* * *
И заключише безбожный князь Константин резанский уговор с диаволом, продаша ему душу сваю черную. И возжелаша он погубити воинство Христово, кое прислали в человеколюбии своем братья князья Юрий да Ярослав, дабы освободити люд резанский от оного насильника и душителя.
И возгорелся огнь смрадный из самих пещер адовых пред воинством сим, и обуяша дым вонький шатры князей славных Юрия да Ярослава и тако же и бояр их верных, и дружины их.
Побиты были все, токмо едину князю Ярославу за праведные дела жизнь дарована бысть. Возопиша в то лето во градах многия на Руси люди, рыдаша горька по праведникам невинно убиенным, а Константин же, слыша плач сей скорбный, ликоваша премного.
Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 г.
Издание Российской академии наук. Рязань, 1817 г.
* * *
Константин же, возжелаша мира, послаша своих слов к князьям Юрию и Ярославу и рек им: "Почто прииде на Коломну? Не хотяще аз ваших градов и княжения, почто вы алчете моего? Не уйметеся же ныне, и аз к вам в земли приду".
Те же глаголали со смехом: "Коли нас не станет, то все твое буде".
Слы же князя Константина рекли им: "Быть по сему, и пускай бог рассудит - у кого правда, тому все и отдаст".
И возгорелся в нощи крест огнен пред воями Константина, и бысть оный будто знак с небес, несущий князю в дар славу, победу и благословенье господне. И хошь ратников резанских числом бысть вчетверо помене, нежели ворогов, но с божией помощью побиша они их. Простой же люд Константин велеша щадити всяко, бо ведал, яко те не по своей воле, но по понуждению шли и в грехе неповинны.
Из Владимиро-Пименовской летописи 1256 г.
Издание Российской академии наук. Рязань, 1760 г.
* * *
Описываемые события второй по счету битвы под Коломной, пожалуй, наиболее загадочны. Остается только предположить, что некое небесное явление, чрезвычайно похожее своей формой на крест, действительно возникло в ту ночь на небе и светилось за спинами рязанцев, вселяя непреодолимый ужас и панику в стане их врагов. А вот в поисках ответа на вопрос, что за огонь практически одновременно обуял шатры владимирских князей и бояр, остается строить догадки.
Одно из выдвинутых предположений заключается в том, что это был так называемый "греческий огонь". Попал же он к Константину благодаря отцу Николаю, выезжавшему для получения епископского сана в Никею. Тогда легко объясняется, что именно за его приобретение рязанский князь впоследствии так уважительно относился к своему епископу.
Утверждают, что человек, позднее канонизированный церковью, не мог его привезти, ибо всегда болел душой за мир. Но, во-первых, он мог взять с Константина слово никогда не употреблять его для нападения, а во-вторых, вполне возможно, что отец Николай как раз ничего о нем не знал. Добывали же рецепт приготовления этого страшного оружия его попутчики, посланные князем в составе свиты будущего епископа. Другое дело - как им сумели облить, да еще одновременно, все шатры владимирцев и суздальцев? Может, со стен Коломны? Трудно сказать наверняка.
Что же касается других попыток объяснить случившееся, вроде использования тех же гранат, как утверждают молодые ученые Ю. А. Потапов и В. Н. Мездрик, то достоверно установлено, что впервые они были применены значительно позднее, и не имеет смысла опровергать их мнение - это сделали задолго до меня.
Албул О. А. Наиболее полная история российской государственности, т. 2, стр. 160–161. Рязань, 1830 г.
Глава 4
Что бог ни делает…
Сейчас, когда сам бог, быть может, беден властью,
Кто предречет,
Направит колесо к невзгоде или к счастью
Свой оборот.Виктор Гюго
- Эй, паря, ты че, помереть собрался? - услышал Ингварь за своей спиной. - Ведь ясно же сказывали - бросай мечи!
Но юноша и не подумал обернуться на голос, продолжая лихорадочно кромсать грубое шатровое полотно.
- Умом рехнулся, - предположил голос помоложе. - Ты глянь-ка на него, дядя Тереха, молодой вовсе, вот и спужался.
- Немудрено, - вздохнул человек постарше.
Княжич тем временем все резал полотно на куски. Наконец, решив, что будет достаточно, он отбросил меч в сторону, опустился на колени и стал осторожно снимать с неподвижного Ярослава кольчугу.
- Ах вон оно что, - удовлетворенно протянул голос постарше и тотчас смягчился: - Это совсем иное. Подсобить болезному - дело святое. Ну-ка, Тяпа, подмогни малому, а то он в одиночку не управится.
- Дядя Тереха, я же крови боюся, - заныл голос помоложе и после паузы добавил: - Опять вспомни, как нас всех вечор упреждали: ежели кто живой под шатром остался - немедля к князю бежать. Вот давай я и сбегаю. Я ж прыткой.
