Из варяг в хазары - Посняков Андрей

В поисках славы и богатства Хельги и его верная дружина отправляются в далекую Гардарику - Русь. Известно, что именно там собирается творить лихие дела Форгайл Коэл, возмечтавший о власти над миром. Но в каком из крупных городов - Ладоге, Велоозере, Киеве, Смоленске - княжит черный друид? Это и предстоит выяснить молодому ярлу и его верным сподвижникам: Ирландцу, Никифору, Снорри... и ладожской красавице Ладиславе, оказавшейся на пути викинга, может быть, случайно, а может быть, волею судьбы.

Содержание:

• Глава 1 - ГАДАНИЕ В ПЕРУНОВОМ КАПИЩЕ 1

• Глава 2 - НОЧНЫЕ ГОСТИ 3

• Глава 3 - ВСТРЕЧА 6

• Глава 4 - "ТЫ ДОЛЖЕН!" 8

• Глава 5 - ПОЖАР 11

• Глава 6 - ХАЛИСА 16

• Глава 7 - ПЕСНЬ ХАЛИСЫ 21

• Глава 8 - ЛАДИСЛАВА 22

• Глава 9 - УДАЧИ И НЕУДАЧИ 25

• Глава 10 - НАБЕГ 27

• Глава 11 - НАДЕЖДА КУПЦА БЕН КУБРАТА 30

• Глава 12 - ГАРЕМНЫЕ СТРАСТИ 33

• Глава 13 - КОВАРНЫЕ СЕРДЦА 35

• Глава 14 - МОЛИТВА ДРУИДА 39

• Глава 15 - СМЯТЕНИЕ В КУПЕЧЕСКОМ ДОМЕ 40

• Глава 16 - ПОИСКИ И ИНТРИГИ 43

• Глава 17 - ТЯЖЕЛ ТРУД ЗОЛОТАРЕЙ! 46

• Глава 18 - НАБЕГ 48

• Глава 19 - ПОИСКИ И НАХОДКИ 50

• Глава 20 - ВАЛГАЛЛА МАЛЫША СНОРРИ 52

• Глава 21 - КАК НЫНЕ СБИРАЕТСЯ ВЕЩИЙ ОЛЕГ... 55

Андрей Посняков
Из варяг в хазары

Глава 1
ГАДАНИЕ В ПЕРУНОВОМ КАПИЩЕ

Простер на нас крыла владыка бездны -

Да, он велик!

Мы знаем, что стенанья бесполезны,

До смерти - миг.

Гертруд фон Ле Форт. "Лишенные отчизны"

Еще стояла весна, совсем ранняя, смурная, с морозной ночной прохладцей и изливающимися мелким холодным дождем хмурыми дневными облаками, неповоротливыми, как застоявшиеся в стойле коровы. Лишь иногда сквозь серую пелену облаков проглядывало солнце. Отражалось на миг в освобождавшейся ото льда реке и, пробежав по черным ноздреватым сугробам, исчезало в сумрачной лесной чаще, обжигая напоследок черные вершины елей золотым весенним пожаром. Нечасты были погожие дни, нечасты, - вторую весну подряд этак вот дождило, словно чем-то не угодили люди светлой матери Мокоши и Даждьбогу - сверкающему солнечному божеству, что прятало свой лик за серой пеленой облаков, как красавица-скромница прячет глаза за прядями спущенных на самый лоб волос. И не сказать, чтоб мало жертвовали богам, - губы всех идолов в славном городе Киеве не успевали высохнуть от крови. Тем не менее Даждьбог гневался и явно не торопил весну. Может быть, завидовал Перуну - грозному богу грома? Тому-то приносили не только петухов да коней, но, бывало, и человека. Да, невесело начинался год, не солнечно как-то, угрюмо. Не баловал солнышком март-протальник, хмурились крестьяне-оратаи, пробуя пястью землю, известно ведь: с марта пролетье, весна начинается, а ежели раненько протальник веснянку затягивает, то и всё лето тепла не видать. Вернее, будет тепло, как не быть, никуда не денется, да ненадежное это тепло - сегодня солнце, а завтра, гляди, дожди зарядят, как бы и урожай не сгубили, бывали в иные лета случаи...

В густом лесу по правому берегу реки было тихо и сумрачно. Привычно хмурилось низкое небо, и слежавшийся за зиму снег холодил ноги. Трое, судя по внешнему виду, знатных воинов - ярко-алые плащи, шитые серебром, кольчуги, мечи у пояса, - привязав коней у дороги, углубились в лес. Следом за воинами шли еще четверо в онучах да пестрядных кафтанишках, кой-где и заштопанных, - слуги-челядины. Идущий впереди молодой воин - рыжеватый, длинноносый, бледный - то и дело оборачивался, останавливаясь, и подгонял отстающих слуг бранным нехорошим словом. Челядины со страхом кланялись да поспешали, насколько могли. Ух и страшен же был взгляд длинноносого! Черный, пронзительный, словно бы не людской, а из какого-то другого мира, мира колдунов и злобных оборотней. Ох, упаси Рожаницы от такого взгляда! Двое других воинов были немногим лучше: длинный светловолосый варяг с вислыми усами и жиденькой бороденкой да хитроватый жукоглазый парень - тощий, чернявый, с круглым, как бубен, лицом. Оба - тоже в кольчугах, с мечами, правда, плащи не такие богатые, как у первого: у варяга - из простой шерсти плащик, коричневой корой дуба крашенный, а у чернявого - так вообще черникой, вон и выцвел уже кое-где.

