- Бди, майор. Вдруг это троцкистская террористка? Может у неё полный корсет тола и валюты?
Полковник ошибся в своём предположении. Фрау, слегка раскрасневшаяся под внимательными взглядами, сопровождающими каждое движение, вытащила из своего тайника паспорт. Лаврентий Павлович взял в руки слегка потрёпанную книжечку, и поморщился:
- Вот курва! Виктор Эдуардович, у неё британское подданство.
- Ну и что?
- Придётся тебе пострадать за отечество. Постоять, так сказать.
- Это в каком смысле?
- Да в этом самом… В смысле - полежать. Скажи, нам нужны международные скандалы в такое тяжёлое для страны время?
- Но я то здесь причём?
- Витя, - голос Берии-младшего зазвучал мягко, почти по-отечески. - Знаешь такое слово - надо? Ты же коммунист.
- А может, она не за тем пришла?
- А что же ей ещё нужно? Свежий номер "Правды"?
- Давайте спросим?
- Сам вот и спрашивай.
Майор попытался спасти положение, задав прямой вопрос:
- Чего ты хочешь, дура?
- Вас? - ответила английская немка, и её полные, чувственные губы раскрылись в призывной улыбке. Филиппов отшатнулся и перекрестился, а левой рукой нащупал партбилет в нагрудном кармане.
- Вот видишь? - полковник кивнул на фрау, у которой давно уже высохли слёзы. - Ясно и чётко сказала.
- Но, Лаврентий Павлович, я женатый человек. У меня трое детей… А теперь… Из-за какой-то суки…
- О, я, я! - ещё шире улыбнулась валькирия, заставив побледнеть мужественных советских разведчиков. - Со мной в купе ехать один сучка. Это есть Жужу. Вы ходить со мной, будете посмотреть и принимать…принимать… Не знайт слово… Это есть спаниш шпиц.
- Чего? - опешил Берия.
- Она не одна, а с подругой, - злорадно перевёл Виктор Эдуардович. - Приглашает Вас познакомиться. Между прочим, подругу Жужей зовут. И, на всякий случай, предлагает сделать укол. Чтобы не посрамили, так сказать, большевистскую породу. Говорит - целый шприц шпанской мушки вкатит.
- О, я, я! - подтвердила немка. - Это есть шпиц.
Лаврентий Павлович взволнованно погладил себя по лысине, и зашептал заговорщицки:
- Слушай, майор, я женщин люблю и всемерно одобряю, но не до такой же степени. Может, хрен с ним, с международным скандалом? Да неужели не обойдётся без нашей помощи? Ты посмотри на неё - это же танк! Бомбардировщик с двумя подвешенными торпедами! У тебя в карауле никого на замену нет?
- Её заменить? - Филиппов удивлённо покосился на полковника.
Тот перехватил взгляд и прокричал:
- Что за гнусные инсинуации? Это ей нужно кобеля найти!
- О, найн, - оживилась фрау. - К нам уже приходить кобель. Отшень кляйн, с шварц шкура, с гросс шнобель, и длинный… как это по-русски… хвост.
- Рядовой Рабинович, - уверенно определил начальник караула. - Он точно ни одной юбки не пропустит. Так Вы говорите, мадам, что он был маленький, чернявый, и с большим… хм, хвостом? Интересно, а почему он не обратил внимание на такую роскошную женщину?
- Герр официрен, я много звать и кричать, но он заниматься только Жужу! Один способ, но десять подход.
- Да, майор, у тебя какие-то маньяки служат. Я и в лучшие-то годы не больше… Ладно, не будем об этом, - Лаврентий Павлович оборвал воспоминания на полуслове. - А дамочке, видимо, завидно стало.
Неожиданно немка тонко взвизгнула, и прямо с места прыгнула в купе. Наверное она долго тренировалась исполнению этого трюка на бильярде, потому что сама она осталась на месте, возвышаясь в тесном помещении подобно песенному утёсу, а бедных разведчиков разбросало по сторонам. Отрикошетив от стен, они по сложной траектории вернулись обратно, встретившись на взволнованно колышущейся груди рыжеволосой валькирии. Пенсне товарища Берии слетело от потрясения, и упало туда, откуда ранее был извлечён паспорт. Полковник близоруко прищурился, и попытался найти потерю на ощупь. Дамочка ещё раз завизжала, и быстро застегнула пуговицу на платье, оставив руки Лаврентия в ловушке. Он попытался освободить их, рывком потянув на себя, но попытка оказалась неудачной.
- Майор, помоги!
- Да ладно, и в одиночку справитесь, - ответил Филиппов, сам запутавшийся в многочисленных шёлковых оборках.
- Я приказываю!
- Ну ладно, говорят, группен-секс сейчас входит в моду, - Виктор Эдуардович подчинился, пересилив себя, и рванул платье за воланы воротника. Оно затрещало, и разорвалось почти до пояса. - Смотрите, никакого тола под корсетом нет.
Товарищ Берия не ответил. Он сосредоточенно и упорно продолжал поиск своего пенсне, тщательно, сантиметр за сантиметром обыскивая место предполагаемой пропажи. Наконец Лаврентий Павлович что-то нащупал, и руки заработали быстрее и энергичнее.
