- Слыхал? - обернулся князь к воеводе. - Твой грех - тебе и исправлять. Ищи с десяток воев… ихних, - уточнил он, - и пусть они его везут… во Владимир.
- По дороге? - лукаво усмехаясь, поинтересовался воевода.
Князь мрачно засопел, скрипнул зубами и выдавил нехотя:
- Ладьей.
- Его же в Переяславль надобно доставить, - напомнил Константину Ингварь. - Там княгиня Ростислава ждет. Я его токмо ради нее и перевязывал.
Князь скривился, словно его в одночасье прихватила острейшая зубная боль.
- Слыхал же, что сказали: растрясут, не довезут. Водой же только по Оке, да потом по Клязьме, иначе никак. - Он вновь поморщился и переспросил: - А что, княгиня так сильно его любит?
Ингварь в ответ смущенно пожал плечами и неожиданно для самого себя выпалил:
- Женка она его. Стало быть, должна любить.
И вновь болезненная гримаса исказила лицо Константина.
- Ну да, ну да. Раз женка, стало быть, должна любить, - мрачно повторил он вслед за юношей. - Как это я сам не догадался, - с какой-то детской растерянностью произнес он и замолчал, продолжая глядеть на неподвижно лежащего Ярослава. Через минуту, словно очнувшись, он вновь повернулся к воеводе и удивленно осведомился: - Ты еще здесь? Я уже все сказал.
Вячеслав неодобрительно крякнул, явно несогласный с таким решением вопроса, и многозначительно предупредил:
- Он ведь по закону подлости обязательно выживет, княже. Оно тебе надо?
- Слыхал, что Ингварь сказал?! - зло выкрикнул князь. - Женка его ждет. Да еще и любит притом.
- Тоже мне аргумент нашелся. Нас всех женки ждут и любят.
- Ты пока ею не обзавелся, - огрызнулся Константин. - А меня уже не ждет.
- Между прочим, благодаря ему, - хмуро кивнул Вячеслав на тяжелораненого, но послушался, направившись куда-то к крепостным стенам Коломны.
Едва воевода отошел, как Константин пытливо посмотрел на Ингваря и спросил:
- Ты же там все время жил. Это так? Гремислав на самом деле с княжьего ведома Рязань спалил?
Ингварь мог бы слукавить - дескать, знать не знаю, ведать не ведаю, но врать он сызмальства не привык, а правду говорить тоже не хотелось. Уж больно она была противная - гнусная и скользкая, как протухшая рыба. И пахло от нее так же, если не хуже. Он опустил голову, не зная, что сказать, а главное - как.
Нет, у него самого совесть была вовсе чиста: о том, что столица Рязанского княжества сгорела, юноша узнал от Ярослава, который не вдавался в подробности - сообщил лишь суть, пояснив, что сожгли ее озлобленные на князя Константина тати, вот и все. Да и Гремислава он видел в Переяславле-Залесском лишь дважды, да и то мельком, не придав появлению нового дружинника особого значения.
Правда, лицо его показалось Ингварю знакомым, но где он встречал его ранее, припомнил совсем недавно, уже в походе, когда столкнулся с ним лицом к лицу - юноша направлялся к шатру Ярослава, а в это время полог откинулся и оттуда вышел Гремислав. Тогда-то и вспыхнуло в памяти: Переяславль Рязанский, последняя зима перед гибелью отца, гостивший у них Константин Владимирович и угрюмый дружинник, стоящий за спиной князя. Заикнулся было о своем открытии Кофе, мол, видно, не сладкая жизнь у рязанских воев, коли они уходят от Константина, но воевода на эту тему говорить не пожелал, отделавшись парой односложных реплик. Ингварь удивился, насторожился, принялся выспрашивать. Слово за слово, и Кофа поделился с Ингварем своими догадками. Мол, хоть Гремислав ныне и обласкан князем Ярославом, но заплатил за эту ласку столь дорого и замарал свою честь столь сильно, что Вадим Данилыч с ним общаться не желает, да и молодому князю не советует.
- Я спрашиваю… - начал было Константин, но, не договорив, махнул рукой. - Ладно, не отвечай. И так все ясно. Лучше скажи, ты сам-то сейчас куда?
- Куда повелишь, княже, - чуть удивился Ингварь.
Мысленно он был уже давно готов ко всему - от встречи с катом до какого-нибудь особо потаенного поруба.
- Чай, не маленький, - усмехнулся Константин. - Сам должен себе дорогу выбирать. Твой лоб - твои и шишки.
- Выбирают вольные, - резонно возразил Ингварь, - а я ныне… - И он передернул плечами.
- И что ты ныне? - осведомился рязанский князь.
Ингварь обескураженно захлопал глазами. Не иначе как издевается над ним Константин. Хотел было обидеться, сказать что-то резкое, но неожиданно для себя обнаружил, что по-прежнему опирается на свой меч. Странно. Он же вроде бы… Ингварь недоуменно поглядел на него, и лишь теперь юношу осенило.
