ЧАСТЬ I
Опьянение
Он был достаточно хорошо знаком с хозяевами и планировкой дома, чтобы в разгар вечеринки самовольно отправиться на кухню - якобы за льдом, а на самом деле с целью слегка протрезветь, ибо он не был другом семьи в той степени, которая позволяла спокойно прикорнуть на кушетке в гостиной. Компанию он покинул без сожаления - к тому моменту большинство сгрудились у пианино и хором распевали "Звездную пыль", а хозяйка дома беседовала о чем-то важном с унылым юношей в элегантных очках. Стараясь не шуметь, он проследовал через столовую, где глубокомысленно дискутировали четверо или пятеро гостей, пристроившись на жестких стульях с прямыми спинками. Двустворчатые двери кухни распахнулись при легком нажатии; войдя, он присел за эмалированный стол, положив ладонь на его чистую прохладную поверхность. Затем поставил бокал на одну из ключевых точек в зеленом узоре столешницы, поднял глаза и обнаружил сидящую напротив девчонку, которая, в свою очередь, внимательно его разглядывала.
- Привет, - сказал он. - Вы дочка?
- Эйлин, - назвалась она. - Да.
Она показалась ему какой-то нескладной и мешковатой. "Это все из-за той бесформенной одежды, которую носят нынешние девицы", - промелькнуло в затуманенной голове. Ее темные волосы были разделены прямым пробором и заплетены в две косы; лицо юное и свежее, без признаков макияжа, да и одета по-домашнему - в простенький лиловый свитер.
- У вас приятный трезвый голос, - сказал он и с опозданием понял, что это не самый подходящий комплимент для столь юной особы.
- Я как раз собиралась выпить чашечку кофе, - сказала она. - Не угодно ли составить компанию?
Он чуть не рассмеялся при мысли, что девчонка, похоже, считает себя докой по части укрощения тупых пьянчуг.
- Спасибо, - ответил он, - не откажусь.
Ему было трудно сфокусировать взгляд, и когда она поставила перед ним чашку горячего кофе со словами: "Вам, наверно, лучше черный", - он нагнулся над паром, не закрывая глаз, в надежде таким способом взбодриться.
- Судя по звукам, вечеринка удалась, - сказала она без признаков энтузиазма в голосе. - Каждый нашел себе занятие по душе.
- Славная вечеринка, - согласился он и начал, обжигаясь, прихлебывать кофе, дабы показать, что ее старания не были напрасны. В голове и впрямь слегка прояснилось, и он сказал с улыбкой:
- Мне уже лучше - благодаря вам.
- Должно быть, в комнатах жарковато, - сказала она с утешающей интонацией.
Тут он не выдержал и расхохотался. Девчонка нахмурилась, но потом, видимо, решила не обижаться и преспокойно продолжила:
- Наверху было очень жарко, и я спустилась, чтобы немного посидеть здесь.
- Вы спали? - спросил он. - Должно быть, мы вас разбудили.
- Я делала уроки, - сказала она.
Он взглянул на девчонку еще раз и представил себе ее мир: сочинения на заданную тему, аккуратно исписанные тетради, потрепанные учебники, перекидывание записочками на уроках.
- Учишься в школе? - спросил он.
- Да, в старшем классе.
Она помолчала, словно ожидая от него какой-то реакции, а потом добавила:
- Я пропустила один год из-за воспаления легких.
Надо было что-то сказать, но он не мог придумать подходящей темы (о мальчиках? о школьном баскетболе?) и потому сделал вид, что прислушивается к звукам, доносящимся из гостиной.
- Да, вечеринка славная, - повторил он.
- Вы, надо полагать, любитель вечеринок, - сказала она.
Сбитый с толку этим замечанием, он наклонился над уже пустой чашкой. Судя по ее тону, девчонка была вполне готова к тому, что в следующий момент он вообразит себя гладиатором, выходящим на арену против диких зверей, или начнет как безумный вальсировать сам с собой по саду. "Милая моя, я почти вдвое старше тебя, - подумал он, - однако еще не забыл, как сам делал уроки".
- В баскетбол играешь? - спросил он.
- Нет, - сказала девчонка.
Он чувствовал себя обязанным поддерживать беседу, поскольку явился на кухню позже ее, да и, в конце концов, это был ее дом.
- И каково твое домашнее задание?
- Сочинение о будущем нашего мира, - сказала она и улыбнулась. - Звучит как-то глупо, правда? По-моему, ужасно глупо.
- В столовой сейчас рассуждают на ту же тему, и это одна из причин, почему я оттуда ушел.
Она явно не поверила его словам насчет причины ухода, и тогда он поспешил добавить:
- Ну и что же ты думаешь про будущее нашего мира?
