Ерпылев Андрей Юрьевич - Расколотые небеса стр 2.

- Полагаю, в окрестности Самары, - вернул сарказм Александр.

- В таком случае будьте готовы через пятнадцать минут спуститься вниз - вас будет ждать авто. Прошу не брать много вещей - ситуация категории "А".

Не прощаясь, баронесса фон Штайнберг отключилась.

"Вот стерва! - в сердцах думал мужчина, быстро одеваясь, беря приготовленный давным-давно "тревожный чемоданчик", отключая свет и газ… - Вот что значит не мужик! Нет, чтобы скомандовать кратко и емко… А не рассусоливать добрых пять минут, политесы разводить…"

Ровно четырнадцать минут спустя офицер вышел из дверей подъезда к поджидавшей его "конторской" машине с густо затененными стеклами - к точности он был приучен давно.

С тех еще пор, как звался Александром Бежецким…

* * *

- Как вы думаете, к-к-коллега, - осведомился профессор Логерфельд, склоняясь к уху соседа, сидящего в кресле с закрытыми глазами. - Хоть в этот р-р-раз нам не придется прыгать с парашютом?

Александр про себя улыбнулся, вспомнив, как полгода назад всей "гоп-компании", как он называл свой отдел, пришлось десантироваться в одном из труднодоступных районов Тянь-Шаня, чтобы проверить информацию об одной из "аномалий", кстати, впоследствии так и не подтвердившуюся. Одному Богу было известно, сколько сил и нервов тогда пришлось потратить бывшему десантнику, чтобы в двухдневный срок обучить ученых совершенно непостижимой для их высоких умов премудрости. И, к слову сказать, не без успеха - операция прошла хотя и не без сучка, без задоринки, но без сломанных рук, ног и тем более - шей. За что "инструктор" получил от непосредственного начальства устную благодарность, в "конторе" ценившуюся даже выше какой-либо материальной награды.

- Успокойтесь, Карл Готлибович, - совершенно серьезно ответил он ученому. - Не знаю, как там задумали наверху, - он ткнул пальцем в мелко вибрирующий потолок пассажирско-грузового отсека, - но я такой информацией не располагаю. Да и парашютов, как видите, не припасено.

- С них станется выбросить нас и без парашютов, - проворчал с соседнего ряда приват-доцент Казанского университета Смоляченко. - Из соображений секретности… Вы умеете летать, коллега? - не очень галантно ткнул он локтем в бок сладко дремавшего на его плече соседа Никиту Михайловича.

- А? Что? - подхватился тот, спросонья яростно протирая почему-то не глаза, а очки. - Мы падаем?

- Побойтесь Бога! - возопил кто-то невидимый из-за груды багажа, разделяющего пары кресел. - Прекратите свои шуточки! И так страшно лететь после этого "Святогора"…

- Господа! - раздался голос академика Мендельсона, имевшего среди ученой братии, составлявшей костяк отдела, гораздо больший авторитет, чем "господин Воинов". - Время ночное, многие спят - нас всех повыдергивали из постелей, как вы знаете. Осталось лететь меньше часа - может быть, прибережете свой азарт для предстоящей работы? Александр Павлович! Почему вы молчите?

- Я думаю, Дмитрий Михайлович, вашего слова будет достаточно, - улыбнулся Александр.

И в самом деле - возникшая было перепалка улеглась мгновенно. Если с начальником номинальным еще было можно спорить (да что там "можно" - принято!), то корпоративная солидарность срабатывала лучше любой субординации.

