"Толчок восемь баллов". Рвущая душу и одновременно забавная "маленькая мелодрамка" о мальчике-сироте и его взрослом друге. История утраты и обретения, взросления и - зарождения истинной отцовской любви… "Иллюстрации Гюстава Доре". Иронично-насмешливый рассказ о молодом человеке, внезапно осознавшем, что есть-то, чего не купишь за деньги… "Чокнутые". Озорная, отчаянно-смешная история авантюристов, задумавших построить первую в России железную дорогу… "Ребро Адама". Проникновенное, лиричное повествование о трех женщинах, мечтающих о счастье и из последних сил пытающихся верить, что найти его возможно… "Ты мне только пиши…". Удивительная светлая повесть о любви к людям. Любви, способной растопить лед одиночества, сделать человека счастливым.
Содержание:
Толчок восемь баллов - Маленькая трагикомическая мелодрамка для кино и чтения 1
Иллюстрации Гюстава Доре 10
Чокнутые 16
Ребро Адама 30
Ты мне только пиши… 43
Владимир Кунин
Толчек восемь баллов
Толчок восемь баллов
Маленькая трагикомическая мелодрамка для кино и чтения
По серой мокрой дороге, сквозь очень русский пейзаж бежал огромный грузовой автомобиль с еще более огромным фургоном-рефрижератором. Совершал свои междугородние рейсы.
Двенадцать тонн - фургон да двенадцать тонн в фургоне - уже двадцать четыре тонны. А тягач? А то, се, пятое, десятое?.. Ужасно большой автомобиль! Тупоносый, мотор в кабине от жара и шума укутан специальными стегаными чехлами.
А по бокам мотора, с разных его сторон, сидят люди. Слева - водитель, справа - пассажир.
Водителю Палпалычу пятьдесят. Пассажиру Толику - сорок.
Толик и в семьдесят будет Толиком, а поглядеть на Палпалыча, так он Палпалычем чуть ли не с детства был… И люди это очень хорошо чувствуют. Поэтому никогда никому не приходит в голову назвать Палпалыча - Пашей, а у Толика - спросить его имя-отчество. .
Толик курил, стряхивал пепел в бумажный кулечек и грустно шевелил пальцами босых ног.
- И куришь, и куришь, и куришь! - беззлобно, но строго вещал Палпалыч. - Ты же, Толик, жутко куришь. Ты бы выпивал лучше… Налил, шлепнул, и эффект налицо. Главное, чтобы в привычку не вошло. Атак, для аппетита, да ради Бога! Кто тебе чего скажет?!
Толик стыдливо сунул кулечек с пеплом и сигаретой вниз, между колен.
- Я уважаю, когда мужик самостоятельный, - сказал Палпалыч, в первую очередь имея в виду себя. - Когда чего захочет, то и сможет… Это я понимаю. А так это все фуфло…
Толик тоскливо посмотрел вбок на мокрый русский пейзаж, убегающий назад за фургон, и затушил сигарету в кулечке.
- Две с половиной тыщи - не деньги. И вахтер - не работа. Будь ты хоть в Академии наук вахтером - все равно вахтер.
- Так ведь и работа: сутки через трое, - слабо возразил Толик.
- А трое суток груши околачиваешь?
- Зачем груши? Одному другу шашлык помогаю готовить…
- Ну ты даешь! Ты что ж, и болтать по-ихнему можешь?
- Могу.
- И все-все понимаешь?!
- Так я ж там родился… И вырос, - сказал Толик.
Потом Толик стоял сзади машины у распахнутых фургонных дверей, а Палпалыч сверху подавал ему мешки и хохотал:
- Пять тысяч верст - и два мешка!.. Ну, Толик! Ну, торговец! Рокфеллер хренов! Олигарх, мать твою!..
- Ничего, - покорно сказал Толик и поставил второй мешок на землю.
Палпалыч развеселился еще пуще:
- Бона торговцы! Бона они где, купцы-то настоящие!.. - И Палпалыч ткнул пальцем в темноту фургона: - Двести восемьдесят дваящичка по тридцать два килограммчика… Джонатан-стандарт!
Он отодрал планку от крайнего верхнего ящика, вынул оттуда ярко-красное яблоко и протянул его Толику.
- Вот это дело! Лопай, лопай… Девять тонн - девять тыщ килограмм. Считай по полета рублей за кило. Сколько это будет? Вот то-то и оно! И всем хорошо. И все при деле, все при бабках! И я в полном порядке…
Палпалыч выпрыгнул из фургона и стал закрывать его двери. И сказал Толику:
- Здесь тебя за полтора стольника любой подхватит. . До города пятнадцать километров. А у меня еще два поста ГАИ впереди.
- Спасибо, - сказал Толик.
- Насчет гостиницы при рынке позвони. Спроси Нину - дежурную со второго этажа. Скажи, что от Палпалыча, она тебе местечко сделает…
- Спасибо, - еще раз сказал Толик и протянул Палпалычу деньги.
- Миллионер! - восхитился Палпалыч. - Ротшильд!..
