4
"Декамерон" начинается с великолепного описания чумы. Чума пришла с Востока. В 1348 году она ворвалась во Флоренцию, а затем прокатилась по всей Европе, захлестнув даже островную Англию. В середине века "черная смерть" была явлением обычным, но эпидемия 1348 года поразила даже ко всему привыкших летописцев. Это было колоссальное общественное бедствие. Во Флоренции "черная смерть" унесла две трети населения. У Боккаччо умер отец. В чуме видели проявление божьего гнева, и снова, как на рубеже X и XI веков, обезумевшие от страха люди ждали конца света. Всех охватила паника. Даже Петрарка призывал в это время к религиозному покаянию.
В 1348 году Боккаччо находился во Флоренции и видел "черную смерть" собственными глазами. Об этом прямо сказано в "Декамероне", и это ясно чувствуется в реалистичности описания зачумленного города. Боккаччо изобразил "черную смерть" 1348 года не как историк, а как первый великий прозаик Нового времени. В "Декамероне" чума не просто жизненный факт, любопытный сам по себе, но и не аллегория, вроде того зловещего, "сумрачного леса", в котором Данте заблудился в начале "Божественной Комедии", - это масштабный реалистический образ кризисного состояния мира при его переходе от средних веков к эпохе Возрождения. Он дает меру всей книге.
Задуманная, а может быть, и начатая в 1348 году книга создавалась быстро - со стремительностью несокрушимой атаки. В 1351 году - или, как полагают отдельные историки литературы, в 1353-м - она имела уже не только свое торжественно-парадное имя - "Декамерон", но и фамильярно-простонародное прозвище - "Принц Галеотто". Боккаччо атаковал феодально-церковную идеологию, и атмосфера напряженной идейной борьбы, в которой создавалась его главная книга, чувствовалась даже в разноголосии ее титульного листа. Имя благородного рыцаря Галеотто, способствовавшего в известном средневековом романе "Ланселот, рыцарь Озера" любви Ланселота и королевы Джиневры, стало в купеческой Флоренции синонимом вульгарного сводника. Прозвище было дано книге Боккаччо ее идейными противниками, апеллировавшими к церковной цензуре и изо всех сил старавшимися доказать, что "Декамерон" произведение социально вредное, ибо оно-де подрывает устои морали.
Возражая своим лицемерно-пуристским критикам, Боккаччо говорил, что "непристойности" нетрудно при желании обнаружить даже в Библии. Но от подзаголовка "Принц Галеотто" он все-таки не отказался. Народная, "низменная" традиция городской литературы итальянского средневековья не просто составляла один из компонентов стилистики и сюжетики "Декамерона", - она была питающей их почвой. Боккаччо этого не скрывал. В отличие от своих продолжателей, гуманистов конца XIV - первой половины XV века, он не отгораживался от бушевавшей вокруг него народной стихии языка и фольклора. "Неприличные" простонародные слова и речения оживляли торжественное течение изысканно-литературных периодов "Декамерона" и формировали в нем целые фабулы (III, 10; VIII, 2). Боккаччо сохранил подзаголовок, потому что, в отличие от своих идейных противников, считал, что при всей своей вульгарности подзаголовок этот не опровергает, а дополняет основное заглавие его книги, подчеркивая ее новаторство. Новым в "Декамероне" было "вольное" и вместе с тем эстетически очень органическое соединение "низкой" традиции фольклора и городской литературы с "высокой" традицией литературы рыцарской, придворно-светской и даже феодально-церковной.
С точки зрения фабул, "Декамерон" был как бы своего рода сводом существовавшей до него повествовательной литературы. Поэтому многие современные западные ученые видят теперь в "Декамероне" такую же грандиозную идейно-эстетическую "сумму" средневековья, какой для XIV века стала "Божественная Комедия" Данте. Некоторые из них даже обнаруживают в композиции книги Боккаччо ту же самую "готическую архитектуру". Между тем именно в построении "Декамерона" более наглядно, чем где-либо, проявилась смена готики - ренессансом, бога - человеком, теологии - гуманизмом и гармонии метафизической необходимости - гармонией индивидуальной свободы. Первое слово в "Декамероне" - человечность. Старые истории рассказывались в нем только для того, чтобы быть опровергнутыми новым переосмыслением. Главным в "Декамероне" были новые идеи. В книге Боккаччо художественно последовательно проведено новое единство произведения, основанное на качественно новой - по сравнению с "Божественной Комедией" - системе нравственно-эстетических оценок реальности. Система эта сближала Боккаччо не с Данте, а с Петраркой. Она была художественно реализована не только в отдельных новеллах "Декамерона", но также и в его обрамлении. "Декамерон" не сборник разрозненных новелл, а целостное, внутренне законченное произведение, в равной мере предвосхищающее и "Гептамерон" Маргариты Наваррской, и "Дон Кихота" Сервантеса. Обрамление скрепляет новеллы "Декамерона" не извне, а изнутри.
