- А ты думала? - Скъольд Альвсен довольно погладил бороду. - И слушай дальше. Будет ли благодарен Свейн тому человеку, с помощью которого и ублюдок Хельги, и его жена, дочка Торкеля, переселятся в мир иной? А? Конечно будет, а как же! И кто же этот человек, я тебя спрошу? Что, молчишь? А я отвечу. Это наш Лейв. А между прочим, приданое за Ингрид Свейн дает изрядное.
- Значит, наш Лейв прибьет их обоих, и молодого ярла и его супругу, - кивнула Грачиха. - Что ж, дело хорошее. А сможет?
- Сможет, - заверил Скъольд. - Все мои слуги помогут. А потом... потом шепну я ненароком Свейну, кто ему с лугами помог...
- А ежели упрется Свейн?
- А ежели упрется, пусть-ка попробует без меня на тинге те луга отстоять, чай, на них желающие-то найдутся!
- Да уж найдутся, - согласно кивнула Грачиха, прикидывая в уме, много ль приданого даст за Ингрид старый Свейн. По прикидкам выходило - много. Смельди заметно повеселела и даже, набравшись наглости, хлебнула из мужниной кружки.
- Ну, ты уж совсем, женщина, - недовольно поморщился Скъольд, но тут же осклабился. Эх, хорошо б всё сегодня сложилось. Должно сложиться, должно. Недаром ведь вчера вечером принесли в жертву Одину белого петуха да жирную курицу Тору. Не забыли и Хель с Локи - обоим по куропатке досталось. Теперь уж, конечно, помогут боги в задуманном, подивившись неслыханной щедрости Скъольда. Теперь уж - помогут. Должны...
Не успело солнце перевалить за полдень, как четверо верных Скъольдовых слуг, прихватив с собой кое-какие припасы, ходко понеслись на север, к дороге, что вела с юга. Впереди на белой рысистой кобыле скакал Лейв Копытная Лужа.
Глава 4
"ТЫ ДОЛЖЕН!"
Наши дни - весна 862 г. Северная Норвегия
Лепестковым, розовым слоем
Мир от сознанья закрыт;
Пусть достанется он героям,
Тем, кто спасает и мстит -
Зигфриду, Хагену; сонно
Вспомни: всего лишь одна
Капля крови дракона -
И смерть сразит колдуна.
Готфрил Бенн. "Салы и ночи"
- Слышь, ты, нидинг! Ты едешь, или как? - крикнул щуплый светлорусый пацан лет двенадцати на вид, нырнул в такси - старый, видавший виды "сааб". Уселся на переднее сиденье, повернулся к водителю: - Пожалуйста, подождите. Сейчас этот чертов Нильс купит пива и...
- А не рано вам пива? - Таксист, длинноусый мужчина средних лет, с усмешкой посмотрел на парня. Тому стало неуютно. Он даже принялся что-то путано объяснять про безалкогольное пиво, и про своего беспутного приятеля Нильса, и про предстоящий концерт в Черном лесу... Таксист не вникал, еще не хватало вникать в тинейджерские проблемы, вернее, в проблему вот этих конкретно подростков, щуплого светленького, что сидел сейчас в машине, и второго, "чертова Нильса" - во-он он выходит из павильона, выглядит постарше своего приятеля - лет шестнадцать (и всё равно, как такому пиво продали?), - волосы темные, длинные, этакая волнистая грива, как было модно носить во времена его, водителя, молодости, в эпоху "Лед Зеппелин", "Дип Перпл" и разных там "Шокинг Блю". Впрочем, эта мода на длинные волосы из Норвегии, похоже, не очень-то и уходила, даже в армии и то разрешали носить, правда, без подобного прикида, как вон у этих. На "чертовом Нильсе" потертая куртка из черной кожи, вся в блестящих заклепках, под ней длинная маечка с изображением какого-то черепастого урода с непонятной надписью... даже не готикой, а черт-те как... "Дакт... "Дат... "Дак-т-рон" какой-то. И этот, на сиденье, тоже туда же. Таксист скосил глаза. Малыш малышом, а поди ж ты, тоже, как они говорят, "в прикиде". Майка с бледнолицым окровавленным монстром и змеей, такая же черная куртка, шорты из обрезанных джинсов. Не холодновато коленкам-то? В ушах у обоих... не поймешь что - то ли серьги, то ли булавки. А ведь у него самого, у таксиста Акселя Йоргенсона, могли бы быть такие. Не серьги, а дети. Даже чуть постарше. Если бы Марта тогда согласилась родить... Если бы... Так ведь нет - "поживем пока для себя". Пожили... Первый аборт... и всё! Никаких детей. Навсегда. Поначалу даже как-то спокойно восприняли это известие и Аксель, и Марта, ну правда - зачем они нужны-то, дети, одна с ними морока, подгузники, соски, памперсы. Так вот и жили, "для себя". Да и вроде бы неплохо жили, между собой ладили, чтоб серьезных каких размолвок - ни разу. Аксель даже и не изменял почти - ну, та связь с Ирмой, диспетчером, не в счет, она всё-таки, можно сказать, не женщина, а товарищ по работе, - да и чего было изменять? Марта - женщина что надо, настоящая нордическая красавица, с высокой грудью и ногами "от шеи", и в сексе была неутомимой, вот только насчет детей... Да и черт с ними, с детьми. Черт-то с ними, да только чем старше становился Аксель, тем всё чаще при виде подростков возникали у него мысли: "А вот этот мог бы быть моим", "А эта годится в дочки", "А вот если б эти были моими детьми, я бы им...". Ну и так далее. Грустные, честно признаться, мысли. Вот и сейчас... Этот, светленький, что сидит сейчас на переднем сиденье, чем-то похож на Марту. Такой же нос уточкой, пухлые губы, веснушки... Как только Марта с ними не боролась, а всё равно высыпают каждое лето. А второй, волосатый Нильс, вроде посерьезней, молчаливый - видно, клещами слова не вытянешь, - Аксель сам таким был в детстве, да и сейчас, впрочем, не очень-то разговорчив. Ладно, черт с ними...
