прицепил желтую кувшинку к ее волосам. Боже, неужели в жизни похожи не только люди, но и их жесты и даже их любовь? Как, должно быть, звезды смеются над нами, когда мы их называем одинаковыми…
И вот в один из таких безобидных уроков из воды внезапно вынырнула Валька, очутившись недалеко от нас. Мокрая, веснушчатая, со слипшимися короткими волосами и красными от воды глазами, она напоминала лягушонка. Лида от неожиданности вскрикнула:
- Ой, а это что за лягушонок?!
- Это Валька, - обречено представил я девушку. - Дочка доктора Кнутова. Мой хороший друг.
- Как Чижик или все-таки лучше? - подозрительно покосилась на меня Лида.
- С Чижиком состязаться - гиблое дело. И все-таки Валька - хороший друг.
- И главное - хорошенький, - со злостью бросила мне в лицо Лида.
А Валька развернулась и поплыла. Здесь она чувствовала себя как рыба в воде. И уже ни капельки не напоминала лягушонка, а скорее походила на русалку. Я уже не видел ее коротких слипшихся волос, ее плотного веснушчатого тела. Она ныряла и выныривала вновь. Очень гибкая, как стебелек желтой кувшинки. Она ложилась на спину и легко гребла руками. Как лодка, затерявшаяся в волнах моря. И лучи солнца играли на ее мокром теле. Я искренне залюбовался Валькой. Мое любование не ускользнуло от жесткого взгляда Лиды, которая вдруг (этот беспомощный ребенок, который только и мог, что барахтаться в воде) изящно нырнула и поплыла. Не менее легко и красиво. Она плыла брассом, делая точные симметричные движения, а затем перешла на баттерфляй. Я тупо смотрел на нее. И не видел ее красоты. Я просто вдруг понял, что она настоящая профессионалка. Наверняка не раз побеждавшая в городских соревнованиях. И так ловко водившая меня за нос. Боже, а я ведь это подозревал еще тогда, когда она играла с Эдиком. Еще тогда… Теперь же она устроила соревнования с Валькой. И я от всей души пожелал ей проиграть. Резко развернувшись, я поплыл к берегу.
Лида догнала меня, когда я уже, выбравшись из лесных зарослей, зло и решительно направлялся к дому.
- Дурак же ты, какой дурачок. - Она обняла меня сзади за плечи. Я не обернулся.
- Ну не могла же я спокойно смотреть, как ты любуешься этим лягушонком. Вот и пришлось самой показать класс, - мурлыкала Лида, гладя мою спину.
- Я понятия не имел, что можно в одну секунду научиться так плавать. Ты просто вундеркинд. Думаю, тебе под силу и спортивное, и подводное плавание. Может быть, меня научишь?
- Но пойми, милый, эти маленькие хитрости были придуманы специально для тебя. Тебе ведь приятно было учить меня плаванью, - оправдывалась Лида перед моей злой спиной.
- Насколько я знаю, эти хитрости были придуманы поначалу для клипового героя, - внезапная мысль вдруг осенила меня, и я резко обернулся. И столкнулся с невинным взглядом. - Скажи, Лидка, только честно… Только честно, пожалуйста… Тогда… Когда Эдик учил тебя плавать, ты знала…
- Что знала? - Лида хитро сощурилась.
- Ну… Что я наблюдаю за тобой?
- Конечно, знала, - просто ответила она. - Ну, какой нормальный мужик не придет на свидание, если его назначает такая девушка, как я.
- Какая девушка? - Я нахмурился. - Лгунья, врунья, интриганка…
- Продолжай, продолжай! - Лида уже откровенно смеялась.
Мне так хотелось продолжить - и к тому же бездарная актриса. Но Лида прижалась ко мне всем телом. Ее волосы, еще мокрые, приятно щекотали мое лицо и пахли желтыми кувшинками.
- И к тому же прекрасная актриса, - продолжила она за меня.
И я не смог ей возразить. Я погладил ее влажные волосы, прикоснулся к ним губами. У нас был всего лишь месяц…
А вечером, проводив Лиду, я ждал появления Вальки. Это было в ее духе. Она непременно должна была появиться и устроить скандал. К чему я был готов. Даже придумал красочный монолог и привлек Чижика к своей защите.
- Ты любишь эту девчонку, Чижик. Так что, брат, помоги мне. Ну, лизни ее руку. Или посмотри на нее жалобно. Уж что-что, а это ты, дружище, умеешь.
Чижик вздохнул и, свернувшись калачиком, улегся у порога. Но Валька так и не пришла. Она не пришла и на следующий день. В глубине души я был раздосадован. В конце концов, она же влюбилась в меня и даже возомнила себя моей невестой. Однако же Валька стала для меня не единственной досадой. В этот вечер не пришла и Лида. И я уже не на шутку разволновался. Столкнувшись на пороге дома с запыхавшимся Мишкой, я и вовсе испугался.
- Ну же, - я втащил его за ворот пиджака в дом. - Только без предисловий, что случилось?