- Это, стало быть, я свободен? - неуверенно переспросил он.
- Стало быть, свободен, - подтвердил Константин.
- После всего, что я…
- После всего, что ты… Лишь бы ты понял, что…
Оба недоговаривали до конца, но тем не менее прекрасно понимали друг друга.
- Да я еще раньше… - досадливо махнул рукой Ингварь. - Мне уж и Ростислава не раз о том толковала.
- Значит, плохо толковала, потому что, если бы… - Рязанский князь осекся и, настороженно прищурив глаза, переспросил: - Кто? Ростислава?
- Ну да, княгиня его, - кивнул Ингварь на Ярослава.
- И что же она тебе толковала? - не произнес - выдохнул Константин.
- Да все. Сказывала, что негоже так-то в свое княжество возвращаться. Нехорошо.
- А-а-а, - чуточку разочарованно протянул Константин, немного помолчал, но все-таки уточнил: - И все?
- Нет, не все, - вздохнул Ингварь. - Но это главное.
- Знаешь, а она, пожалуй, права, - заявил рязанский князь.
- Я и сам бы додумался, да с подсказками быстрее получилось, - по-мальчишески виновато шмыгнул носом Ингварь. - Дураком был, стрый. Ты уж прости меня. Обида взыграла, что ты все в одни руки прибрал, вот я и… - Он, не договорив, медленно опустился на одно колено, виновато склонил голову и повторил: - Прости, Константин Володимерович.
- Встань, встань. - Константин, как-то излишне, не по делу суетясь, помог Ингварю подняться с колен, зачем-то попытался отряхнуть его, приговаривая: - Сказано же, свободен ты. Сейчас пока нельзя, не так поймут, а со временем сможешь и обратно в свой Переяславль вернуться - обиды не причиню. Хотя условия прежние останутся. - И вдруг шепнул почти на ухо: - А обо мне она ничего не говорила? Не спрашивала?
- Кто? - не понял Ингварь.
- Да Ростислава же, - нетерпеливо прошипел князь.
- А-а, ну да, говорила как-то раз, но совсем малость, - честно уточнил Ингварь.
- И что говорила?
- Сказывала, что лучше бы я с самого начала своего стрыя послушался.
- Ага, ага, - закивал Константин, довольно улыбаясь. - А еще что?
- А еще сказывала, что тебе верить можно. Ты, мол, слово свое завсегда сдержишь.
- Так, так, - блаженно мурлыкнул князь. - А еще?
- Да все, пожалуй, - пожал плечами Ингварь, искренне злясь на себя за то, что так и не приучился врать. Сейчас, глядишь, и сгодилось бы. - Я же говорю, что малость совсем, - повторил он сконфуженно.
- Нет, Ингварь Ингваревич, то не малость, - убежденно произнес Константин.
Он задумчиво посмотрел на лежащего Ярослава, перевел взгляд на Ингваря, вновь на Ярослава и философски заметил:
- Наверное, и впрямь истинно в народе говорится: что бог ни делает - все к лучшему. Может, и это к лучшему, а?
Ингварь недоуменно посмотрел на рязанского князя и на всякий случай кивнул, хотя, честно признаться, так до конца и не понял - о чем говорит Константин и что имеет в виду. Потому и смотрел на него непонимающе, хоть и согласился… невесть с чем. Скрыть удивление не удалось - собеседник догадался, но пояснять ничего не стал. Вместо этого он, весело хлопнув юношу по плечу, осведомился:
- С тобой-то ныне много ли было рязанских людей?
- Трое, - насторожился Ингварь и заторопился: - Я как раз о том тебя попросить хотел. Ежели меня отпускаешь, то уж их вроде как сам бог велел. Они ни в чем не повинны.
- Боярина Онуфрия я с собой заберу, не взыщи. По нему веревка давно навзрыд плачет. Остальных же можешь найти, и я прикажу их освободить. Лишь бы они мечи не успели обнажить. Как их имена?
- Боярин Кофа Вадим Данилыч, - заторопился Ингварь. - А еще Костарь и Апоница.
- Слыхал? - повернулся Константин к одному из дружинников, стоящих чуть позади князя в ожидании распоряжений. - Сейчас пойдешь с князем Ингварем, и он поищет среди пленных своих людей. Всех, кроме Онуфрия, освободить и отвести к нему в шатер. - И он вновь обратился к Ингварю со странным вопросом: - А вот этот Апоница… Не он ли случайно был дядькой-пестуном у княжича Федора Юрьича?
- У княжича не было дядьки, - помрачнев, ответил Ингварь. - Федя после пострига приболел малость, а потом… - Он замялся. Упоминать о трагической судьбе зарезанного мальчика лишний раз не хотелось, и юноша резко сменил тему разговора: - А Онуфрия ты здесь не ищи. Он уже в монастырь ушел и схиму приял. - И, упреждая дальнейшие вопросы, уточнил: - Что за монастырь - не ведаю. Он мне не сказался - молчком утек. Почуял, поди, что из веры моей вышел, вот и упредил, а не то бы…