– Даже не знаю. Может, кроками, с царской еще, обойдешься? Хотя они у меня на кальке да карандашом – не для поля, конечно. А ладно, забирай.
Похоже, карта у него не последняя. Да и та, с которой кроки снимал. Не простой мужик мне попался, ох не простой. Хотел у него еще патронов попросить, но решил не нарываться – поговорим еще на эту тему. Надо связи нарабатывать, а эта семейка мне, похоже, нравится, что сын, что отец. Не чувствуется в них гнили. Считается, что первое впечатление самое правильное, вот и будем ему следовать. Оглянувшись и заметив, что в избе пусто, все же решил рискнуть.
– Место нужно надежное. Недалеко, удобно и безопасно. Желательно не одно.
– Подумать надо. А не опасаешься?
– Нет, не опасаюсь – кому-то верить надо.
– Ну гляди, паря, я тебя не тянул. Смотри сюда: если не далеко, то прямо на запад у нас неплохой лесок есть. Колька завтра тебе там землянку покажет. Не бог весть что, но перебедовать можно. А как поток спадет, то лучше тебе на восток слегка перебраться. Вот тут, за Залесьем, небольшой массив уже есть, он слегка облагорожен, просеки пробиты, но место интересное. Озеро здесь и болото. На болото гать идет, но на картах ее нет, в середине три сухих острова. Можно даже землянки вырыть, ну и еще плюс, что есть два прохода. Сам обвешивал, но туда без меня не лезь – есть хитрости. Это тебе пока, покумекаю пару дней – еще чего подберу.
На этом мы и расстались.
Глава 3
Колька растолкал меня еще до рассвета, а значит, проспал я не более трех часов. Парень постоянно поторапливал меня, да и сам я не хотел задерживаться, тем самым дополнительно ставя под удар местных, отнесшихся к прохожему в общем-то неплохо, несмотря на те неприятности, что тот им доставил. Потому быстро умылся прямо из бочки, навьючил имущество, получил от Борисовны узелок с нехитрым харчем, и двинулись в путь. Дорога заняла не более часа и привела нас к хорошо замаскированной землянке, пригодной для проживания не более пары человек. Тут Коля устроил мне целую получасовую лекцию, как нельзя ходить по одним и тем же местам, дабы не натоптать троп, огонь жечь только из сухих дров да желательно ночью, чтобы запах дыма до утра разнесло. Больше всего удивило меня предложение справлять нужду в протекающий недалеко ручей, причем как малую, так и большую. Представил себя сидящим с голым задом над журчащим потоком и расхохотался. Зря это я – мигом потерял в глазах мальца половину уважения. Пришлось с серьезным видом повторять, как на экзамене, его рекомендации. Пару раз он меня поправил, но остался доволен, обещался прийти к вечеру с едой – и пропал. Буквально пропал – только что был и как ветром сдуло. Чудны дела твои…
День решил провести с пользой – память у меня теперь абсолютная, это я Кольке специально пару ошибок допустил, маскируюсь типа, потому решил выучить карту. Дело не сложное, но и не простое. Полдня убил, как и не было. Поел и решил ревизию провести. Нет, какие у меня в наличии вещи и оружие есть, и так прекрасно помню. А вот что у меня в голове есть после двух Слияний? Там и черт ногу сломит. Начнем со знаний и способностей, что может мне понадобиться для выживания. Имеем за плечами четыре курса Железнодорожного института в Москве и техническую школу в Мюнхене, неплохую стрелковую подготовку, причем немец умел использовать как пулемет, так и малокалиберную артиллерию. Правда, ее он больше чинил, но и выстрелить смог бы. Еще Герберт Зелински умел водить любой транспорт, проходивший через их мастерские, вплоть до танков. Летать, правда, не умел, даже с использованием технических средств. Жаль, конечно, но не критично. А вот с починкой стрелкового оружия было хуже, не его специализация. Косте же в истекшем учебном году, вероятно, под давлением военных, прочитали курс лекций по инженерному воздействию на железнодорожные пути и сооружения, а попросту что и как нужно взрывать или разрушать другими доступными способами. Тоже может сгодиться. С медициной никак – могу шину и жгут наложить да рану забинтовать, хотя кажется, что для меня это не слишком важно, особенно если пощупать вполне так заживший череп. Шрам еще есть, но что-то мне подсказывает, что ненадолго. Плохо с личными воспоминаниями моих доноров – их практически нет. Не то чтобы сильно напрягало, но могут быть проблемы. С Гербертом ладно, а вот Константин, чьим телом я владею… Можно, конечно, разыгрывать амнезию или секретность, но как бы то и другое не вышло боком. Ну да ладно, будем бороться с проблемами по мере их поступления. Главное, надо придумать причину, по которой я не хочу отдаляться от этого места, не объяснять же, что здесь наибольшая вероятность по выходу из задницы. Не поймут. Потому и надо закорешиться с Кузьмой. Вот и причина будет – связи у меня тут. Неплохо бы организовать небольшой партизанский отряд и застолбить за ним место, но здесь проблема – сразу найдутся командиры, постарше да позаслуженней. Мне это не подходит, хоть и меньше внимания к рядовому, но и крутить им можно как заблагорассудится, а уж просветить его на странности, появляющиеся в его поведении, сам бог велел. Так и шлепнуть могут – они это здесь быстро. Опять надо думать. Эх, голова ты моя нерезиновая.
