Глава 5
ПОЖАР
Лето 862 г. Альдегьюборг
Мы - первенцы предвещанного блага,
Чье имя - Свет,
Теперь во тьме; нам не ступить ни шага
Без новых бед.
Гертрул фон Ле Форт. "Лишенные отчизны"
Богат и славен город Альдегьюборг - Альдейга - Ладога, что стоит у седого Волхова, недалеко от впадения его в озеро-море Нево. Раздольно раскинулись по левому берегу усадьбы из серых, рубленных в лапу бревен, с частоколами, амбарами, кузницами. У причалов, на волне волховской, покачиваются корабли - пузатые кнорры, острогрудые морские ладьи, большие, красивые, настоящие скакуны пучины! Рядом с ним - ладейки поменьше, плоскодонные, речные, такие и на порогах удобнее, и волоком их тащить легче. Некоторые купцы - гости заморские - и не рискуют на своих кноррах волховские пороги пройти, даже и с лоцманом ладожским, уж больно своенравен да лют в тех местах батюшка Волхов, оборонился мелями, валунами замшелыми обложился, ощетинился камнями острыми, поди-ка сунься, заморский гость! Да и зачем добрый морской корабль на порогах гробить? Куда как лучше перегрузить товар на плосокодонные речные ладейки, - пусть и заплатить придется грузчикам да ладейным, так ведь не очень-то и много, всего-то одну куну на всех. Куна - то по-местному серебряная монета, арабская либо древняя, римская, что купцы "кунеус" - "кованой" - называют, отсюда и куна, а не от "куницы", как многие бестолочи заморские в гордыне своей думают.
- Всё, господин Лейв. Гони куну! - вытерев мокрые ладони о подол рубахи, произнес Бутурля Окунь - артельный староста ладейных. Работники под его руководством только что закончили перегружать товары из высокого кнорра в маленькие речные ладейки. В три таких суденышка как раз и уместился весь товар с кнорра. Товар знатный: сельдь в бочонках, китовый жир, сукна разноцветные, фризские, да прочего - фибул узорчатых да товару кузнецкого - по мелочи.
Для Ладоги товар обычный, так ведь купчина-то, похоже, не совсем дурак - ниже по реке собирается, то ли в Киев, то ли к кривичам, а может, и в Белоозеро. Ему б, конечно, попробовать на реку Итиль, к болгарам да хазарам, - уж взял бы наварец изрядный. Ежели б дошел не разграбленным да живым. А ведь может и дойти - воинов-то хватает. Впрочем, и конкурентов тоже. Бутурля Окунь скосил глаза на ладьи хазарского купца Вергела. Вот же смелый человек этот хазарин, добрался-таки до Ладоги! А ведь не прямая дорожка плыть-то, через болгар, а те, известно, всех проплывающих на Русь стращают, россказнями разными потчуют: дескать, в лесах ладожских одни людоеды живут, путь туда трудный, опасный, только болгарским купцам под силу, они с людоедами ладят, так что болгарина-то к торговле пропустят, а вот какого-нибудь хазарина или араба - бабушка надвое сказала. Редко, редко приходили в Ладогу из далеких южных краев хазарские гости, арабы - и то чаще, а больше болгары, уж те-то почти рядом - соседушки. Все на великой реки Итиль жили. А от Волхова к Итилю путь хорошо известен. Сначала по Нево-озеру, затем - по Сяси, комариной реке, потом волоком, да по малым рекам - Колпи, Лиди, Чагоде, ну а те как раз в Итиль и несут свои воды.
Варяжский купец Лейв - совсем еще молодой парень, не купец - купчонок, на вид противный - слюнявый, сытомордый, упитанный, - важно почмокал губами и, пошарив в прицепленной к поясу мошне, вытащил серебряную монету. Да не куну, а - то Бутурля враз приметил - ногату! Из нового серебра, еще не истершуюся, что арабы так и прозывают- "нагу", что значит "хорошая, отборная". Отсюда и "ногата". Хоть по виду и схожи - несведущий человек и не отличит почти, - да зато по весу разные - за гривну двадцать ногат дают, а кун - двадцать пять. Ничего не сказал Бутурля Окунь купчонку, словил на лету ногату, сунул за щеку и, поклонившись, быстро спустился по крутым сходням кнорра.
- А гость-то, однако, не беден,-усмехнулся Всеслав Сушина - мужик из артели, сухой, худющий, длинный, словно иссохшее дерево, вот уж точно - Сушина. - Вот бы к такому наняться. Я чаю, люди ему понадобятся, варягов-то с ним не так и много. Заработать можно, потом всю зиму у огня кости греть, это не то что с нашим жуком Бутурлей. А, Найден?
Найден вздрогнул. Закончив погрузку, он сидел на длинном полусгнившем бревне, брошенном почти у самой воды неизвестно для каких целей, и задумчиво смотрел на противоположный берег - холмистый, густо поросший угрюмыми елями и сосняком.
- Что, дядько Сушина?
- Я говорю, хорошо б к тому варягу наняться.
- А, это можно. - Найден пожал плечами.