- Найн, я не хотеть секс! - немка попыталась прикрыться обрывками своей одежды, но только поймала полковника в новый капкан. Но он уже нашёл свою потерю, поэтому действовал жёстко и решительно.
- Убери руки, дура! Хенде хох!
Команда была выполнена на удивление чётко и беспрекословно. Пенсне заняло своё законное место на носу, и товарищ Берия, собрав волю в кулак, наблюдал открывшееся его взору безобразие.
- Что ты говорила про секс?
- Я его не хотеть! - валькирия, пребывая в позе сдающегося солдата, замотала головой. От испуга, видимо, она стала значительно лучше говорить на русском языке. Во всяком случае - понятнее. - Там, в коридор, шагайт кобель.
- Вот и слава Богу, - обрадовался майор. - Значит, претензии к нам отменяются?
- Найн!
- Не понял…
- Вы должны удовлетворять майн требований по наказаний тот кобель. Он есть обидеть мой Жужу.
- Что Вы такое говорите, мадам? Да спросите у своей Жужжи, разве она обиделась на Рабиновича? Особенно после десяти заходов?
- Это есть Рабинович? - фрау повернулась и показала толстым пальцем, унизанным массивными перстнями, в сторону двери.
Как раз в это время по коридору проходила маленькая собачка с большим носом, короткими кривыми ногами, и отвислыми ушами. Хвост ритмично покачивался из стороны в сторону в такт неторопливой походке. Такс пробирался в сторону вагона-ресторана, подкрепить силы, пришедшие в некоторый упадок после близкого знакомства с симпатичной самкой испанского шпица.
Лаврентий Павлович очень медленно повернулся к Филиппову:
- Товарищ майор, Как Вы считаете, является ли наше купе территорией Советского Союза?
- Даже весь поезд. А что?
- Так, уточнить хотел. Гражданка фон Вискас, Вы арестованы по обвинению в покушении на жизнь, честь, и главное, достоинство майора Филиппова, орденоносца и красного командира.
- Вас? - переспросила фрау.
- А на меня Вы не покушались, - Берия-младший строго кашлянул. - Запомните это, Виктор Эдуардович. И прекратите ржать, пожалуйста. Вам ещё сопровождать арестованную до Бреста.
- За что, товарищ полковник? А как же задание.
- Догоните нас в Париже. Вам что, жалко, если генерал Краснов проживёт лишних две недели?
Глава 3
А потом, конечно, стану я тираном.
Так оно привычней, что ни говори.
Я возьму державу, скипетр из Гохрана,
И меня Шандыбин выкрикнет в цари.
Прохладное лето 34-го.
В полутёмном кинозале немногочисленные зрители, напряжённо сжав кулаки, следили за развивающимися на экране событиями. Там белочехи, с перекошенными от злости рожами, под командованием английских офицеров в пробковых шлемах и неизменной тонкой папиросой в уголке брезгливого рта, стреляли из пулемётов по плывущему по реке Чапаеву. Пули красиво выбивали из воды высокие фонтанчики, заставляя Василия Иваныча нырять.
За всем этим безобразием с высокого берега Урала наблюдал легкоузнаваемый толстый господин в высоком цилиндре и фрачной паре цвета хаки, с крахмальной манишкой. Время от времени он вытаскивал дымящуюся сигару изо рта, и прикладывался к литровой бутылке с виски.
- Чтобы ему лопнуть, гаду, - прокомментировал действия англичанина один из зрителей, седобородый генерал с эполетами на плечах. - Поневоле поверишь, что Черчилль собственноручно застрелил товарища Чапаева. Это чья идея, Климент Ефремович?
- Генерал-майор Раевский в своём докладе назвал подобное информационной войной, Антон Иванович, - Деникин кивнул и продолжил просмотр.
А там уже коварные и подлые, по определению, белочехи праздновали победу, приплясывая на крутом обрыве под мазурку Домбровского. Но долго наслаждаться лаврами победителей у них не получилось. Справедливое возмездие, пусть и запоздавшее, пало на головы мерзавцев. Суровые бородатые казаки, с золотыми погонами и алыми ленточками на косматых папахах, вылетели неудержимой лавой. Вот красное знамя с вышитым двуглавым орлом заполонило собой весь экран, гордо развеваясь под напором встречного ветра. В следующем кадре засверкали клинки. Вот чубатый сотник в лихо заломленной кубанке с оттяжкой рубит ближайшего чеха. "Пленных не брать!" - кричит усатый полковник в буденовке и с крестами на кожаной куртке. Особенно удачно, крупным планом, была показана покатившаяся в кусты голова в пробковом шлеме и с дымящейся папиросой. На этой жизнеутверждающей ноте фильм и закончился.
В зале зажёгся свет, но собравшиеся молчали, дисциплинированно ожидая реакции старших по званию.
- Хорошая картина, жизненная, - одобрительно отозвался Деникин. - Но почему враги стреляют из "Гочкисов"? Мне кажется, что "Максимы" смотрелись бы естественнее.