Он набрал номер. После трех гудков в трубке зазвучал низкий женский голос:
– Я слушаю,
– Меня зовут Леонар Морено. Вы оставили мне сообщение на автоответчике.
– Ах, месье Морено, спасибо, что перезвонили. Мне посоветовали обратиться к вам, чтобы поручить особого рода работу.
– Я вас слушаю, – ответил Шиб проникновенным голосом священника на исповеди.
– Мы недавно потеряли нашу малышку, – продолжила женщина, и голос ее дрогнул, – нашу дорогую Элилу.
– Искренне сожалею, – ответил Шиб, рассеянно подумав, что речь идет, скорее всего, о собаке.
– Но не так, как мы, – откликнулась женщина. – Нашей дочурке едва исполнилось восемь лет.
Она всхлипнула, «Господи боже ты мой, – по‑трясенно подумал Шиб, – она что, и правда говорит о дочери?»
– Проклятая лестница... простите... Женщина плакала, пытаясь сдержать горькие рыдания. Шиб, сидевший на диване, нервно почесал ляжку, чувствуя себя неуютно.
– Нам нужно встретиться, – сказала женщина, высморкавшись.
– Я живу на бульваре Газаньер, дом 128, – ответил Шиб. – Приезжайте в любое удобное для вас время.
– Я бы предпочла встретиться в баре «Мажестик», если это вас устраивает, завтра, в десять утра.
Она повесила трубку, не дождавшись ответа. Женщина, убитая горем, несомненно богатая, привыкшая, что все ее приказы исполняются без возражений. Что ж, та самая клиентка, с которой можно слупить по максимуму. За мумию ее маленькой дочки.
Поднялся ветер – холодный пронизывающий мистраль, вспенивший на морской глади белые барашки. Шиб поднял воротник куртки и засунул руки в карманы. В ярких лучах солнца город выглядел отмытым жавелевой водой: краски стали ярче, контуры предметов резче и четче.
На террасе «Мажестика» никого не было. Шиб вошел в сумрачный бар, отыскивая взглядом будущую клиентку. Ей, должно быть, за сорок, и она принадлежит к сливкам общества. Три четверти его «специальной» клиентуры относились именно к этой категории. Люди определенного возраста, с солидным счетом в банке, чувствительные и романтичные на слегка извращенный манер.
Две старушки оживленно болтали за чаем, на губах у них повисли крошки от круассанов. Мужчина в темно‑синем деловом костюме, с наушником от мобильного телефона в левом ухе и органайзером в правой руке, читал «Монд». Молодая блондинка в юбке и кардигане бутылочно‑зеленого цвета вполголоса отчитывала маленькую девочку, которая отказывалась пить молоко, яростно мотая головой. Пара туристов, снаряженных картами и фотоаппаратами, склонились над путеводителем, о чем‑то споря.
«Значит, она еще не пришла», – подумал Шиб и, щелкнув официанту длинными пальцами, заказал эспрессо. Он слегка нервничал.
Кофе оказался хорош. Шиб медленно пил, разглядывая зал в зеркале, висевшем над баром. Десять часов десять минут. Может, она передумала? В этот момент чья‑то рука тронула его за плечо, и он резко обернулся, расплескав кофе.
Молодая женщина в зеленом смотрела на него серыми миндалевидными глазами. Они были примерно одного роста. Аристократически худощавая, слегка сутулая, на вид– лет тридцать пять. Узкое лицо с тонкими чертами, высокие скулы, хорошо очерченный рот. «Чем‑то похожа на Вивьен Ли», – подумал Шиб.
– Месье Морено? – спросила она своим низким голосом, удивительным в этом хрупком теле.
– Э‑э... да, – пробормотал Шиб, вставая. Ерзая в глубоком кожаном кресле, девочка лет пяти‑шести играла с подставкой для мобильного телефона, тряся ее во все катушки.