Кузен Пин был узкоплечим и сутулым парнем. Формой своего лица он оправдывал свое имя. На вид ему было больше шестидесяти лет, хотя на самом деле ему было только двадцать два. Кроме заторможенности в развитии, он был к тому же курильщиком опиума. Глядя на нас, он улыбался от уха до уха. Руками он постоянно подтягивал штаны, которые тут же опять сползали.
- Кроме того, Орхидее нужна приличная одежда, - продолжал Дядюшка, не обращая внимания на мать, которая при виде Пина с ужасом отвернулась и ударилась головой о спинку кровати. Дядюшка достал из грязного холщового мешка розовый жилет, расшитый синими орхидеями.
Я выбежала из дома, не обращая внимания на мороз. Мои башмаки очень быстро промокли, и я перестала чувствовать свои ступни.
Через неделю мать мне сообщила, что я обручена с Пином
- Что я буду с ним делать? - в ужасе завопила я.
- Это несправедливо по отношению к Орхидее, - вкрадчивым голосом поддержала меня Ронг.
- Дядюшка желает свободно распоряжаться своими комнатами, - сказал Гуй Сян. - Ему за них предлагают хорошие деньги. Выйди замуж за Пина, Орхидея, и тогда Дядюшка нас не выгонит.
Мне так хотелось набраться мужества и сказать матери "нет"! Но у нас не было другого выхода. Ронг и Гуй Сян были слишком молоды, чтобы помогать семье. Ронг к тому же страдала от ночных кошмаров. Когда она спала, постороннему человеку могло бы показаться, что она находится в пыточной камере. Словно одержимая, она рвала на кровати простыни. Даже днем она постоянно чего-то боялась, нервно вздрагивала от каждого шороха, все время была начеку. И двигалась она, словно испуганный зверек, постоянно оглядывалась, иногда замирала на ходу. Когда она садилась, слышался громкий звук выпускаемых газов, когда она ела, постоянно барабанила пальцами по столу. А вот брат был другим. Ленивый, легкомысленный и рассеянный, он забросил книги и не желал даже пальцем пошевельнуть, чтобы помочь семье.
Целыми днями, работая у Большой Сестрицы Фэнн, я слушала истории о прекрасных и благородных людях, которые проводят жизнь, не спешиваясь с коней, побеждают всех своих врагов и в конце концов становятся императорами. А дома меня ждала неприглядная реальность и перспектива к весне стать женой полоумного Пина.
Как-то раз мать окликнула меня с постели, и я к ней подошла. На нее было страшно смотреть: кожа да кости. Она сказала:
- Твой отец любил повторять: "Больной тигр, не способный найти свой путь на равнине, слабее ягненка. Когда на пиршество соберутся дикие собаки, он не сможет дать им отпор". К сожалению, такова наша судьба, Орхидея.
Однажды я расчесывала волосы, а с улицы раздалась песня нищего:
Уступить - значит принять свою судьбу.
Уступить - значит создать мир.
Уступить - значит победить.
Уступить - значит иметь все.
Нищий прошел мимо нашего окна. Глядя на меня, он поднял свою пустую плошку. Руки у него были иссохшими, как сухое дерево.
- Каши, - попросил он.
- Мы сами сидим без риса, - ответила я. - Я копаю в огороде белую глину, смешиваю ее с пшеничной мукой и делаю из этой смеси лепешки. Хочешь, я дам тебе одну?
- Разве ты не знаешь, что глина засоряет кишечник?
- Знаю, но нам больше нечего есть.
Он схватил лепешку и исчез на другом конце улицы. Еще более удрученная и подавленная, я отправилась к Большой Сестрице Фэнн. Там я взяла свои инструменты, села на скамейку и начала работать. Фэнн вошла, дожевывая свой завтрак. Она взволнованно сообщила, что только что видела на городской стене указ.
- Его Величество император Сянь Фэн объявляет набор наложниц, - сказала она - Представь себе, кому-то теперь посчастливится попасть во дворец!
Она красочно описала событие, которое носило название "Выбор императорских невест".
После работы я решила сама сходить и взглянуть на указ. Прямой путь к Запретному городу был перегорожен, и мне пришлось долго плутать по разным переулкам, так что до нужного места я добралась только на закате солнца. Текст указа был написан черными чернилами. Под мокрым снегом буквы расплылись. Но по мере чтения мои мозги начали лихорадочно работать. Кандидатки должны были быть маньчжурками и иметь чистое и доказанное происхождение от одного из высших знамен (не ниже синего). Я вспомнила слова отца о том, что среди четырехсот миллионов китайцев маньчжурами являются только пять миллионов. В указе также говорилось о том, что кандидатки должны быть в возрасте от тринадцати до семнадцати лет. Все маньчжурские девушки, отвечающие этим требованиям, должны зарегистрироваться в Дворцовой палате и пройти предварительный отбор. Никто из них не имеет права выходить замуж до тех пор, пока император их не отвергнет.
Я бросилась к Большой Сестрице Фэнн.