- Прыткой он, - прогудел недовольно дядя Тереха. - Ну делать нечего, беги отсель, а я сам подсоблю. Двигайся, орел, - брякнулся рядом с Ингварем на колени коренастый мужик, заросший по самые глаза бородой, и принялся помогать княжичу освобождать раненого от стальной брони.
Какое-то время они молча возились, мешая друг другу, но, не сговариваясь, приловчились, и дело пошло на лад. Через несколько минут с боевой амуницией было покончено, и они перешли к одежде. С нею справились и вовсе на удивление быстро, причем дядя Тереха ухитрился сноровисто оторвать от княжеского корзна вместе с куском меха золотую застежку. Пряча ее за пазуху, он заговорщически подмигнул Ингварю, попросив:
- Князю нашему не сказывай, ладноть?
Юноша согласно кивнул, и Тереха приступил к перевязке раненого, время от времени тихонько постанывавшего.
В это время за их спинами вновь раздались голоса, один из которых явно принадлежал Константину:
- Твои орлы, конечно, молодцы, но на пятерку малость недотянули. Это уж пятый из подранков.
- Ну уж, княже, ты прямо захотел, чтоб все в идеале было, а это жизнь, - ответил ему тоже очень знакомый Ингварю голос.
Юноша оглянулся. Так и есть - в трех шагах от него стояли князь Константин и совсем еще молодой паренек, который тогда, во время переговоров с ним, Ингварем, занес князю завернутую в тряпицу икону, вывезенную из отчего терема в Переяславле Рязанском.
Княжич зачем-то схватился за меч, опираясь на него, тяжело и медленно поднялся на ноги и выпрямился, горделиво откинув голову.
- Ну вот, а ты боялся, - спокойно произнес паренек, стоявший рядом с князем. - Жив, здоров и довольно-таки упитан.
- Он и тогда с мечом в руках был, но мы с дядей Терехой срубать его не стали, - начал суетливо пояснять молодой парень в простой крестьянской одежонке, стоящий подле князя.
- Ну и славно, - недослушав до конца, рассеянно кивнул тот. - Как звать?
- Тяпой меня кличут, - услужливо откликнулся парень.
- Я запомню, - кивнул Константин. - Каждому по гривне сверх общей доли жалую.
- Ух ты, - радостно присвистнул парень и просительно уточнил: - По кругленькой?
- По кругленькой, - вздохнул князь. - Ну, здрав буди, Ингварь Ингваревич. Не в добрый час нам с тобой свидеться довелось.
- И ты здрав буди, Константин Володимерович, - медленно произнес Ингварь и с натугой вытянул из земли меч, на который опирался.
- Эй-эй, ты чего, дурень? - шарахнулся назад Тяпа, а паренек, стоящий возле князя, торопливо выхватил из ножен свою саблю.
Ингварь отрицательно мотнул головой.
- Не то, воевода, - вспомнил он наконец этого человека и снисходительно, как старший по возрасту, усмехнулся. Сейчас он и впрямь ощущал себя старше лет на тридцать, не меньше. - Не то, Вячеслав, - повторил Ингварь.
Константин оставался неподвижен и даже не пошевелился. Лишь когда Ингварь поудобнее перехватил меч за острие и протянул его рукоятью к князю, тот сделал шаг вперед, не торопясь принял оружие, чуть подержал его на весу, больше из приличия, после чего совершил аналогичную процедуру, возвращая меч княжичу.
- В ножны вложи, - посоветовал Константин и поинтересовался: - Надеюсь, обагрить его в рязанской крови не успел?
Ингварь отрицательно мотнул головой.
- Ну и славно, - вздохнул князь с явным облегчением и вдруг нахмурился, указывая на лежащего раненого. - А это кто?
- Князь Ярослав, - коротко ответил Ингварь.
- Притом живой, - заметил князь и, повернувшись к воеводе, произнес совершенно непонятную для Ингваря фразу: - Это даже не четверка, Вячеслав. Три с минусом.
- За одну ошибочку больше балла срезал. Нечестно, - не менее загадочно ответил тот.
- За грубейшую ошибку, Вячеслав Михайлович. Самую что ни на есть грубейшую. И что мне прикажешь с ним делать?
- Ты - князь, - буркнул воевода. - Значит, тебе и решать. Но имей в виду: палача, то бишь ката, у меня с собой нет.
- А что толку, если бы и был, - зло откликнулся Константин и протянул задумчиво: - Дела-а.
После некоторой паузы князь нехотя спросил у заканчивающего свои труды по перевязке дяди Терехи:
- А он как, дотянет до дома?
- Ежели по дороге - точно не довезут, - с готовностью ответил добровольный санитар. - А ежели ладьею - то тут как сказать. Раны тяжкие, и опять же руды с него вытекло - ужасть.