НЕУДАЧА В ЖЕНЕВЕ
Получив от Ханны интригующее предложение, Коэн поспешил связаться с Робинсоном и сообщил ему, что прибудет в Женеву в мае 1983 г. для переговоров о приобретении трех папирусов. Первый из них и единственный, который интересовал его, содержал греческий математический текст. Второй, также на греческом языке, представлял собой текст одной из книг Ветхого Завета; им заинтересовался один из коллег Коэна, Дэвид Ноэл Фридман, который намеревался приехать вместе с Коэном в Женеву. Третья рукопись, составленная исключительно на коптском языке, их не привлекла, но они предполагали, что ею заинтересуется Робинсон. Вот почему ему предоставили возможность участвовать в переговорах, равно как и в поиске фондов, которые смогли бы внести вклад в покупку. Из Калифорнии пришел положительный ответ. Не имея возможности приехать лично, Робинсон послал вместо себя Штефена Эммеля, одного из своих лучших учеников, с 50 тысячами долларов, ассигнованных для покупки.
Несомненно, эта сумма вкупе с найденными Коэном и Фридманом дополнительными средствами, выглядела внушительно, но все же намного не дотягивала до той цены, которую Ханна запрашивал за свои "три" манускрипта. На самом же деле третья, коптская рукопись состояла из двух отдельных текстов: Евангелия от Иуды и посланий апостола Павла. Если бы Ханна об этом знал, он мог бы еще взвинтить цену. Но и без того сумму, которую могли предложить ученые, и ту, что запрашивал Ханна, разделяла пропасть, поэтому переговоры очень скоро сошли на нет. Ханна был убежден в том, что находившиеся в его распоряжении тексты по своей ценности не уступали найденным в Наг-Хаммади. Голову ему вскружило внимание средств массовой информации на протяжении почти четверти века к находкам в Наг-Хаммади, интерес к которым почти достиг уровня интереса к знаменитым "рукописям Мертвого моря". В итоге сделка так и не состоялась, и трое потенциальных покупателей отправились домой с пустыми руками.
Предприятие быстро обернулось крахом из-за непомерной цены, назначенной продавцом, и еще оттого, что исследователи имели на рассмотрение интересовавших их текстов всего лишь час. Затем они на долгие годы исчезли в темных банковских тайниках и могли вообще пропасть в результате какой-нибудь неожиданности.
Здесь уместно вспомнить о деонтологии, то есть научной этике (при этом остаются в стороне все личные симпатии или антипатии). Упущенная возможность извинительна в двух случаях: если человек был уверен, что частная сделка принесет быстрый результат, и если признано, что выбранная тактика не нанесла ущерба интересам науки. Что же касается рукописей, то с точки зрения этики было бы оптимальным, если бы коптологи и исследователи гностицизма, даже принадлежащие к "соперничающим" лагерям, оставались настороже. Совместными усилиями конкурирующие стороны смогли бы, вероятно, добиться более значительной финансовой поддержки и тем самым "поймать большую рыбу". Выходит, что несколько упоминаний в научных публикациях возвестили, пусть и неявным образом, о существовании нового гностического документа и при этом не позволили никому вооружиться знанием, достаточным для того, чтобы найти подход к антиквару, владеющему документом, и сохранить его для заинтересованных исследователей. Некоторые наиболее ценные подробности циркулировали "из уст в уста", но эта циркуляция не выходила за рамки личных и конфиденциальных контактов. "Этика сотрудничества", если так можно выразиться, могла бы спасти рукопись намного раньше. Однако ученым пришлось лететь из США в Швейцарию, чтобы приобрести сокровище, о существовании которого ни швейцарские, ни другие европейские коптологи не подозревали.
В то время фонд "Maecenas Foundation for Ancient Art" еще не функционировал; он был основан только в 1994 г. Но в 1982 г. Фрида Чакос Нуссбергер, уроженка Египта, проживавшая в Цюрихе и занимавшаяся торговлей произведениями древнего искусства, поддержала усилия Ханны по продаже манускрипта. Она получила фотоснимок "страницы 5/19" Кодекса. Такая странная нумерация возникла вследствие того, что за период между находкой рукописи и 1982 г. активные манипуляции, производившиеся с ней, привели к появлению глубоких, более или менее горизонтальных сгибов, заметно отразившихся на состоянии всех листов: каждый из них оказался разделен на верхний фрагмент (составлявший третью или четвертую часть листа) и нижний фрагмент (остальные две трети или три четверти). На верхнем фрагменте находились номера страниц, которые впоследствии позволили мне без колебаний соотносить верхние фрагменты с другими; но это не могло относиться к нижним фрагментам. Почти в каждом случае крошение одного - двух сантиметров на сгибе служило причиной расширения разрыва между двумя частями листа. Это обстоятельство препятствовало прямому контакту верхнего и нижнего фрагментов и привело к появлению обрывков размером в считанные миллиметры, в результате чего идентифицировать и соединить соответствующие друг другу фрагменты стало практически невозможно. На фотографии 1982 г. стоял номер 5/19, так как человек, готовивший фрагменты к фотосъемке, по ошибке или намеренно соединил верхний фрагмент страницы 5 с нижним фрагментом страницы 19. Двадцатью годами позже по этой же причине коптологи, приступившие к расшифровке рукописи, обнаружили еще несколько фотоснимков комбинированных листов - 5/13,13/21 и т. д.
