Как она смеет разговаривать с ним в таком тоне? Да пусть везет свою девчонку в крематорий! Шиб поднялся, уже собираясь сказать: «Я вам не слуга», но вместо этого вежливо произнес:
– Я не уверен, что соглашусь на вашу просьбу. Бланш подняла на него большие серые глаза,
Шиб различал ее зрачки в глубине радужной оболочки, видел, как едва заметно дрожат губы, как бьется маленькая жилка на виске.
– Прошу вас, – тихо произнесла она. – Пожалуйста.
Шиб вздохнул, глядя на цветущие лавровые деревья, ярко освещенные солнцем.
– Когда я могу к вам приехать?
– К двум часам. Мы будем вас ждать.
Дорога вилась по склонам холма, поднимаясь к вершине. Пахло смолой, лавандой и диким жасмином.
Шиб еще раз сверился со своими записями: повернуть направо после трансформаторной будки, потом– первый поворот налево. Ладно. Он переключил скорость, и шины зашуршали по гравию.
Он опустил верх, подставляя лицо ветру и апрельскому солнцу.
Дорога теперь шла вдоль старинной каменной стены, увитой плющом. Он увидел покрытые ржавчиной решетчатые ворота. Рядом с ними на стене висел новенький блестящий почтовый ящик из нержавеющей стали, была установлена кодовая панель автоматического открывающего устройства.
Шиб подъехал к воротам и затормозил. На почтовом ящике он разглядел бумажный прямоугольник под слоем пластика с надписью: «Андриё де Глатиньи». Ну да, ну да... Дворяне. Не кичатся голубой кровью. Скромность или снобизм? Он выключил зажигание, вышел из машины и потянулся. Потом нажал на кнопку медного звонка.
Он ждал, прислушиваясь к шороху листьев. Ветер стал прохладнее. Издалека доносился глухой рокот экскаватора. Шиб взглянул на часы: 13.57.
Ворота со скрипом приотворились, и Шиб увидел юную смуглянку с густыми черными волосами, уложенными в узел на затылке. На ней было цветастое платье с широкими рукавами и голубой льняной фартук.
– Месье Морено? – спросила она, щурясь.
– Да, у меня назначена встреча с госпожой Андрие де Глатиньи, – ответил Шиб.
– Можете опустить «де Глатиньи». У них это не принято.
Девушка посторонилась, впуская его.
– Они ждут вас в зимнем саду, – сказала она. – Пожалуйста, идите за мной.
– Вы живете здесь? – спросил Шиб, следуя за ней по пятам.
– Если вы хотели спросить – не любовница ли я хозяина дома, то нет, – бросила девушка, поднимаясь по аллее, обсаженной цветущим гибискусом. – Я всего лишь служаночка. Меня зовут Айша.
«Кобылка‑то необъезженная!»– сказал бы Грег.
– Они приятные люди? – спросил Шиб и чуть не упал, запнувшись о корень.
– Да, можно и так сказать. Вы врач?
– Нет. Почему вы так решили?
– Ну, я подумала, вас к ней вызвали. Она так плоха!
– Кто?
– Госпожа Андрие. Она совсем слетела с катушек, напихивается транквилизаторами. Немудрено– после этого ужасного несчастья с малышкой.,. – Голос Айши дрогнул.
– Вы очень ее любили? – спросил Шиб.
Она так резко обернулась, что Шиб от неожиданности отступил на шаг.
– Любила я ее или нет, не имеет никакого значения. Но она была совсем маленькой... Дети не должны так умирать.
– Я вижу, вы тоже потрясены... Айша сцепила пальцы,
– Это я ее нашла. У подножия лестницы. Я думала, она потеряла сознание, и хотела привести ее в чувство. А потом увидела, что ее голова... вывернута назад. О, черт!
Девушка отвернулась. Шиб почувствовал, что хотел бы как можно скорее убраться отсюда.
Скоро они подошли к дому.