Вечером пришел не Коля, а совсем даже наоборот, его отец. Причем не один. Сначала меня это не насторожило, хотя и не понравилось, что место моего инкогнито станет известно скоро всем окрестным жителям. Но тут я ошибся. Спутник Кузьмы оказался совсем даже не местным и не жителем, а сержантом Красной Армии родом из славного города Одессы Георгием Байстрюком, сразу предложившим называть его Жорой. Одет новоприбывший сержант был в гражданку и оружия не имел. На мой вопрос, чего так, не обиделся, сказал, что все лежит в нужном месте и будет в нужное время, после чего сразу завалился спать. Чего-то я не понимаю в этом мире. Это чего-то решил выяснить у второго своего гостя.
– Ну и что это было?
– А это смотря чего ты хочешь? – начал мой собеседник, отведя меня в сторону и стрельнув сигарету. – Хреновый все ж таки у германца табачок.
– Ты разговор в сторону не уводи.
– Видишь ли, Костя, как ты уже понял, большевиков я не люблю, но вот этих, которые большевиков нам на шею повесили, не люблю еще больше.
– При чем тут немцы и большевики?
– Молод ты еще, а вам в школах хрен кто расскажет, как Германия с помощью революционеров всяких разрушила великую страну.
– Так уж и разрушила, да и если бы большевики немцам служили, то война-то зачем? Сказки это все буржуйские.
Не зря Кузьма завел этот разговор, ну и я поиграю – пусть побеседует с упертым комсомольцем.
– Большевики не такие дураки оказались, похитрее многих. Не нужны им стали никакие хозяева – всех кинули, от того и война. Да и с той стороны сейчас не те, кто большевиков покупал. Далеко не те. Гораздо хуже. Хотя и те нас за дикарей держали, а эти… Этих придется уничтожать. Всех, кто крови попробовал, поголовно. Это как с медведем-людоедом. Либо ты его, либо он всех, до кого дотянется.
– Ладно, отбросим политику, от меня ты чего хочешь?
– Ты хорошо начал, по-мужски, и я не верю, что ты дальше будешь тихо сидеть. Раз не хочешь, как прочие, идти на восток, значит, что-то тебе здесь надо. Я не собираюсь пытать, что, но если готов драться, то чем могу помогу. И не я один. Держи харчи, буду завтра или Кольку пришлю, коли не сподоблюсь.
– Немцы-то были?
– Наезжали. Бабы им поплакались, что собак у них побили, харч с самогонкой поотнимали. Про Любку молчали, а то германцы могли не поверить, что убийцы запросто ушли. А так – были да уехали. Недалече трех наших бойцов постреляли в ночь, на них небось и свалили. Все, некогда мне, дела.
Взял еще одну сигарету и ушел, а мне теперь чего делать? Надо бы с сержантом поговорить, но вот как подступиться, ничего в голову не приходит, да и будить не хочется – вид у него не курортный, тоже небось намаялся. О, легок на помине.
– Ну что, командир, перекусим?
– С чего это я тебе командир? Я вообще лицо сугубо гражданское и военными командовать никак не могу.
Байстрюк только пожал плечами.
– Евстратыч сказал, что ты теперь командир. Ошибся?
– Какой Евстратыч?
Удивление сержанта, похоже, было не наигранным.
– Кузьма Евстратович, какой же еще. Иль не признал?
– А, мне он только по имени представился. Может, ты и фамилию его знаешь?
– А как же, Говоров его фамилия. Странные тут у вас дела творятся, похоже, не заскучаю. Правда, что ты трех фашистов за минуту положил?
– Не за минуту, но правда. Повезло. А почему фашистов?
– А кого? Немецкие фашисты они и есть.
– А, вот ты о чем. Вообще-то в Германии фашистов давно нет, может, в Австрии и остались где, да и то, наверно, по тюрьмам сидят.
– Не понял, это как? А эти кто?
– Конкретно эти скорее всего были никто, а главная партия на самом деле в общем-то единственная, НСДАП: Национал-социалистическая немецкая рабочая партия. Если короче, то национал-социалисты.
– Это что за зверь? Нам комиссар говорил, что они фашисты – ставленники мировой буржуазии, а ты говоришь рабочая партия. Кто врет?
– Да в общем никто. Теоретически тонкости там есть, причем тонкости достаточно толстые, а практически нам с тобой все равно, а то, что партия у них рабочая, это так – отголоски давно минувших дней, хотя, конечно, многие в партии у них из рабочих.
– А почему в Австрии сидят, она же под немцами?
– Потому что никто не хочет властью делиться. В момент аншлюса, ну, когда Германия войска ввела в Австрию, там у власти как раз фашисты были, их быстро разогнали, многих посадили. Может, уже и отпустили, а может, и в расход отправили, не знаю.
– За что же их? Они ж все одним миром мазаны.