- А корзно-то у Истомы неважно! - оглянувшись, скептически шепнул один из слуг - светлобородый парень лет двадцати на вид - идущему позади пожилому. Тот нахмурился - не дело челядина господ обсуждать, тем более таких знатных.

- Помолчи-ка лучше, Найден, не то как бы нам худо не было, - покосившись на воинов, боязливо поежился он. И тут же льстиво улыбнулся, увидев, как оглянулся предводитель.

- Хватит болтать! - сказал, словно ворон прокаркал, тот. - Прибавьте-ка лучше шагу.

Хорошо ему говорить: в толстых сапогах-чулках лошадиной кожи никакой снег не страшен, ни сугробы, ни болота, ни ручьи талые. А тут попробуй-ка - онучи-то давно уж все вымокли, идешь - хлюпаешь, ноженьки мерзнут, всё равно как босой.

- А зачем мы туда идем, дядько Найден? - догнав парня, шепотом поинтересовался замыкавший процессию светлоокий отрок.

- Ишь ты - "дядько"! - усмехнулся, услыхав, пожилой. Найден-то, оказывается, уже "дядькой" стал, надо же, а ведь еще и маткино молоко на губах едва-едва обсохло. Тоже еще - "дядько", смех один.

Пожилой презрительно сплюнул в снег.

- Незнамо зачем идем, Важен. - Найден пожал плечами. - То господам ведомо.

- Вот-вот, - обернулся пожилой. - А вам про то и ведать не надобно. Пошевеливайтесь-ка лучше, не то живо кнута отведаете!

При слове "кнут" Важен передернул плечами. Кнута не хотелось, и он, перепрыгивая через истекающие ручьями сугробы, поспешно догнал пожилого.

А Найден вдруг погрузился в думы, разбуженные вопросами отрока. И в самом деле, куда идут они, на ночь глядя? Вроде бы где-то здесь, в этих местах, рос священный дуб, любимое дерево громовержца Перуна. Может, туда? Тогда понятно. Видно, решили попросить у Громовержца совета или заручиться поддержкой в каком-нибудь важном деле, так многие делали. А что на ночь глядя, да в протальник, в самую неудобь, так и это ясно - бывают такие дела, что отложенья не терпят. Всё правильно. Прояснив ситуацию сам себе, Найден повеселел, и обступившие со всех сторон раскидистые темно-зеленые ели уже не казались ему такими уж мрачными. Да, ясно, здесь где-то недалеко старинное Перуново капище, а раз капище, значит, и волхвы там рядом живут, стало быть, не в лесу ночевать придется, а в какой-никакой хижине. Впрочем, и в лесу не так уж страшно - не зима, чай. Запалил костер побольше, да сиди грейся. Вон у воев и луки имеются, ужо подстрелят дичину, да на костер, - ух и вкусно! Найден сглотнул слюну. Скорей бы...

Серое небо быстро темнело, еще немного - и вообще ничего под ногами видно не будет. Как тогда идти?

Неожиданно впереди посветлело. Ели расступились, раздвинулись, и глазам утомленных путников предстала обширная поляна с росшим посереди нее раскидистым вековым дубом. Позади дуба, на темном фоне леса, угадывались приземистые бревенчатые строения, крытые еловыми лапами, а еще дальше - колодец. Однако навстречу путникам никто не вышел - может быть, волхвы здесь жили только летом, когда проплывающие мимо по реке рыбаки и купцы не забывали приносить божествам обильные жертвы, а может, кудесники ушли куда-нибудь вот именно сегодня по каким-нибудь своим неотложным делам. Не было вокруг никого, один дуб скалился на проходящих мимо людей вросшими в кору кабаньими челюстями.

- Пришли, - догадался Найден.

Длинноносый с варягом скрылись в строении, а тощий жукоглазый Истома тут же принялся распоряжаться слугами. Пожилой с отроком отправились по дрова, а Найден был послан к колодцу - посмотреть, оттаяла ли вода. Вода, конечно же, еще не оттаяла, хотя и журчала под наледью - родник всё-таки, да и не зима - конец протальника-марта. Испросив у Истомы топор, Найден азартно принялся отбивать наледь. К ночи похолодало, и светлая борода его от дыхания быстро покрылась инеем, но парень не замечал этого, предвкушая близившийся ночлег и пищу. Те же чувства, похоже, овладели и остальными слугами - те рубили дрова, да так, что треск стоял по всему лесу. Махнув крыльями, улетела прочь какая-то большая птица. На дубовых ветках загалдели грачи.

"Грач на горе - весна на дворе", - вспомнил Найден и улыбнулся. Сняв нагольный полушубок, бросил в снег, нагнулся над колодезью и, протянув руки к освобожденному роднику, с наслаждением напился чистой холодной водицы. Пожилой - звали его дядька Поздей - с Баженом-отроком споро разожгли костер. Истома подошел к Найдену, протянул лук с тремя стрелами:

- Запромыслишь тетерева?