С дороги мы свернули в рощу и минут через пять по узкой тропинке вышли на небольшую поляну, по кругу поросшую колючим кустарником. Здесь находилось с десяток лошадей, горел костерок, на котором висел походный котелок с булькающим варевом, и возле огня, на поваленном старом бревне, сидел человек, седой и сгорбленный годами невысокий старичок лет шестидесяти в простом линялом кафтане, накинутом на голое тело. Это и был полковник Иван Лоскут, личность настолько противоречивая и загадочная, что я не знал, как мне к нему отнестись. Во-первых, Лоскут соратник Степана Тимофеевича Разина, у которого он был писарем. Во вторых, друг семьи Булавиных, то есть моей семьи, они еще с дедом на Волге боярские струги чистили. В третьих, самозванный полковник и профессиональный революционер с уклоном в разбой. В четвертых, очень умный, верткий и ловкий человек, которого вот уже тридцать лет царские сыскари ловили, да все никак поймать не могли. Да, что говорить, в одних исторических документах он подавался как голь перекатная, пьянь и рвань, а в других как богатый и справный казак с огромными связями по всей Руси и заграницей. Кому верить? Вывод самый разумный, никому не верить, а самому определяться, смотреть, слушать и делать выводы.
Казаки из отцовских ближних людей и люди Лоскута остались возле тропинки, а мы с отцом спрыгнули с коней и направились к костру. Подошли, и атаман поприветствовал самозванного полковника:
- Здрав будь, дядька Иван.
- Здравствуй, Кондрат, - Лоскут встал, и они с Булавиным крепко обнялись. Затем полковник посмотрел на меня, взял своими сухими руками мои плечи, чуть встряхнул и сказал: - Вырос ты Никиша, и вытянулся преизрядно. Десять лет тебя не видел, а ты, вон уже какой. Богатырем растешь.
- Здоровьица вам, дед Иван, - произнес я.
- Ладно, - разинский соратник отпустил меня, - ты иди к лошадям, а мы тут, с батей твоим переговорим.
Я посмотрел на отца, и он сказал:
- Пусть останется, пора его к делу приучать.
- Ну, как знаешь, - полковник сел на бревно, дождался, пока мы расположимся вокруг, помешал длинной ложкой уху в котле, бросил быстрый оценивающий взгляд на Булавина и спросил: - Зачем я тебя нашел, понимаешь?
- Нет, - батя отрицательно покачал головой.
- Странно, я думал, что ты уже последние новости знаешь, а потому и мечешься по всему Войску, да беседы крамольные с людьми ведешь.
- О чем я должен знать, дядька Иван?
Лоскут помедлил, посмотрел на солнце, повисшее над нами, и произнес:
- О том, Кондрат, что царь указ написал, а в том указе князю Юрию Долгорукому велено ловить всех беглых на Дону.
- И как давно сей указ, написан?
- С месяц уже, а то и больше. Я про него только дня три как узнал. Отлеживался в одной из станиц, а тут все в один день, и про указ известие, и про то, что ты уже пару недель по городкам донским ездишь. Вот и подумал, что ты все уже знаешь.
- Нет. У меня таких людей, которые бы столь важные новости быстро приносили, пока не имеется.
- А надо бы иметь…
- Со временем, может быть, кто-то и появится.
- Так нет времени, Кондрат. Осенью Долгорукий будет здесь, а что он за человек, ты ведь знаешь?
При этих словах, отец потер левый бок, где как я знал, у него имелся длинный шрам от сабли. Он поморщился и кивнул головой:
- Знаю его, под Азовом сталкивались. Я тогда на стену одним из первых поднялся, думал, что награду получу, а тут этот князек со своим гонором. Слово за слово и драка с его холопами. Насилу отбился. Царь меня, за эту драку простил, но и награду я не получил.
- Вот видишь, князя Юрия ты знаешь, и как он к казакам относится, понимаешь. Что делать будешь?
- Стану ждать, что дальше произойдет.
- А я тебе и без ожиданий скажу, что может быть. Лукьян Максимов тоже про карателей ведает. Поджилки у него трясутся, и войсковой атаман ищет того, кто бы в случае большой беды от князя, мог его прибить. И на кого он посматривает, ты догадываешься.
- Немудрено догадаться, на меня, наверное.
- Правильно, потому как ты человек известный и крови не боишься. Помнишь, как ты от слободских людишек и царевых солдат солеварни освобождал? Вижу, что помнишь. Тогда Лукьян тебе тоже говорил, мол, ты дело сделай, а мы тебя прикроем. И потом, он же со своими товарищами, тебя выдать хотел.
- Я все помню, и ничего не забыл.
- Вот и теперь так будет, если Долгорукий зверствовать начнет. Ты Кондрат князя убей, а потом мы тебя укроем, скажет Максимов и его старожилы из богатых низовых казаков.
- Не будет этого! - отец вскочил с места.
- Ты успокойся, сядь, и не шуми, - тихо и вкрадчиво сказал полковник.
- Все, я спокоен.
- Вот и хорошо. Соображаешь нормально?
- Да.
- И что скажешь?
- Не стану я пешкой Максимова и его друзей. Сам все сделаю, и сам за собой казаков поведу.
