– Лично я, кроме лейтенанта Акимова, никого из вас не знаю. Документов, подтверждающих вашу личность и воинские звания, нет. Тех, кто бы мог здесь подтвердить ваши рассказы о попадании в плен, поведении на поле боя, тоже нет. Поэтому я могу предложить следующее. До подтверждения ваших рассказов свидетелями или подтверждения личности несколькими командирами вам придется повоевать в качестве обычных бойцов, без ношения знаков командирского отличия. Никаких привилегий для вас не будет. Все мои приказы исполнять в соответствии с требованиями Уставов. В случае неповиновения – расстрел. Цацкаться ни с кем не буду.
– Статья 193.3 Уголовного кодекса РСФСР. Неисполнение военнослужащим законного приказания по службе, если это неисполнение имело место в боевой обстановке, влечет за собой применение меры социальной защиты в виде лишения свободы на срок не менее трех лет, а если оно повлекло за собой вредные последствия для боевых действий – высшую меру социальной защиты. С учетом того, что для отряда, находящегося в тылу врага, любое деяние несет вредные последствия, то действия командира будут совершенно правильными, – процитировал и прокомментировал статью Акимов. До этого времени Серега в мои дела не вмешивался. Молча выполнял все, что говорили. Понимал, что на мне и так куча дел и ответственности висит. Хоть и трудно ему было сдерживать свои эмоции от столь неожиданного освобождения. Но он терпел, ждал, когда я освобожусь и уделю ему время и внимание.
– Товарищ лейтенант! А до какого времени будет идти проверка?
– До подтверждения ваших показаний или до выхода к нашим войскам. Еще вопросы есть? Вопросов нет! Прекрасно! Прошу привести форму одежды в порядок, сняв кубари. Хранить их вы можете у себя. Сереж, винтовку отдай Михаилу, тебе Паршин автомат отдаст. Вы сможете с винтовкой управиться?
– Вполне. Бинты стрелять не помешают, – ответил Михаил.
– Вам, Буданцев, чуть позже тоже оружие найдем, – ответил я на не высказанный лейтенантом вопрос. Хоть и можно было тряхнуть бойцов на излишки, но не лежала у меня душа к лейтенанту. Пусть подождет. Разберемся, посмотрим на него, тогда и выдадим.
Парни, помогая друг другу, сняли кубики. Паршин отдал летчикам и Акимову снятые с немцев сбруи. Надев их, они приобрели достаточно воинственный вид. С обмундированием вопрос позже решим. Переоденем парней, на базе и в лагере есть небольшой резерв формы, а пока требовалось оказать им медпомощь. Пригласив Усольцева, попросил его оказать помощь летчикам. Он перебинтовал и обработал летунам раны. В принципе ничего страшного – ожоги не сильные и подживающие. Дней через пять заживут. Главное, что им очень вовремя оказали помощь. Пока делали перевязки, парни сдерживали свои эмоции, но было видно, что больно, и очень. Раной на голове Николай заниматься не стал, оставил для Самойлова. Квалификация не та. Петр уверил, что там ничего страшного нет, пуля прошла по касательной, содрав кожу. Сергей от перевязки отказался, сказал, что потом сделает. Вообще, несмотря на ранения, плен, освобождение и кросс по пересеченной местности, держались парни достаточно бодро и уверенно. Хотя все это сил им явно не прибавило. Единственное, чем я им сейчас мог помочь, так это покормить. Достав из рюкзака и вскрыв ножом пару банок тушенки, предложил перекусить. Взятыми напрокат у снайперов ложками парни ели аккуратно, не торопясь, хоть и видно было, что голодные. По полбанки на человека совсем немного, но пока и этого достаточно. А то с голодухи еще с животом что случится, а оно мне надо? Двигаться как следует не смогут, начнут искать укромные места для надобностей, наоставляют следов для немецких поисковиков. Ведь поленятся же все закопать и замаскировать.
Старшим над штрафниками я поставил Паршина. Парень он рассудительный, спокойный, а главное – все замечает и понимает. Вот и присмотрит за "найденышами". Пока лейтенанты ели, я успел его проинструктировать, в том числе и по Буданцеву.
Глава 5
Встреча с Егоровым
Поговорить с Сергеем нам так и не дали. Разведка вернулась значительно раньше, чем рассчитывал. Мои посланцы прибыли не одни, с ними пришел Егоров и незнакомый мне младший сержант-пограничник. По словам Максимова, они встретили их на полпути к базе, направляющимися на разведку. После встречи их планы изменились, и бойцы двинулись к месту нашего ожидания. Никого на месте не найдя, оставили группу там, а сами отправились на наши поиски. Место лежки нашли по следам. Разрешив Александру привести сюда остальных, стал расспрашивать Григория о положении дел. Радости Егорова, увидевшего знакомые лица, не было предела. Да и мне было приятно видеть их живыми и здоровыми.