- Почему ты считаешь, что у меня нет шансов? - плакала я. - Ведь я маньчжурка, и мне семнадцать лет. А мой отец принадлежал к синему знамени.
Фэнн только качала головой:
- Орхидея, по сравнению с придворными дамами и императорскими наложницами ты просто грязный мышонок.
Тогда я отхлебнула из ведра воды и немного пришла в себя. Слова Большой Сестрицы Фэнн меня здорово обескуражили, но все же не настолько, чтобы заставить окончательно отказаться от своих надежд. По сведениям Фэнн, императорский двор в октябре проводит предварительный просмотр кандидаток. А до этого по всей стране губернаторы отряжают посыльных для поиска красивых девушек. В обязанности посыльных входит составление списков имен.
- Они меня пропустили! - плакалась я Большой Сестрице Фэнн.
Я узнала, что в этом году за отбор отвечает Дворцовая палата и что красавицы из всех частей страны уже начали прибывать в Пекин для регистрации в специальном комитете. Главный евнух, представляющий самого императора, должен будет осмотреть более пяти тысяч кандидаток и выбрать из них около двух сотен. Именно они предстанут для окончательного выбора перед великой императрицей госпожой Цзинь и императором Сянь Фэном.
Большая Сестрица Фэнн сообщила, что Сянь Фэн выберет себе семь официальных жен, но, кроме того, он имеет право "осчастливить" любую придворную даму или наложницу в Запретном городе. После выбора официальных жен остальные финалистки останутся жить в Запретном городе. Вполне возможно, что им так и не представится счастливого случая встретиться с Его Величеством, но достойное ежегодное содержание до конца дней им точно обеспечено. Это содержание находится в прямой зависимости от ранга и титула претендентки. Поговаривают, что для императора в этом году выберут три тысячи наложниц. В отличие от жен, которым для жительства будут предоставлены прекрасные дворцы, наложниц поселят в бараки на задворках этих дворцов, причем большинство из этих бараков находятся в полуразрушенном состоянии и едва пригодны для жизни.
Я расспросила Большую Сестрицу Фэнн также о евнухах, которых в Запретном городе обитало две тысячи. Она рассказала, что большинство из них вышли из низов, из самой крайней нищеты, и что их семьи решились на такое, только когда окончательно потеряли всякую надежду. Хотя на эти должности принимались только кастрированные мальчики, но не всякому кастрированному мальчику было гарантировано место при дворе.
- Кроме смышлености, эти мальчики должны обладать незаурядной внешностью, - продолжала свой рассказ Большая Сестрица Фэнн. - Только самые смышленые и красивые имеют шанс выжить, продвинуться и даже стать фаворитами.
Я спросила, почему двор не нанимает нормальных мальчиков.
- Чтобы иметь гарантию, что почву засеет только один сеятель, а именно император, - объяснила она. - Эта система была унаследована от династии Мин. Император династии Мин держал в услужении девяносто тысяч евнухов. Они составляли его внутреннюю полицию, что вполне объяснимо, раз речь идет о месте, где за внимание одного мужчины соревнуются тысячи женщин. Преступления здесь - далеко не редкость. Евнухи - существа, способные на сверхъестественную жестокость и ненависть, - продолжала рассказывать Фэнн, - но одновременно на крайнюю отзывчивость и преданность. Личная жизнь их не сахар. Большинство из них невыносимо страдают, носят в штанах толстые прокладки, которые впитывают постоянно текущую мочу. Ты слышала, существует такое выражение: "Воняет, как евнух"?
- А ты откуда знаешь? - поинтересовалась я.
- Господи, да я же была замужем за евнухом! Для мужчины это просто стыд и срам. Моего мужа, к примеру, постоянно преследовало сознание несправедливости собственной участи, однако это не мешало ему относиться ко всем крайне жестоко и злобно. Он всем завидовал и всем желал несчастья.
Дома я о своих намерениях никому не рассказала, потому что была уверена, что мои шансы равны одному на миллион. На следующее утро, еще до работы, я отправилась в канцелярию Дворцовой палаты. Настроение у меня было нервное, но решительное. Я объявила охране о своих целях, и они провели меня в одну из комнат на задворках здания. Комната была большая, с колоннами и мебелью, обитой красной материей. За столом сидел бородатый мужчина, одетый в красный халат. Перед ним лежал отпечатанный на шелке экземпляр императорского указа Я подошла к нему и упала на колени. Он спросил, как меня зовут и сколько мне лет. Потом я рассказала ему, что мой отец был из клана Ехонала и в последнее время работал таотаем в Уху.
Бородатый мужчина внимательно меня разглядывал.
- У тебя есть хорошая одежда? - спросил он после тщательного осмотра
- Нет, господин, - ответила я.
- Я не имею права впускать во дворец людей, которые имеют вид нищих.
- Но могу ли я вас хотя бы спросить, господин, каковы мои данные? И дают ли они мне право на вход? Если вы ответите "да", то я постараюсь найти способ себя подготовить.