"Ну, все, настал момент истины, - решил механик и вскочил на ноги". Бежать было не куда. Первое что пришло в голову, это дурацкая мысль о страшилках. В детстве Григорий с друзьями любили так дурачиться в пионерлагерях и пугать вожатых и друг друга по ночам. Механик широко открыл рот, врубил фонарик и направил луч себе в рот, так что осветились только зубы. На всякий случай он даже тихонько зарычал.
Сработало на все сто. В наступившей тишине послышался глухой звук падающих на землю сабель и кистеней. Разбойники на несколько секунд остолбенели, а затем из груди Семена донесся сдавленный хрип:
- Атас, нечистая…
На подкосившихся ногах все, кто стоял перед освещенным механиком, с криками разбежались кто куда, огласив окрестности диким воем. "Не на того напали, - подумал им вслед Григорий, выключил фонарик и снова растворился в темноте".
Спутник Семена, трусивший больше всех, с разбега налетел на своего атамана, что стоял в десяти шагах от места событий, прислушиваясь к тому, что происходило в темноте. Косой схватил его за шиворот и рявкнул:
- Ты че орешь, дура, раньше времени смерти захотел?!
Разбойник продолжал вырываться, махать руками и орать на весь лес:
- Там, там, там…нечистая, лешак, мертвечина!!!!
- Ты чо несешь, дура!
- Оно светиться во тьме и зубы вот такие…
- Ты чо…
В этот момент Забубенный решил пойти в атаку. Он под шумок приблизился к разбойникам, оскалил пасть и снова включил фонарик. Атаман по кличке Ванька Косой хоть и был не робкого десятка, но фонариков в своей жизни еще не видел. Эффект неожиданности снова отменно сработал.
Косой разжал пальцы, отпустил разбойника, который тут же с ревом унесся в темноту, и пробормотал:
- …И правда мертвяк…
- Светится… - подхватил Рваный и заорал во все горло, - тикай братцы, нечисто тут!!!
Бросив саблю, бравый атаман Ванька Косой, наводчик Рваный и его спутники с воплями бросились врассыпную. Бегство их добавило суматохи в сечу, что еще шла вокруг, но уже близилась к своему концу. Душегубы теснили ратников черниговских повсюду, ибо числом их втрое больше было. И скоро всем воинам пришел бы конец, но, услышав крики атамана, разбойники решили, что напали на заколдованное место. Видно, проклятый клад был у купцов, и бились они уж много времени с мертвяками, в которых те купцы оборотились вместе с охраной. То-то никак одолеть не могли разбойники охрану купеческую, числом малую, как им напел Рваный. Побросав оружие, разбойники разбежались с криками по лесу, а через пять минут их уж и след простыл.
Увидав неожиданное бегство ратники Путяты, решили, что отбились от нападения и стали сбираться к угольям костра почти потухшего. Потери посчитали. Тяжко им пришлось, разбойников-то много больше было. Порубили душегубы в сече ночной семерых из ратников черниговских, среди них двое отроков было: Черняй и Митяй, по неопытности сгинувшие.
Но об этом Забубенный позже узнал, а сперва, как разбежались разбойники по лесным закоулкам, он, подивившись магической силе фонарика своего, минут пять думу думал: тикать или не тикать на свободу. Решил пока не тикать. Остаться с Путятой до времени, он же теперь, можно сказать, воеводе пользу принес и верность партии доказал. Может и награда какая выйдет теперь или премия. А если так, то Путята мог при случае за него и словечко замолвить. Ведь не последний человек в местной иерархии, да и с князем тусуется. А ну как в будущем сгодится это знакомство, подумал дальновидный механик.
Порешил так, и к костру стопы свои направил. Сильно не скрывался, шел прямо на звук, ну и вышел на ратников, а те как раз потери считали. Услыхали они, как ветка под ногой чьей-то треснула, за мечи схватилися. А Забубенный сдуру решил над ними подшутить, взял и снова фокус с фонариком выкинул.
Ну, ближайших ратников как ветром сдуло. А за ними и все остальные устремились. Окрестности опять огласились дикими воплями. У костра только воевода остался да Данила, его верный помощник. Стоят, за мечи, схватившись, всматриваются. Сами от страха сквозь землю провалится готовы, но с места не сдвинулись.
- Ну а вы что, служивые, честь мундира бережете? - не удержался от ерничества Забубенный, - чего со всеми деру не дали?
Путята и Данила переглянулись. Воевода сплюнул, опустил меч, воткнув в землю.
- А нам нечисти не пристало бояться, - ответил Путята, - так это ты по лесу шатаешься да огонь из руки выпускаешь? А я-то думаю, чего это разбойничков Васьки Косого как ветром сдуло. Не резон им было дело бросать по середке. Еще чуток и порубили бы нас под чистую.
Григорий подошел поближе и сел на пенек, оставшийся от поваленного дерева. Выключил фонарик.
- Это точно, господа ратники, так что цените, это я вас спас. С помощью своего огненного друга. Так что, с вас причитается. Минимум поллитра.
Путята с Данилой хоть и храбрились, но приближаться к механику пока не спешили.