- Вряд ли его ждет большое будущее, - сказала она, - если судить по его настоящему.
- Мы живем в интересное время, - произнес он таким тоном, будто все еще беседовал с гостями на вечеринке.
- По крайней мере, потом мы не сможем уверять, будто не ведали, что творим, - сказала она.
С минуту он молча смотрел на девчонку, а та отрешенно разглядывала носок своей мягкой кожаной туфли, покачивая ею вверх-вниз.
- Воистину страшно жить во времена, когда шестнадцатилетней девушке приходится думать о таких вещах, - сказал он, испытывая искушение насмешливо добавить: "В мое время девицы не думали ни о чем, кроме танцулек и поцелуев".
- Мне уже семнадцать. - Она подняла на него глаза и снова улыбнулась. - Это огромная разница.
- В мое время, - сказал он, пожалуй, переусердствовав с ударением на слове "мое", - девицы не думали ни о чем, кроме танцулек и поцелуев.
- В этом-то и беда, - сказала она серьезно. - Если бы во времена вашей молодости люди по-настоящему боялись за свое будущее, сейчас было бы не так паршиво.
Отвечая, он невольно взял более резкий тон (времена его молодости, надо же!) и чуть отвернулся, как бы показывая, что лишь по доброте душевной снисходит до столь откровенного разговора с ребенком.
- Помнится, мы тоже волновались за свое будущее. Наверно, всем детям в шестнадцать-семнадцать лет свойственны подобного рода страхи. Это все, как и мимолетные влюбленности, издержки переходного возраста.
- А я все время представляю себе, как это будет происходить. - Она говорила негромко, но очень отчетливо, обращаясь к какой-то точке на стене позади него. - Мне почему-то кажется, что первыми рухнут церкви - даже раньше, чем Эмпайр-стэйт-билдинг. Затем все большие дома, стоящие вдоль реки, вместе с жильцами начнут медленно сползать в воду. А потом школы - возможно, как раз посреди урока латыни, когда мы будем читать Цезаря. - Она посмотрела ему прямо в лицо, потрясенная собственными фантазиями. - Всякий раз, когда мы начинаем очередную главу "Записок", я гадаю: вдруг это та самая глава, которую нам не суждено дочитать? Может статься, на том уроке латыни мы окажемся последними в мире людьми, читавшими Цезаря.
- И это будет хоть каким-то утешением, - игриво подхватил он. - Я терпеть не мог этого Цезаря.
- Полагаю, во времена вашей молодости все школьники ненавидели Цезаря, - заметила она холодно.
Он чуть помедлил с ответом.
- Думаю, тебе не следует зацикливаться на этих кошмарах. Лучше купи журнал мод и листай его в свое удовольствие.
- Да я смогу даром набрать столько журналов, сколько захочу, - упрямо возразила она. - Туннели подземки обвалятся, а все журнальные киоски на перронах будут разбиты - бери не хочу. И в придачу шоколадки, губная помада, искусственные цветы… А на мостовой перед магазинами будут валяться модные платья и меховые манто.
- Надеюсь, винные лавки тоже будут гостеприимно открыты, - сказал он, начиная испытывать раздражение. - Тогда я отоварюсь ящиком лучшего коньяка и думать забуду обо всех этих напастях.
- А офисные здания превратятся в груды обломков, - вещала она, широко раскрыв глаза. - Если б только заранее знать минуту, когда все это произойдет…
- Понимаю, - сказал он. - Пожалуй, мне пора вернуться к другим гостям.
- После этого все уже будет по-другому, - продолжала она. - Исчезнет все, что делало этот мир таким, какой он сейчас. Изменятся правила, изменится образ жизни. Быть может, появится закон, обязывающий жить под открытым небом, чтобы всегда оставаться на виду друг у друга.
- А может, появится закон, обязывающий семнадцатилетних предсказательниц учиться в школе уму-разуму.
- Школ уже не будет, - сказала она бесцветным голосом. - И никто не будет учиться. Чтобы не повторить нынешних ошибок.
- Что ж, - сказал он, усмехнувшись, - ты очень занимательно это описала. Даже обидно, что я этого никогда не увижу.
Уже выходя из кухни, касаясь плечом двери, он задержался. Очень хотелось произнести напоследок что-нибудь этакое по-взрослому умное и едкое, но он боялся показать, что на самом деле задет ее словами, ибо "во времена его молодости" никому из его сверстников рассуждать подобным образом и в голову не приходило.
- Если возникнут проблемы с латынью, - проговорил он наконец, - буду рад помочь.
Она хихикнула, как самая обыкновенная школьница; он даже вздрогнул от неожиданности.
- У меня с этим полный порядок, - заверила она.