- Куда везти, ребята?
- В Черный лес.
- Ку-да?!
- Ну, где концерт.
- А, на площадку? Так бы сразу и сказали, а то - "лес".
- Так мы и...
Не слушая больше, Аксель включил двигатель и осторожно, стараясь не задеть припаркованный впереди "вольво", отъехал от тротуара. "Концерт", надо же! Ну да, туда такие только и едут. А вообще, хорошо, что муниципалитет выделил молодежи площадку подальше от населенных мест, - грохот там временами стоял такой - коровы на ближайших хуторах пугались. Подобную музыку, состоящую из дикого гитарного скрежета и молотиловки ударных, Аксель не понимал, но и не хаял. Всякому овощу - свое время. В молодости-то хаживал на концерты, покруче нынешних дела были. Бывало, и входные двери на какой-нибудь "Моторхед" головами вышибали, а как брали автограф у Удо Диркшнайдера из "Акцепт" - вообще отдельная история... Кто теперь помнит Удо? Да никто. А тогда, в начале восьмидесятых, казалось - круче музыки нету.
Справа проносились хмурый еловый лес и близкие синие горы, слева, за маленькими белыми домиками, синело море. Всё-таки в красивой стране они все живут. Интересно, понимают ли? Нет, судя по беспечному виду - вряд ли. А мелкий пацан - кажется, зовут его Ханс - так ведь и не пересел на заднее сиденье, к приятелю, "чертову Нильсу", по-прежнему сидел вполоборота, болтал. А когда Аксель по доброте душевной предложил остановиться да пересесть, лишь небрежно повел плечом: "А меня сзади укачивает". Укачивает его, видели? Тогда на трамвае езди...
- Вон здесь поворот, не проедьте.
- Знаю. - Аксель усмехнулся. "Не проедьте". Уж как-нибудь дорогу узнал, за двадцать-то лет.
Свернув на проселок, машина углубилась в лес. Дорога сделалась уже, стало заметно темнее. Вот уж действительно Черный лес! Вон и кемпинг, за ним небольшой ресторан, а чуть дальше, на большой поляне, сцена. Кто-то уже по ней шлялся в таких же "прикидах", как и пассажиры.
- Уже начался! - Ханс досадливо хлопнул себя по коленкам. - Говорил же, надо было раньше выйти. Опоздали теперь! А всё ты: "Успеем, успеем!"
- Ничего и не опоздали, - соизволил наконец ответить Нильс. - В самое время приехали.
- Да какое ж в самое время, когда вон уже играют вовсю?!
- И не играют, а аппаратуру настраивают. Вон, кстати, Фенрис!
- Где?!!
Ханс чуть было не выскочил из машины на ходу. Аксель притормозил:
- Заплатить не забудьте.
- Ах, да... Вот, пожалуйста.
Монеты. Одна, две, четыре... Мельче, конечно, не могли найти? Наверное, на школьных завтраках целый год экономили. Ладно, их дело...
- Спасибо. Счастливо повеселиться.
Выехав из леса на шоссе, Аксель включил радио. И тут же чертыхнулся, услыхав искаженный старой рацией гнусавый голос Ирмы, диспетчера. Вызов в соседний городок. Вот уж некстати. А херре Йоргенсон уж было настроился на тихий домашний вечер. Вкусный ужин, пиво, телевизор...
"Как дела, дорогой?" - "Спасибо, всё хорошо. А у тебя, милая?" - "Тоже нормально. Знаешь, я тут недавно смотрела передачу о международном усыновлении..."
Да и черт с ним, с вечером. Можно и поработать, деньги никогда лишними не бывают. А на обратном пути заехать на рынок, купить рыбы... Впрочем, какая рыба? Ночь на дворе.
Аксель два раза подряд еще смотался в соседний город - один раз вез профессора из местной клиники, другой - пожилых туристов с парома. Всю дорогу слушал их восторженные описания Эйфелевой башни, Елисейских полей и горы Сен-Мишель. Да, оно, конечно, неплохо во Францию съездить, можно было бы летом махнуть с Мартой. Вот только климат там не очень - больно уж жарко, сухо. Куда ж тогда? В Санкт-Петербург, в Россию? Так там обманут либо ограбят. Вон в прошлый год ездили соседи Аренсены в Россию - без бумажников вернулись и без вещей, хорошо еще сами живы остались. Нет, такой вид экстремального туризма, как поездка в Россию, был Акселю не по нутру. А какие в России дороги? О, об этом Аренсены тоже порассказывали. А уж водители! Злобные, дикие, дорогу никому не уступают, словно играют в детскую игру "Кто на горе хозяин?". Впрочем, с чего бы им быть вежливыми-то, коли уж они по таким дорогам ездят, про какие Аренсены рассказывали? Да, наверное, и не бывает таких дорог, врут всё соседи. Самим надо съездить да посмотреть. Набраться бы только смелости.