- Так ты, паря колдун, что ли? - раздался законный вопрос.
Над поляной повисла тишина. В лесу еще царил мрак, но над верхушками деревьев уже понемногу светало.
Забубенный призадумался. "Вопрос, конечно, политический. Скажу колдун, а вдруг здесь колдунов тоже на кол сажают. Хотя, с другой стороны, если скажу что не колдун, все равно не поверят. Я же с фанариком по лесу шатался, разбойников разогнал, да своих распугал. Народ-то темный. Физики с математикой не знают, про электричество и слыхом не слышали. Эти любого фокусника в колдуны запишут". Рассудив так, Забубенный ответил.
- Нет, не колдун я. Так, умею кое-чего сотворить, да фокусы показывать. Такой же мужик я, как и вы, в общем.
А поскольку ситуация позволяла, то на всякий случай Забубенный пригрозил.
- Но если кто меня соберется обидеть, того враз обращу в придорожный валун.
Путята присел на поваленное дерево. Данила опустился с ним рядом и подкинул сучьев на почти потухшие угли. Сучья, весело потрескивая, загорелись. Поляна осветилась, темнота отступила за ближайшие деревья.
- Я сразу смекнул, что не так ты прост, как кажешься, паря, - после долго молчания изрек наконец воевода, - а чего это у тебя за посох, из коего свет исходит?
- Да это фонарик "Варта" на двух батарейках, - просто ответил Григорий, снова нажал на кнопку и скользнул лучом по деревьям. Воевода с Данилой вздрогнули, потянувшись к оружию, - Хорошая вещь. Не раз выручала в походах. Подсветить где темно. Вот и теперь пригодилась. Жаль только, батарейки не вечные. Не придумали таких еще.
Ратники сидели насупившись. Смотрели в костер.
- Опять ты чудно заговорил, - сказал Путята, - Не новгородец ты паря, ой не новгородец. Чует мое сердце, что не отсюда ты. Больно уж чудной. Уже решил, что разгадал я тебя почти, а теперь опять что думать не знаю.
- Да новгородец я, новгородец. Не загружайтесь, гражданин начальник на эту тему, - успокоил его Забубенный, - Просто я новгородец с фонариком. Если хотите, черт с вами, буду колдуном. Но не долго.
Ничего не ответил Путята, снова замолк. А когда опять дар речи к нему вернулся, то его интересовало теперь только одно:
- Так ты с нами в Чернигов-то поедешь, по своей воле? Или заколдуешь всех придорожными пнями?
Ободренный действием своей угрозы, механик понял, что и в этом мире можно устроиться, если вовремя подсуетиться. Повезло ему с фонариком, что ни говори. Приятно иметь дело с темными людьми, и на них можно управу найти, даже если они посильнее выходят местами.
- Подумаю, - медленно и со значением протянул Забубенный, - мне торопиться теперь некуда. Так что может и поеду. Надо как-то себя развлекать. Только зачем я-то вам сдался. На кол что ли сажать некого?
- На кол никогда не опоздаешь, - вставил слово добрый Данила.
- А вы меня там со своим черниговским князем познакомите? - поинтересовался Григорий, пропустив мимо ушей Данилову присказку.
Путята снова переглянулся с помощником.
- А зачем тебе? Порчу наводить?
- Да, ну, что вы, граждане, - успокоил их Григорий, - порчу только на плохих людей наводить можно. А ежли ваш князь мужик хороший, то все будет о΄кей. Обойдемся без порчи. Да я может ему службу еще какую сослужу.
- Князь у нас на то и князь, чтоб ему решать, кто плох, а кто хорош, кого на службу брать, а кого метлой гнать, - ответил воевода, - а я его верный пес и оборонить его должен ото всех врагов. И от нечисти, если придется. А то сейчас время темное, всякое может случиться.
Забубенный, заинтригованный недомолвками воеводы, спросил напрямую:
- Да что происходит-то вокруг, мил человек, расскажи. А то схватили меня, везете куда-то супротив воли. Я вас от смерти спас, можно сказать. А сам, как ты понимаешь, даже не в курсе.
Воевода вздохнул и нехотя проговорил.
- Думал я тебя обспросить, может, что знаешь о черных делах, что ныне творятся в половецких землях, - сказал воевода, - Что за дикие люди с гор спустились, да начали по степям колобродить. Да видать зря хотел, ты не половчанин, это ясно теперь. Так что и не знаю, нужно тебя в Чернигов теперь везти, а ли нет. Непонятен ты мне по-прежнему.
- Надо бы, - снова вмешался Данила, - ратники такого теперь болтать будут, что без него мы от князя не отговоримся. Слухи пойдут. Надо его хоть показать Мстиславу, а там пусть князь сам решает. Что хочет, то и делает с ним.
- Данила, - напомнил Забубенный про свои тайные возможности, - ты забыл, что я теперь вольный человек. Хочу еду, хочу, нет. Про пень придорожный помни.
Данила осекся. Но потом все-таки проговорил:
- Да князь у нас мудрый. За зря не обидит. Поехали с нами. А за то, что помог нам от разбойников отбиться, да воеводу спас, может и взаправду тебе награда выйдет.