- Нет-нет, никаких претензий. Показалось. Удивительно похожи на одного знакомого моих знакомых. Просто фантастика. - Парень, довольно лощеный и хорошо одетый, при ближайшем рассмотрении оказался вовсе не парнем, а молодым мужчиной лет этак под тридцать. Улыбался чуть смущенно, вполне приветливо, что странно сочеталось с хитрым прищуром. Собственно, и трость в левой руке - тонкая, но с изящным, похоже, серебряным набалдашником, в таких принято прятать стилеты, что явная глупость и анахронизм в наше время, - выглядела чудновато. Но явно не фрик. Иностранец, что ли? Акцент вроде бы мелькнул, едва уловимый, не расшифруешь с ходу.
- Бывает, - сказал Женька, сгребая пачки вафель. - У меня вот бабуля ежедневно свою подругу детства в толпе узнает. Удивительное дело. И главное, практически не лечится.
- Действительно. Совпадений в этой жизни много. У меня вот одну знакомую тоже Валькирией обзывали. Не по фамилии, правда, а сугубо по складу характера.
- Ну так женщины сейчас… - с чувством сказал Земляков, вспоминая давешний телефонный разговор с Ириной Кирилловной, вдруг разнервничавшейся совершенно не по делу.
- И сейчас, и раньше, - согласился хлыщ и склонил голову к плечу. - Правда, настоящие командиры среди них исключение. Но ведь и такое бывает.
Женька положил кондитерские изделия на прилавок:
- Что-то не пойму. Вы это о каких женщинах? И, простите, не расслышал, как вас зовут.
- Павлович. Прот Павлович, - охотно сказал хлыщ. - Евгений, вы, пожалуйста, не беспокойтесь. Я вам вопросы задавать не собираюсь. Просто попрошу передать вашему руководству письмо. Я бы постарался лично с Александр Александровичем встретиться, но он нынче далеко от Первопрестольной и весьма занят. По инстанции передавать тоже неблагоразумно - пока проверят, пока передадут… А дело, насколько я понимаю, весьма срочное. Маловато у нас времени осталось, Евгений Романович.
- Слушайте, вы это сейчас кому говорите?
- Вы человек военный, Женя. Я тоже служил и все понимаю. Просто счел, что через вас будет проще передать. Уж извините великодушно. И человек вы ответственный, несмотря на молодость. Такого мнения придерживается рекомендатель, которому я абсолютно доверяю.
- Путаете вы что-то. Кому сейчас вообще доверять можно?
- Вы абсолютно правы. Но опять же в виде исключения. Бывают такие люди, и мы с вами имеем честь быть с ними знакомыми. Евгений, я вас убедительно прошу передать вашему непосредственному руководству записку. - Странный Павлович вынул из внутреннего кармана легкого летнего пиджака конверт, извлек из него несколько исписанных мелким почерком листков, зачем-то потряс конверт, словно в нем могло еще что-то скрываться. Смешно послюнявив палец, пролистал листочки и вернул в конверт.
- Как видите, яда кураре, полония и спор сибирской язвы здесь нет. Только некие выдержки из воспоминаний и краткий комментарий к ним. Возьмите, пожалуйста.
- Отсутствие яда, конечно, радует. Но мне-то ваше письмо к чему? Я не имею ни малейшего отношения…
- Ну и ничего страшного. Подумаешь, велика ценность. Выбросите. В Москве полно урн. Первопрестольная стала несколько чище, что радует. Всего вам доброго, Евгений Романович Валькирьев-Земляков. Опять же, удивительное совпадение. Как и Харьков. - Павлович улыбнулся - на сей раз показалось, что ему лет сорок, не меньше, - вежливо кивнул и пошел прочь.
- Знаете, я так ничего и не понял, - сказал Женька в светлую спину. - Чего вы там про ту самую говорили? Она-то как?
Павлович обернулся:
- Когда видел в последний раз, чувствовала себя отлично. Весьма на уровне наша командир. По-хорошему ей позавидовал. Успеха вам, Евгений.
- Да какой я Евгений? Обознались ведь, говорю, - пробормотал младший сержант Земляков. - Но и вам всего хорошего.
* * *
- Ты начал пробивать? - Валерий еще раз пробежал содержание исписанных очень четким и аккуратным почерком листов мелованной бумаги.
- Да там все сложно, в открытом доступе крохи. Запросы нужно давать. Но тетка точно существовала. Умерла в Ульме в 1976 году.
- Значит, лично он никак не мог видеть свидетельницу.
- Ну, учитывая нашу специфику…
Коваленко глянул на переводчика - Женька покусывал губу - видно, поверил записке сразу.
- Ладно, специфика. Но тут по тексту получается, что твой знакомый не тетку интервьюировал, а непосредственно ее отца. Тут же подробности - любой протокол обзавидуется.