И не взял денег. А влез в свою кабину и, уже закрывая дверь, крикнул:
- У тебя товар-то хоть ходовой?
- Такого товара, Палпалыч, в вашем городе еще и не видели, - со скромной гордостью ответил Толик.
- Ну, Толик, ты даешь!!!
Базар - это городские ворота в плодородие земли и воздуха.
По прилавкам выстроились аккуратные яблочные пирамиды. Яблоки разных сортов, на самый тонкий вкус. За каждой пирамидой объявляется хозяин.
А дальше кучки гранатов, россыпь орехов, кадочки солений, помидоры, картошка…
За прилавками продавцы - один картиннее другого. Огромные кепки - упрямая грузинская мода, азиатские тюбетейки, кто-то в широком нагольном тулупе, необъятная украинская жинка, неестественно интеллигентные эстонцы - и многие разные другие… И это все при стремительно возникших, неведомых раньше границах, таможнях, визах!
И, наконец, Толик…
В самом невыгодном месте, почти у выхода, когда усталые от базарного великолепия, обвешанные тяжелыми сумками покупатели уходят уже ни на что не глядя, едва видный из-за плеча огромной украинки стоит Толик и торгует чем-то уж совсем непонятным.
- Зи-ра! - негромко покрикивает он. - Покупайте зи-ру!..
Но голос его едва слышен в сытом урчании рынка.
Сейчас мы сможем подробнее рассмотреть Толика. Внешность знакомая, примелькавшаяся. Но что-то неуловимое подскажет нам, что он оттуда - из южных и восточных краев.
Встречая на улицах большого российского города даже совсем русского человека в тюбетейке и провинциальном костюме, мы быстро и поверхностно относим его к людям, о которых нам все известно. Мы наделяем его легендарно дурными или легендарно приятными чертами характера - что, в сущности, одно и то же. Редко кто поразит нас, редко про кого можно сказать: "Да, в нем, казалось бы, нет ничего особенного, но он торчит из других людей, как гвоздь!"
О Толике этого нельзя сказать и вовсе.
Впрочем, чем-то он все же выделяется среди базарных молодцов-продавцов. Он портит их ряд. Он провал в этом торговом людском ряду. Любой из продавцов специально поддерживает расхожую легенду о своем месте жительства.
Толик выпадает из привычных базарных понятий. Он огорчает на первый взгляд. Где же восточная жуликоватая лукавость, где прибалтийская картинность ударений и акцента, где сибирская неторопливость жеста и движений, скрывающая под собой быстрый и изворотливый ум?
Да и сам товар Толика - что это такое? Семена не семена, пыльная серенькая крупка со странным, слегка аптечным запахом и уж абсолютно неслыханным названием!
- Зи-ра!.. - устало и тихо кричит Толик. - Покупайте зиру!..
Никто не хочет покупать его неведомый товар. Подошла старуха:
- Это чего?
- Зира…
- А для чего?
- Для плова.
- Чего?!!
Подошел мужчина. Постоял, посмотрел, спросил:
- Просо?
- Зира…
- А если на ей водку настоять?
- Это для плова.
- А если все-таки настоять?.. - Он взял щепотку, понюхал, растер в пальцах. - Как думаешь, запах будет отшибать?
Толик пожал плечами, отвернулся. Другой, интеллигентный, ироничный, поглядел, посоветовал:
- Арбуз бы лучше привез. Или дыньки сушеные…
Веселая девушка - и та удивилась:
- Чего ж ты, дядя, с птичьим кормом во фруктовом ряду?
И тут Толик не выдержал, подозвал ее:
- Ну что ты такое говоришь? Какой же это тебе птичий корм? Совесть-то есть? Ведь училась когда-то, не среди дикарей росла… Я вам экзотическую вещь привез, а вы все недовольны! Как ты себе плов без зиры мыслишь? Ну как, скажи…
Такое искреннее удивление и непонимание прозвучало у Толика, что девушка испуганно заплатила и взяла кулечек с зирой.
Выйдя на улицу, она понюхала зиру, пожевала, оглянулась и осторожно выбросила полный кулечек в урну.
А в это время, во искупление всех торговых бед и обид Толика, наступала его звездная минута! К нему подходили двое: девятилетняя русская девочка в джинсах и очень профессорского вида узбек лет шестидесяти.
- Боже мой!.. Какая прелесть! - сказал старики изумленно заглянул в мешок Толика.
- Что это, дедушка? - спросила русская девочка.
- Зира! - ответил русской внучке ее узбекский дедушка.
- А для чего она? - спросила внучка.
- Для плова, деточка! - И старик спросил у Толика: - Откуда такое счастье в центре России-матушки?
- Из Алтынабада, - счастливо ответил ему Толик по-узбекски.
Он словно засветился изнутри, и этот свет вдохнул в него решительность. Он отодвинул в сторону украинку со сливами и впервые выпрямился за своим прилавком.
И потек прекрасный, истинно восточный, базарный разговор на чистом узбекском языке, где никто не говорит о деньгах, где покупатель (а не продавец!) хвалит товар, где продавец чтит покупателя как знатока и поражается его вкусу, знанию обычаев…