"Дети. Сущие дети… - подумал офицер, поудобнее устраиваясь в кресле и снова закрывая глаза. - Прямо пионерлагерь какой-то…"

* * *

- Вы действительно считаете, что иного выхода нет? - академик Новоархангельский не знал, куда девать руки, и то комкал в руках край накомарника, то пытался стряхнуть несуществующую пылинку с камуфляжного плеча Бежецкого. - Может быть, все-таки подождать выздоровления Федорова?…

Александру, облаченному в штурмовой костюм высшей защиты, больше всего сейчас хотелось бы оказаться где-нибудь в ином месте. Например - по ту сторону "ворот", где, по последним замерам, условия были более чем комфортными - всего лишь минус пятнадцать при относительном безветрии. Какие-то десять метров в секунду во внимание принимать, право, не стоило. Тут же, на тридцатиградусной жаре, да еще под постоянными атаками неистребимого таежного гнуса несладко было и в обычной одежде, а в тяжеленном "Горыныче", специально модернизированном конторскими умельцами для условий повышенной радиации, - подавно.

"Еще минута, и я тут расплавлюсь, - думал офицер, чувствуя, как щекотные струйки скатываются по спине, несмотря на специальное "непотеющее" белье, позаимствованное у космонавтов. - Или огонь начну изрыгать, почище того самого Горыныча… Как бы не просквозило на ветерке после такой сауны…"

Конечно же, идти в первый десант на неизведанные земли ему было совсем не обязательно. Более того, как начальнику экспедиции - невозможно. Но что делать, если командир десантников два дня назад растянул связку на ноге, прыгая с удочкой по скользким камням на берегу так и оставшейся безымянной "хариусной" речушки? Что с того, что напарником его по той памятной рыбалке был господин Воинов? Не на веревке же туда тянули спецназовца? Он же и в самом деле без ума от рыбной ловли…

И уж совсем ерундой были неудобства по сравнению с той бурей, которую обрушила на голову подчиненного баронесса. Не имей Александр за плечами закалки Советской армии с ее врожденным и классово-правильным презрением к политесам - впору было вынимать из кобуры табельный "вальтер" и ставить точку. Но тот многоэтажный мат и угрозы, которые Бежецкий переслушал от начальства с курсантских до майорских погон "по ту сторону", ни в какое сравнение не шли со здешними разносами, никогда не переходящими рамок "приличного" общества. Так - легкая взбучка сорванцу-сыну от любящей мамаши. "Мать-командирша" могла вогнать провинившегося в землю по уши и не прибегая к ненормативной лексике.

Настораживало лишь то, как легко Маргарита согласилась на замену выбывшего из строя "спеца" его, Александра, дубленой шкурой…

- Увы, Агафангел Феодосиевич, - несколько неуклюже развел он руками, затянутыми в прорезиненную ткань и скованными мощными углепластовыми наплечниками, налокотниками и прочими накладками, которым позавидовал бы любой средневековый рыцарь. - Вы же в курсе, что в семи из десяти выходов автоматы возвращаются с девственно-чистой памятью, а в трех - вообще не возвращаются.

- Да, синдром форматирования пока не преодолен… - пробормотал академик, безуспешно пытаясь сколупнуть ногтем одну из декоративных, на взгляд Бежецкого, деталюшек "скафандра".

- И вообще, - Александр решительно нахлобучил на голову легкий, но обладающий поразительной прочностью шлем с прозрачным "забралом", изготовленный "из того же материала". Что и "доспехи", разумеется, - рано или поздно придется посылать туда людей. Какая разница: я это буду или какой-нибудь двадцатипятилетний парнишка, толком пожить не успевший? Я, к вашему сведению, бывал в переделках и покруче. Там, по крайней мере, нас автоматным огнем не встретят, и пройти сквозь "ворота" - это не под куполом мишенью раскачиваться над вражескими позициями.

- Как знать, как знать… Ну, с богом!

Академик, ничуть не стесняясь, размашисто перекрестил офицера и тут же отвернулся, чтобы прикрикнуть на возящихся со своей аппаратурой ассистентов. В последний момент десантнику показалось, что на его глазах блеснули слезы…

Ротмистр Воинов прикрыл нос и рот маской дыхательного прибора, опустил стекло шлема и поднял руку…

- Александр Павлович… Александр Павлович… - кто-то деликатно теребил его за плечо, и странным казалось, как хорошо чужая ладонь ощущается через пуленепробиваемый наплечник. - Александр Павлович, просыпайтесь! На посадку идем…