В 1983 г. манускрипт был передан на экспертизу Штефену Эммелю. Из его отчета видно, с каким почтением ученый обращался с папирусом. Следуя указаниям владельца, он избегал прикосновения к нему, заботясь об обеспечении максимальной физической сохранности рукописи. Вот отрывок из его отчета: "Листы и фрагменты рукописи будет необходимо хранить между стеклами. Я рекомендовал бы применить те же способы обеспечения сохранности, которые применялись при реставрации и хранении рукописей из Наг-Хаммади… Невзирая на ущерб, который уже нанесен и который неизбежно будет нанесен, пока не будут обеспечены необходимые условия хранения рукописи, я полагаю, что нам потребуется около месяца для воссоединения ее фрагментов".
Вторично получив рукопись через 22 года, после того как она (в плачевном состоянии) оказалась в распоряжении Фонда, Эммель засвидетельствовал, что, насколько он помнит, в 1983 г. распад папируса достиг сравнительно невысокого уровня. Вот что говорилось в первом докладе ученого: "Несомненно, жемчужиной всего собрания манускриптов является объект 2, папирусный кодекс IV в. на листах размером приблизительно 30 см на 15 см, содержащий гностические тексты. Не исключено, что при обнаружении рукопись была в удовлетворительном состоянии - в кожаной обложке, с полными листами, на которых наличествовали поля со всех четырех сторон. Но рукопись подверглась плохому обращению".
Итак, "рукопись подвергалась плохому обращению" с момента ее обнаружения до 15 мая 1983 г., когда был произведен ее осмотр. Однако к 2005 г. ее состояние стало еще более серьезным. Снова послушаем Эммеля: "Только половина кожаной обложки (по-видимому, ее передняя часть) сохранилась, и листы несколько пострадали. Отсутствие половины обложки, а также тот факт, что постраничная нумерация доходит лишь до начала шестого десятка, позволяют мне предположить, что вторая часть рукописи, возможно, утрачена. Только более тщательный анализ способен доказать или опровергнуть это предположение. Тексты написаны на необычном варианте саидского наречия… Манускрипт содержит, по меньшей мере, три различных текста: 1) "Первый Апокалипсис Иакова", уже известный, - хотя и в другой редакции, по Кодексу V Наг-Хаммади (NHC); 2) "Послание Петра к Филиппу", ранее известное по NHC VIII…; 3) беседу Иисуса с учениками (во всяком случае, в ней участвовал "Иуда", т. е., предположительно, Иуда Фома), в стилевом отношении сходную с "Беседой Спасителя" (NHC III) и "Мудростью Иисуса Христа" (NHC III и Берлинский кодекс гностиков [РВ 8502]).
Как выяснилось, "позиции" 1 и 2 были определены правильно (хотя и расположены в неверном порядке). Однако Эммель ошибся при идентификации личности Иуды в пункте 3. В статье 2005 г. (Watani International) Робинсон предложил свое толкование: "Продавец запретил своим гостям делать какие-либо записи или снимки, но Эммель тайком обошел запрет. Под предлогом необходимости удалиться в ванную комнату он записал весь коптский текст, который отметил его острый глаз и сохранила память. А позднее включил свои записи в конфиденциальную записку".
В связи с этим эпизодом может возникнуть вопрос: что бы произошло, если бы Эммель разработал какой-нибудь хитроумный план и получил возможность хотя бы в течение нескольких минут изучить рукопись в отсутствие ее владельца, а то и сфотографировать некоторые характерные фрагменты? Более тщательный осмотр, весьма вероятно, заставил бы его учесть информацию, которой он не обладал в июне 1983 г., и пересмотреть содержание доклада. Подобная дополнительная информация позволила бы исправить "ошибку", касающуюся названия "Иаков" (Iakkobos, а не "Тайная книга Иакова") и положения небольшого текста, озаглавленного "Послание Петра к Филиппу", который, согласно пагинации, в рукописи предшествует "Иакову".