В принципе, к зиме подработать, конечно, нужно, да вот только срываться сейчас с Ладоги не особо хотелось. И так после побега из южных земель едва на ноги встал, к артели прибился, и ведь, удивительное дело, взяли его, чужака. Хотя, если разобраться, какой же он, Найден, чужак? Да, то место на берегу Волхова, где когда-то белоглазая чудь спалила его деревеньку, давно уж заросло молодым лесом, однако кое-кто из артельных ее помнил, ну, не саму деревеньку, а мужиков. Старосту, Хромого Неждана, многие знали - частенько нахаживал Неждан в Ладогу с медом, воском, с рухлядью мягкой. А Неждан Хромой приходился Найдену дедом, вот, видно, потому и махнул рукой Бутурля Окунь, когда решал, взять ли, нет, в артель чужого незнакомого парня. Взяли. Всё ж таки не совсем чужой - остались еще такие в Ладоге, что деда помнили, хоть и помер он давненько, тому уж лет двадцать будет.
Как стал Найден артельным - а то в березозоле-месяце случилось, - жизнь веселее пошла. Да, работы много было, отдыхать некогда, иной раз и пот глаза застит, и гнус-комар ест, а всё ж не один, всё при деле. И голову преклонить есть где - построили артельные себе шалашик, просторный, ельником крытый, изба целая, а не шалашик, там и стол, и лавки из березовых стволиков сложены, лыком связаны, рядом с шалашиком, на полянке, - кострище, аккуратно булыжниками обложенное; дрова есть, река рядом, - уж хоть и не баловал Бутурля кормлением, да белорыбица на ушицу завсегда была. Так вот и жил Найден, спокойно да размеренно, правда, мыслишка нехорошая грызла - а что ж зимой-то? Зимой-то гостей-купчишек заморских нету, не нужны никому артельные. Остальным-то парням - из взрослых, в возрасте, мужиков тут, почитай, только двое и было - Сушина да Бутурля Окунь, староста, - всё равно. Их-то в родных деревнях ждут, - как закончится август-серпень, наступит хмурень-сентябрь, так и уйдут по домам ребятки, до следующего сезона. У Бутурли давно в самой Ладоге домик выстроен, с печью-каменкой да дощатым полом. И хозяйка в доме имеется, хоть и неказиста - Найден ее как-то видел, мужу блины приносила, - рябая, мелкорослая, а всё ж какая-никакая женщина, как же без женщины-то? Вот и сам Найден подумывал, что неплохо б жениться, - срок подошел, уж весной двадцать лет стукнет, и собой пригож - крепок, лицом чист, над очами серыми кудри русые вьются, - да ведь только кто ж пойдет за него, безродного? Кто ж свою дщерь отдаст?
Найден вздохнул, украдкой взглянув на противоположный берег. Там - знал - на полянке, что близ лесного озерка, собираются время от времени девки - песни попеть, да поболтать, да в озере искупаться. Найден их там видел, когда шалашик строили, - подходящее лыко искал. Вот и сегодня, наверное, соберутся ближе к ночи. Хорошие девки - хохотуньи, насмешницы, - ну, куда от таких уйти? Однако ж к зиме тоже что-то придумывать надо. С Бутурлей-жучилой не больно-то заработаешь. В лучшем случае - пару затертых монетин-дирхемов. Можно, конечно, попробовать и собственный домишко справить - ребята помогут, ежели что. Небольшой сруб и надобен, леса вокруг навалом, печку-очаг сложить - дядько Сушина знает как, хвастал. А ведь и правда, чем плоха мысль? И незачем по чужедальним краям горе-злосчастие мыкать, хватит, намыкался уже - рабом-челядином, - да еще чуть в жертву не принесли в Перуновом капище. Найден до сих пор вздрагивал, когда слышал волчий вой, - после того случая в полянской земле стоял у него в ушах страшный крик отрока Бажена. Крик боли и ужаса. Нет уж, хватит. Никаких больше чужих краев.
Лучше тут, со своими. А построит дом - можно и жену поискать. Чем Бутурля Окунь не сват, а Сушина не дружка? Пусть и жучила артельщик, однако на такое дело наверняка согласится - не корысти, так почета ради.
- Не, дядько Сушина, наверное, не поеду с варягами, - поразмыслив, покачал головой Найден. - Избу построю лучше.
- Избу?! Тю-у-у... - Сушина присвистнул. - Дело хорошее. Только и не дешевое, однако. О том ведаешь?
- Да знаю, - досадливо махнул рукою Найден. - Осенью придумаю что-нибудь.
- Ну, думай, думай. Смотри быстрей только думай, а то уже страдник кончается, там и серпень, и хмурень, не заметишь, как и грудень наступит, да посыплются с небес белые мухи.
- Ладно, дядько Сушина, не каркай. Спросил бы лучше у Бутурли - будет еще сегодня работа?
- Вряд ли, - пожал плечами Сушина. - Не будет боле, то я и без Бутурли знаю, вон, гостей-то у причала - раз-два и обчелся. Сегодня уж точно раненько закончим.
- То и славно бы... - под нос себе прошептал Найден, поглядев на дальний берег. Интересно, собрались ли уже девки?