- Да я этого тоже не понимаю, товарищ капитан…
Из беседы с фрау Линдберг, проживающей по адресу: Augsburger Strasse 36
…Мой отец, штурмфюрер СС Краус Линдберг часто рассказывал о своей последней боевой операции на Восточном фронте. Он считал, что выжил тогда чудом, и возвращался мыслями к тем ужасным событиям каждый раз, когда лежал в больнице или осваивал новые протезы.
…24 июня наша группа получила неожиданный приказ перехватить важного русского офицера. Операция была абсолютно не подготовлена, командовал группой гауптштурмфюрер Клекнет, только что прибывший из Берлина. Задача была неясна - не имелось даже фотографии нашей цели, лишь словесное описание. Русского капитана звали Бычкофф, он командовал особой секретной командой русских разведчиков…
…Наши войска отходили под мощными ударами наступающих русских. 25 июня диверсионная группа, в которую входил я со своими парнями, осталась в лесном массиве. Вокруг по дорогам уже двигались русские. Группа начала скрытно продвигаться в русский тыл…
…остатки группы вышли к деревне Шестаки. Все горело, вокруг лежали трупы, все было загромождено неисправной техникой. Наши разрозненные подразделения теряли боевой дух на глазах. Командование предпринимало отчаянные попытки сформировать кулак для прорыва из окружения. Но русские неуклонно сжимали кольцо…
…у Клекнета имелись все полномочия, он знал, явки русских агентов, оставленных в тылу нашей разведкой и гестапо, но все настолько перемешалось…
…самолет сел на лесной поляне. Нам пришлось стрелять в обезумевших солдат, пытавшихся набиться в приземлившийся "контейнер". Но самое ужасное началось в воздухе, когда самолет настигли русские истребители…
- Черт, вот же… - Валерий сложил листки. - Значит, говоришь, капитан Бычков - личность реальная?
- Фронтовой отдел СМЕРШ 1-го Белорусского. Но никаким забросом разведгрупп Бычков, естественно, не занимался. Он там, на Белорусском, меньше месяца числился. Перевели перед наступлением.
- И перевели, значит, из ОПА? Следовательно, он работал с Варвариным?
- Тут я не знаю, - виновато сказал Земляков. - У меня допуска не хватает.
- Ну и чего мнешься? Сейчас запрос сделаю, аналитиков немедленно привлечем. И сам - быстренько чаю налил, вафель взял - и к компу. Копай по самые гланды…
Женька исчез, капитан Коваленко с минуту взял листы помятой бумаги и пошел в кабинет, к служебному телефону.
- Сан Саныч? Приветствую. Извини, что беспокою, но тут специфическая ситуация.
- Привет. Понятно, что специфическая. У нас иных и не бывает. Выкладывай. С учетом того, что я в Омске и ситуация здесь тоже специфически-интересная, давай лаконично.
- Вышел на нас некий гражданин. Зовут Прот Павлович…
- Стоп! Перезвоню.
Через две минуты телефон ожил - Валерий с нехорошим предчувствием снял трубку - связь шла уже по линии с новой, только что включенной защитой. Варшавин, словно в шаге сидящий, явственно вздохнул и сказал:
- Давай по порядку без суеты…
Валерий изложил. Бывший начальник Отдела помолчал, потом сказал:
- В общих чертах понятно. Что думаешь делать, Валера?
- Гм, вообще-то думал посоветоваться. Тут же сплошные непонятки. И вообще чушь отчаянная. Но, видимо, нужно проверить. Сходим, пожалуй.
- Да, я бы тоже провел операцию. Если твоя интуиция не орет об обратном.
- Она, интуиция, вообще охренела и молчит. Абсолютно не понимаю, откуда и зачем эта подсказка. Нет, я в провиденье и привидения верю, но есть же какие-то границы. Или этот Павлович не совсем привидение?
- Не совсем. Пересекались кратко. Информация запертая. Поскольку Павлович личность абсолютно неуправляемая и сосед лишь по очень дальней улице, было решено о нем забыть. Возможно, тут близорукость проявили.
- Понятно. В смысле здесь понятно, но абсолютно непонятно, зачем он сейчас мелькнул, да еще и столь сомнительный презент оставил. На многоэтажную провокацию смахивает.
- Да, многоэтажно выразиться очень хочется. Ты ругнись и работай. Решать тебе, но я бы рискнул. Ситуация у нас такая, что и выигранная минута счастьем покажется.
- Понимаю. Пойдем незамедлительно. Группу, наверное, сам поведу.
- Угу, удивил. Веди. Но ты, Валер, давай перестраивайся. Не последний будет Прыжок, и ты стратегически мыслить обязан. Вряд ли на Отдел опытного и полностью осознающего специфику работы офицера вдруг поставят. Нет таких специалистов. Так что вернуться тебе нужно.
- Постараемся. Александр Александрович, так что все-таки с этим Павловичем? Почему он подсказать вздумал?