- Вот и правильно. С чего начнешь?
- Хотел завтра в Черкасск направиться и с Ильей Зерщиковым поговорить, да видно не судьба. Прямо сейчас в Бахмут вернусь и там всех сотников да атаманов, кто за меня стоит, на сход соберу. Ты со мной, дядька Иван?
- С тобой, а иначе бы и не суетился.
- Да, кто тебя знает, ты ведь как перекати-поле, сегодня здесь, а завтра ищи-свищи тебя.
- Это верно, и поначалу, я думал в стороне отстояться, самого бунта дождаться и только тогда в дело вступать. А на тебя посмотрел и решил, что тянуть не стоит.
Атаман прищурился и, пристально посмотрев на старика, спросил:
- И что, твои прознатчики тоже моими людьми станут?
- Если я разведкой займусь, тогда да, станут, - усмехнулся Лоскут.
- Договорились.
Разговор, по сути, был короткий, я тому свидетель. Поспела ушица, подошли казаки, все поели, и настал черед снова вернуться делам. Отец с Лоскутом, уже без меня, что-то обсудили, крепко поспорили и, я даже думал, что до драки дойдет. Но все утряслось, полковник и будущий предводитель восстания ударили по рукам, и казаки, что булавинцы, что лоскутовцы, начали получать приказы атамана:
- Семен, направишься в Старо-Айдарский городок. Там найдешь атамана Семена Алексеева по прозванию Драный, скажешь ему, что он срочно нужен в Бахмуте. Коль будет спрашивать, то намекни, что каратели с Москвы идут, беглых людишек ловить, - Кондрат усмехнулся и дополнил: - Драный сам из беглых, а как он барский дом перед побегом поджег, на Москве еще помнят.
- Сделаю.
- Ты Андрей, в Голубовский городок помчишься, к Игнату Некрасову, ты его помнишь, пять дней назад у него только гостили. Скажешь, что время пришло и он нужен своему народу.
- Помню Игната, все как есть передам.
- Тебя как зовут? - спрашивает атаман одного из лоскутовцев.
- Ерема, - отвечает тот.
- Помчишься к Григорию Банникову и Филату Никифорову. Скажешь, быть им второго числа в Бахмуте, дело срочное.
Вскоре, посланцы умчались к адресатам. А мы, в сопровождении пары лоскутовцев, вертких и очень гибких молодых казаков, вместе с самим полковником направились к дому. Трое суток скачки с редкими остановками, только чтоб лошадей не загнать, и мы в Бахмуте. Сбор был назначен на второе июля, и в назначенный срок, все кто должен был прибыть, были в городке.
Собирались не в приказной избе, а в доме атамана. Лишних людей никого не было. Мачеха Ульяна уехала к сестре в Белгород, там рожать собралась, а мы с Галиной молчаливые и понятливые, с самого детства приучены, зря не балаболить и языками не трепать. Меня прочь не гнали, но и за стол, вместе со всеми, разумеется, не сажали. А знать о том, что же намечается, хотелось очень сильно, и потому, затаился я серой мышкой на печи, и каждое слово ловил.
Итак, Тайная Вечеря в доме атамана Кондратия Афанасьевича Булавина. Присутствовали: сам бахмутский атаман, Семен Драный с сыном Михаилом, есаулы верховые Банников Григорий и Никифоров Филат, Некрасов Игнат из Голубовского городка, полковник Иван Лоскут, а так же несколько атаманов, старшин и влиятельных казаков из разных станиц. Чтобы скрыть прибытие гостей, все они прибывали тайно, в вечерних сумерках и без огласки.
Отец поднялся из-за стола, оглядел всех собравшихся и заговорил:
- Браты, беда на Дон идет, каратель Юрий Долгорукий с сильным отрядом. Он имеет самые широкие полномочия и поддержку царя, крови будет много, а потому станем биться с ним насмерть. Кто пойдет со мной до конца? Кто за возрождение нашей казачьей вольницы?
Собравшиеся за столом казаки и атаманы поддержали его:
- Мы с тобой!
- Не отдадим наши вольности!
- Побьем князя и его отряд разгоним!
- Долой царя-Антихриста!
- Бей немцев, латинян и бояр с дворянами!
Подняв руку, Булавин остановил выкрики:
- Добре, браты. Тогда прямо сейчас готовиться надо, написать воззвания братьям нашим, не забывшим про волю, собирать припасы, распределить обязанности и решить, кто нам друг, а кто враг, подлежащий беспощадному истреблению…
- Для начала разведку требуется создать, без этого погибнем как Степан Тимофеевич Разин сотоварищи, - напомнил полковник Лоскут.
- Правильно, - поддержал его Кондрат. - Про это мы уже говорили, и было решено, что ты господин полковник, и займешься этим вопросом. Кроме того, за тобой же и должность войскового писаря.
Лоскут встряхнул седые кудри и ответил:
- Принимаю должность войскового писаря.
- Кто будет начальником всего нашего дела? - спросил отец, хотя ответ лежал на поверхности.
- Ты и будешь… - откликнулось сразу несколько голосов.
- Любо! - подхватили остальные. - Ты начал, тебе и тянуть все кумпанство на себе.
Бахмутский атаман приосанился и чуть поклонился.