- Заболела, - выдохнул Мишка. И уже более спокойно добавил: - Но ты, Данька, не волнуйся. Просто перегрелась на солнце. Знаешь этих столичных штучек. Они и солнца-то у себя за небоскребами не видят. Вот и, вдохнув глоток свежего воздуха, падают почти замертво. И где такое видано, чтобы люди болели от солнца и воздуха?! Чокнуться можно. Нет уж… Такая жизнь не по мне.
Мишка уселся развязно на диван и, забросив ногу за ногу, вытащил из пиджака "Кэмел" и золотистую зажигалку той же фирмы. Но не успел прикурить. Я мгновенно выхватил пачку сигарет из его рук.
- Мишка! Вот отцу расскажу!
Мишка от души расхохотался.
- Ну, Данька! Ты меня совсем уморил! Словно из каменного века! Да я уже год как курю! Даже если бы не курил, то непременно с сегодняшнего дня бы начал. Разве от такого шика отказываются! Я ведь только "Приму" и пробовал.
Я внимательно посмотрел на Мишку. Его уши торчали в разные стороны, старый пиджак с отцовского плеча болтался на худеньких плечах, глаза по-детски блестели при виде новой игрушки. "Кэмел" Мишке был так же к лицу, как медведю смокинг.
Я устало опустился на диван рядом с парнем.
- М-да… А мне все кажется, ты ребенок. Совсем не замечаю времени. Знаешь, Мишка, оно для меня словно застывает здесь, на природе. Словно ничего не взрослеет, не стареет, не умирает. Только рождается. А ведь это далеко не так.
- М-да-а-а, - вторя мне, глубокомысленно протянул Мишка. - Ты совсем одичал, Данька. Совсем. И, не в обиду тебе сказано, постарел. Хоть и на природе.
Мишка мастерски чиркнул блестящей зажигалкой из фальшивого золота.
- Артисты подарили? - показал я на "Кэмел".
- Угу. Они, кто же еще. У них там все знаменитости такие курят. А про спички они вообще уже думать забыли. Да, мы с тобой - темнота, каменный век. Сигареты, кстати, твоя… эта… артистка преза… презентовала - за успешную работу. А зажигалку ее дружок. Ух, как я обрадовался, мне в жизни таких подарков не делали. Даже на день рождения. Самый дорогой подарок был - перочинный ножик от отца. Да разве сравнить с такой зажигалкой!
- А где ты их встретил? - направил я разговор Мишки в нужное русло.
- Да в номер к твоей артистке заходил, отец велел занести ей лекарства. Она лежит на кровати с мокрым полотенцем на лбу. А этот красавчик сидит у ее ног, как верный пес.
Внутри у меня все перевернулось. Я сжал кулаки. И почему-то спросил:
- Целуются?
- Чего? - не понял Мишка.
- Ну, ты же сам говорил. Они когда-то целовались.
- Я? Ах да! - Мишка стукнул себя по лбу. - Совсем забыл. Почему-то когда врешь, всегда забываешь.
- Зачем ты мне врал, Мишка? - Я не разозлился на него, а только облегченно вздохнул.
- Да я б ни в жизнь! - Мишка стукнул себя кулаком в грудь. - Это она мне велела тебе сказать… Ну, что целовалась.
Я уже ничего не понимал. Моя голова шла кругом. Почему-то ужасно захотелось спать.
- А ей-то зачем это было нужно?
- Ты, Данька, как ребенок. Ничего не понимаешь в жизни. Ведь только так, с помощью ее безбожного вранья, ты и попался на удочку.
- Все вранье, кругом одно вранье. - Я устало провел ладонью по вспотевшему лбу. - Презенты ты от нее получил за это?
- И за это тоже. Да ты не отчаивайся, Данька. Любой бы только мечтал попасться на ее удочку. С помощью вранья или нет - какая разница.
- Наверное, никакой. Для них там вообще не существует разницы между правдой и кривдой. Все одно. Артисты.
- Ну же, Данька, - Мишка встревожено смотрел на мое равнодушное лицо, на мои потухшие сонные глаза. И даже встряхнул меня за плечо. - Ну же, Данька. Чего ты? Все же нормально. Ну… Ну, хочешь, хочешь, я и ей что-нибудь скажу, в отместку. К примеру, как ты целовался с Валькой, хочешь? И презент мне никакой от тебя не нужен, ты же мой друг. Это от тех брать можно, для них это нормально.
- Не хочу, Мишка, - я потрепал его по щеке. - А ты иди, Мишка, иди. И Вальку не впутывай. Она хорошая девчонка.
- Хорошая… Только хороших почему-то не так сильно любят. А этой, твоей артистке, чего-нибудь передать?
- Пусть выздоравливает.
Я вышел проводить Мишку за порог. Мишка опрокинул голову к небу. Тяжелые тучи повисли над лесом. Особенно остро чувствовались запахи смолы и бессмертника. Птицы низко летали над соснами, задевая их крыльями.
- Скоро дождина зарядит, на неделю, - усмехнулся Мишка, видимо, вспомнив Самсонов день. - Не придется им больше умирать от солнца. Ну разве что от глотка свежего воздуха.