– Товарищ лейтенант! Мы вас все время ждали! Делали все, как вы написали!
– Молодцы. Как на базе?
– Все хорошо. Наши все живы и здоровы. У пограничников шесть раненых. Мы их 23-го в лесу нашли. Восемь человек. Они с заставы после боя отступили. Старшим у них вот младший сержант Попов Семен Григорьевич.
– Правильно сделали. Что вокруг творится, знаете?
– А как же! Охрану и разведку ведем постоянно. На дорогу наблюдателей высылаем. Немцы кругом. Колонны прут и прут все время.
– Мы в журнале наблюдений все отмечаем. Когда, сколько, какие силы и опознавательные знаки на транспорте, – вмешался в разговор Попов.
– За хутором наблюдение вели?
– И за ним, и за лесоразработками! Даже отметились. Недалеко от хутора группу немцев прищучили. Они тут за нами пытались хвостом идти. Видно, наши следы нашли. Ну, мы их с ребятами из засады взяли в ножи и бесшумки. Всех пятерых перебили.
– Пленных не взяли? Они бы нам очень пригодились.
– Не до того было, товарищ лейтенант. Виноваты, конечно, но зло взяло. Они тут как хозяева ходят, а мы скрываться на своей земле должны. Немцы были сильные и ловкие, с лесом хорошо знакомые. Чуткие, но против нас хлипковаты оказались. Пограничники, молодцы, засаду хорошо приготовили. Семен их из винтовки сначала проредил. Пулеметчика и еще одного, самого шустрого, снял. Затем уж ребята с ножами да лопатками на дозор напали. Остальных перебили, когда те, от огня прячась, по сторонам попрыгали. Оружие и документы у павших собрали, а трупы в болото спустили. Убрали за собой, а потом еще круги по лесу накручивали, чтобы следы сбить.
– Молодцы. Немцы потом никого на поиски не посылали?
– Посылали. Еще десять человек, таких же ловких, с двумя пулеметами. Место боя и своих они быстро нашли, но дальше по нашим следам не пошли. Мы там пару закладок сделали, чтобы посторонние не шлялись. Да после боя по той дороге несколько дней не ходили.
– Правильно сделали. Сами придумали или кто подсказал?
– Сами. Семен предложил. Немцы на хуторе 23-го в обед появились. Мы как раз со склада часть боеприпасов к себе несли, когда их увидели. Три гусеничных бронетранспортера с солдатами и легковой автомобиль с несколькими офицерами и гражданским. Они там у могилы о чем-то разговаривали. Ходили вокруг, рассматривали, фотографировали. Потом на хуторе что-то долго искали. Нашли они что искали или нет, не могу сказать. Но когда садились в машину, то у одного из офицеров в руках наполненный вещмешок был. Легковушка в сопровождении бронетранспортера уехала. А те, кто остался на хуторе, стали обустраиваться. Шлагбаум поставили, пулеметчиков у болота и на чердак загнали. Часть, разбившись на группы, стала все вокруг прочесывать. Форма у них пятнистая была. Во всем остальном вроде такие же, а вот накидки у них пятнистые, заметные, и каски с сетками. Немцы туда веточки вставляли. К вечеру еще несколько грузовых машин приехало и наш санитарный автобус. В одной машине восемь наших пленных привезли. Все парни с петлицами войск НКВД были. Их потом в сарае держали. Сначала думали их отбить, да Семен удержал. Силы не равные.
– Правильно сделали, сержант. С вашими силами даже думать об этом не стоило. Только наблюдение и разведка.
– Мы так и делали, товарищ лейтенант. Единственный раз отметились только 24-го, когда немцев взяли. А так тихо сидели и разведку вели, – доложил Семен.
– Вот и я о том. Тихо сидели и смотрели, что там творится, – продолжил Егоров. – Немцы на ночь два поста дополнительно у леса выставили. Утром 24-го приехали их офицеры, несколько пустых грузовиков и на двух наших автобусах кучу гражданских привезли, чистых таких, в праздничных костюмах, с мамзелями.
– Поляки все из местных, – вставил Попов. – Я многих из них до войны видел. Все неподалеку по хуторам живут. Только человек пять откуда-то еще. Двое так вообще с ранениями, и немцы с ними как со своими общались. Эти раненые там все и показывали остальным.
– Ага. Немцы недалеко от могилы всех высадили. Машину санитарную подогнали, а из грузовиков гробы выгрузили. Наших пленных в противоипритных костюмах и перчатках из хутора пригнали и заставили могилу раскапывать. А сами все фотографировали и снимали на кинопленку.