5
"Рама" в "Декамероне" сложная, двуслойная. Ее первый слой образует авторское "я". Индивидуализм как новый принцип в мышлении и творчестве сразу же выдвигается на первый план. "Декамерон" начинается с лирического "Вступления", в котором Боккаччо рассказывает о своей любви, и заканчивается "Послесловием Автора". Кроме того, в начале четвертого дня, ломая литературную условность самим же им созданной формы, Боккаччо смело вторгается в повествование и, отодвигая в сторону веселую компанию "Декамерона", рассказывает уже прямо от собственного имени сто первую "Новеллу о гусынях" и, споря со своими критиками, развивает теорию новой прозы. Новый художественный метод в "Декамероне" не только формируется изнутри, но и попутно теоретически обосновывается.
Литературная теория, которая разрабатывается в "Декамероне", - это теория ренессансного, гуманистического реализма. Боккаччо стал первым великим реалистом Возрождения не потому, что он правдиво изобразил материальную сторону действительности во всех ее физически осязаемых, бытовых деталях, - в XIV веке это не менее полно, чем он, сделали Франко Саккетти и Антонио Пуччи, - а прежде всего потому, что он дал целостную художественную интерпретацию опыта человеческой жизни. Новый художественный метод возник в "Декамероне" как результат нового и притом целостного видения мира, свойственного в XIV веке не флорентийскому купечеству, а гуманистической интеллигенции, сыгравшей определяющую роль в идеологической революции Возрождения.
Гуманистическая целостность видения мира эстетически воплощена во втором слое "рамы". Ее художественным образом является образ общества рассказчиков "Декамерона".
Между рассказчиками "Декамерона" и авторским "я" Боккаччо существует определенная и притом весьма тесная связь. Голоса рассказчиков очень похожи, потому что все рассказчики похожи на гуманиста Боккаччо. Их условно-литературные имена почти что его псевдонимы. Молодых людей зовут: Панфило, Филострато, Дионео. Это имена персонажей из ранних произведений Боккаччо. В числе дам названа Фьямметта. Остальные дамы - ее родственницы.
Но это вовсе не значит, что общество рассказчиков "Декамерона" может быть полностью отождествлено с авторским "я" и рассматриваться как риторическая условность - как до крайности разросшееся якобы скромное "мы". Связи Боккаччо с рассказчиками интереснее, сложнее и исторически гораздо значительнее.
Гуманистический индивидуализм писателей европейского Возрождения не имел ничего общего ни со звериным индивидуализмом средневековых купцов и банкиров, ни с пессимистическим индивидуализмом нынешней буржуазной интеллигенции, полностью разочаровавшейся в истории. Он был лишен субъективизма. Кроме того, он был оптимистическим. Боккаччо твердо верил в то, что его идеи обладают объективной и в какой-то мере даже абсолютной исторической ценностью; что гуманистическое мировоззрение - это и есть мировоззрение "нормального" общества, "нормального" человека и "нормального" человечества. Это было иллюзией. Но автор "Декамерона" еще не сознавал всей иллюзорности своих общественных идеалов и искренне считал их осуществимыми. Вот почему в созданной им "раме" оказалось два слоя. Двуслойность обрамления позволила Боккаччо поднять гуманистический индивидуализм Возрождения до уровня нового общественного сознания. Рассказчики "Декамерона" - не ипостаси автора, но и не просто веселая компания молодых флорентинцев: это именно общество. Новое, гуманистическое общество - "нормальное" и "естественное" в своей человечности. В "Декамероне" оно противопоставлено чуме.
"Декамерон" - не пир во время чумы, как его нередко называли. Описывая в начале "Декамерона" охваченную "черной смертью" Флоренцию, Боккаччо упомянул также и о пирах, но только для того, чтобы тут же указать, что беспутные и запуганные смертью гуляки жили "по-скотски". Чума становится в "Декамероне" символом распада и общественного разложения старого мира. Общество рассказчиков "Декамерона" рождается из стремления преодолеть его хаос и анархию, противопоставив ему гармонию и свободу нового, "естественного человека". Рассказчики не просто покидают зачумленную Флоренцию и отправляются в загородные поместья - они сразу же восстанавливают попранные террором смерти социальные и человеческие связи и даже вырабатывают что-то вроде конституции, потому что для них, как для подлинно новых людей Возрождения, всякая дисгармоничность и неупорядоченность является признаком нежизненности. Основа конституции "Декамерона" - свобода, ее цель - радостное наслаждение жизнью. Короли и королевы в обществе "Декамерона" сменяются каждый день. Их венчают на царство лаврами. Общество "Декамерона" не конституционная монархия и даже не просто республика - это республика гуманистов, интеллигентов и поэтов. Она предвосхищает Телемское аббатство у Рабле: в ней "каждый может заняться тем, что ему больше по сердцу" (I, вступление).