"Жизнь Мерлина" (Vita Merlini) – это эпическое повествование, написанное гекзаметром, является пересказом валлийских традиций о Мерлине (точнее, о "дикаре Мерлине", Myrddin Wyllt).
Содержание:
Приложения 14
А. Д. Михайлов. "Книга Гальфрида Монмутского и ее судьба" 14
Иллюстрации 25
Примечания 25
Гальфрид Монмутский
Жизнь Мерлина
Вещего мужа хочу Мерлина забавную музу
Петь и безумье его. А ты исправь мою песню,
Путь указавши перу, о Роберт, украшенье священства.
Ибо мы знаем, что ты философии чистым нектаром
Был окроплен, от нее во всем получивши ученость,
Что доказал ты не раз, о мира вождь и наставник.
К замыслу будь моему благосклонен, при знаменьях лучших
Ныне певца опекай, чем делал тот, чьим недавно
Ты преемником стал, по заслугам отличенный честью.
Все тут сошлось; твой род, и нравы, и жизнь без упрека,
Польза места сего и воля народа и клира:
Вот почему вознеслась до звезд Линкольния счастьем.
Как бы хотел я тебя объять достойною песней,
Но не хватает мне сил, пусть бы сам Орфей с Камерином,
Пусть бы Марий и Марк с величавым Рабирием вкупе,
Хором ведомые муз, моими бы пели устами.
Вы, о привыкши петь со мной камены, начнем же
Прежде задуманный труд! Подыграйте мне на кифаре!
В царствие многих владык измерив долгие годы,
Славным британец Мерлин прослыл по целому свету.
Был он король и пророк: народом гордым деметов
Правил и предрекал грядущие судьбы монархам.
Как-то случилось в те дни, что меж многими знатными распря
В том королевстве пошла, и по градам народ неповинный
Стали они разорять жестокими битвами часто.
Шел войной Передур, венедотов вождь и властитель,
На Гвеннолоя, что был королем над Скоттией дальней.
Вот и день наступил, что был для боя назначен:
Встали на поле вожди, меж собою рати схватились,
Обе гибнут равно, истребляемы сечей плачевной.
На стороне Передура Мерлин явился в сраженье,
Кумбров владыка Родарх с ним пришел, не менее грозный,
Каждый разящим мечом врагов обступающих валит;
Трое братьев вождя, на войну вслед за братом пришедших,
Яро разят, отбивая врагов, и губят отряды.
Так налетали они на полчища недругов храбро,
Заняты ратным трудом, – и вдруг упали, убиты.
Это едва увидав, ты, Мерлин, ряды оглашаешь
Горестным воплем своим и взываешь так громогласно:
"Вот какою бедой меня настигло злосчастье!
Скольких спутников я – и каких – сегодня лишился!
Их лишь вчера короли в королевствах далеких боялись!
О, судьбины людской превратность, о, неотвратимость
Смерти! Рядом она всегда, и тайным стрекалом
Нас поражает, и жизнь из тела жалкую гонит.
О молодая краса! Кто теперь бок о бок со мною
Будет сражаться и кто отразит мне на гибель идущих
Сильных вождей и теснящих врагов бессчетные толпы?
Храбрые юноши, вас погубила ваша же храбрость,
Юность у вас отняла отрадную, годы отрады.
Только что вы через вражьи ряды носились с оружьем,
И отражали мужей, и валили их наземь повсюду, -
Ныне упали и вы, обагренные кровью багровой".
Так он оплакивал их и средь ратей сетовал горько,
Слезы лия из очей. Но проклятое длится сраженье:
Рать наступает на рать, враги врагов убивают,
Кровь повсюду течет, те и эти во множестве гибнут.
Все же бриттоны, созвав свои отовсюду отряды,
Вместе сходятся все, и все вместе сквозь копья и стрелы
Мчатся вперед на врага, раздают удары и раны;
Остановились они не прежде, чем полчища скоттов,
Тыл показав, пустились бежать без дорог врассыпную.
Спутников тут отозвал из сражений Мерлин и велел им
Братьев предать земле и над каждым поставить часовню,
Сам же оплакивал их, исходя в слезах неизбывных,
Пылью власы посыпал, разрывал на теле одежды,
Ниц на землю упал и по ней катался во прахе.
Знать и вожди утешают его, Передур утешает, -
Все не утешится он и просьб их слушать не хочет.
Целых три дня напролет над убитыми плакал несчастный,
Пищу отталкивал, – так сожигала скорбь ему душу.
Тою порой, как Мерлин бессчетными стонами воздух
Полнил, безумье его обуяло: покинув украдкой
Всех, в леса он бежал, чтобы люди его не видали.
В дебри входит Мерлин, он рад, что под вязами скрылся,
Диким дивится зверям, на полянах щиплющим травы.
То за одним побежит, то другого резво обгонит,
В пищу коренья трав и в пищу идут ему травы,
В пищу идут с деревьев плоды, ежевика лесная.
Стал он лесным дикарем, как будто в лесах и родился.
Лето все напролет, ни одним человеком не найден,
Он скрывался в лесах, щетиной, как зверь, обрастая.
Но лишь зима подошла, унося и свежие травы,
И с деревьев плоды, так что пищи ему не осталось,
Жалобным голосом он причитанья начал такие:
"Боже в небе, Христе! Что мне делать? Где в мире отныне
Я смогу обитать, когда вижу, что мне пропитаться
Нечем: ни трав на земле, ни в листве желудей не осталось.
Трижды четыре здесь стояли яблони рядом
И приносили плоды – а теперь не стоят. Кто похитил
Их у меня? Куда подевались они? То их видел
Я, то не вижу совсем. Так судьба со мною воюет,
Так обо мне вспоминает она: то покажет, то спрячет, -
Нет ни плодов теперь у меня, ни всего остального:
Роща стоит без листвы, без плодов. И о том, и об этом
Плачу: укрыться листвой и есть плодов не могу я.
Южный ветер принес холода и дожди проливные.
Если я под землей отыщу хоть какую-то пищу,
Жадные мчат кабаны, и приводят прожорливых самок,
И отнимают еду, которую с трав я срываю.
Милый товарищ мой волк, со мной привыкший скитаться
В чащах лесных без пути, ты с трудом поля переходишь:
Значит, ты, как и я, обессилел от голода злого.
Раньше ты в этих лесах поселился, раньше седины
Старость тебе принесла, но не знаешь и ты, чем бы можно
Пасть набить. Но дивлюсь я тебе: ведь по рощам довольно
Есть и косуль, и прочих зверей, и ты мог бы поймать их.
Старость, наверно, тебе самому ненавистная, силу
Всю отняла у тебя и проворство, что нужно для ловли.
Вот ты и воешь – а что тебе еще остается? -
Либо лежишь на земле, отощавшее вытянув тело".
Так он в кустах распевал, средь орешника стоя густого.