Минул год. Лысый заработал некоторый авторитет и стал в криминальных кругах достаточно известен, чтобы его узнавали. Стажировка окончилась, и ему следовало занять место полковника Кремора. Однако старик решил, что будет доживать свой век там, где прошла его жизнь, в трущобах, а не в родовом замке, и начальник Тайной стражи с этим согласился.
Два агента, старый и молодой, продолжили жить и работать на благо герцога вдвоем. А поселились они в логове Перстня, небольшой и неказистой хибарке на окраине города возле моря. Район, конечно, не самый лучший, Старая Гавань. Но это для честных граждан он был плох, а для агентов настоящий дом, лучше которого не найти. И Лысый, он же виконт Штенгель, настолько вжился в роль вора, что даже наедине с Кремором никогда не упоминал своего настоящего имени. Весь день он мотался по городу, общался с людьми городского дна, а старый сыскарь, словно паук в центре огромной паутины, сидел в своей хибарке и анализировал поступающую информацию.
Прошло еще несколько лет, годы одолели Густава Кремора и в одно совершенно обычное утро он просто не проснулся. Всю свою жизнь верный слуга герцогской короны жил тайной жизнью, и умер так же как жил: тихо, спокойно, незаметно и без суеты.
Хоронили старика совершенно чужие люди. А в замке Кремор на родовом кладбище дальние родственники виконта, не успев закопать богатого дядюшку в землю, передрались за его немалое наследство. После чего Штенгель задал себе вопрос - зачем он жил, если ничего не оставил после себя? И правильной ли дорогой идет он, агент Тайной стражи и дворянин? Однако, когда он поочередно оказался на двух поминовениях в честь одного и того же покойного, сомнения ушли прочь. Он слуга государства и обязан оберегать корону.
Весь личный состав Тайной стражи сожалел о смерти знаменитого полковника Кремора. Хоть и не видел его никто из рядовых сотрудников. Однако легенда есть легенда, и когда она уходит из жизни, то всегда оставляет какую–то пустоту. Со временем эта пустота заполняется чем–то новым. Но пока потеря свежа все сотрудники и агенты, пусть не рыдали, однако искренне переживали смерть старого сыщика. И то же самое можно было сказать о тех, кто находился по другую сторону закона. В криминальных кругах вор–домушник Перстень личностью был известной. Поэтому в трактирах, тавернах, кабаках, притонах и шалманах его вспоминали бывалые криминальные авторитеты. И все истории, которые рассказывались в следующую после его смерти ночь, были только о нем. Старики вспоминали его дела, удачливость, храбрость и умение кидать точно в цель все, что только возможно. А серьезные люди Старой Гавани, такие как Папаша Бро, Кривой Руг, Шрам и гостивший в городе главарь удачливой разбойной банды Свирепыш, лично подходили к Лысому и выражали ему свое соболезнование. Ну и, конечно же, они говорили, что в случае беды он может к ним обратиться.
Пережив смерть наставника, Лысый продолжил его дело. Время от времени он совершал показательные кражи в домах богатых горожан, а потом кутил, пропивая добычу, буянил, дрался и путался с веселыми девками. Но это только внешняя сторона и большую часть своего времени он тратил на сбор информации, наблюдал, вынюхивал и составлял отчеты, которые отправлял начальству. И все было, как прежде. Не успел еще удачливый разбойник Свирепыш толком подумать о нападении на карету герцогского казначея маркиза Блинка, как он тут же был найден, арестован и незамедлительно казнен. А барон Хотмор начал искать душегубов, дабы организовать нападение на своего дядю, служившего при дворе герцога, и упал с моста в реку, вследствие чего утонул. Все это происходило благодаря Гельмуту Штенгелю, и вскоре он стал лейтенантом.
Потом случилось так, что глава всех убийц Шрам, видать, совсем сбрендив от наркотиков, которые он потреблял в огромных количествах, взял от некоего восточного купца заказ на невесту наследника Штангорда. И реакция властей была мгновенной. Купца схватили и отправили в пыточную, банду Шрама изрядно проредили солдаты Городской стражи, а главаря четвертовали при большом скоплении народа. Снова отличился Штенгель, и ему присвоили звание капитана.
Когда начальник Тайной стражи граф Таран, в присутствии герцога Конрада Третьего, вручал ему капитанские нашивки и выкрикнул его имя, фамилию и звание, то он стоял не шевелясь. Потому что за прошедшие годы Штенгель перестал считать себя потомственным аристократом. И только когда его тронул за плечо адъютант герцога, он понял, что обращаются к нему.
Заминка не осталась незамеченной, и в срочном порядке свежеиспеченный капитан Тайной стражи был отправлен в отпуск на родину, в родительский замок на побережье Лазурного моря. Тем более что повод был достойный. После того как городские стражники частым гребнем прошлись по Старой Гавани многие воры решили схорониться до лучших времен и переждать гнев герцога в сельской глубинке. Так что отсутствие Лысого в криминальном мире можно было легко объяснить.
Подсчитав все, что ему задолжало, казначейство выдало Штенгелю весьма приличную сумму денег. А начальство сказало, что ближайшие полгода в столице ему появляться запрещено. Отдых и только отдых. Никаких волнений, нервных встрясок и неприятностей. Гельмут расценил это как приказ и отправился домой, где был встречен родными и близкими.
Первый вопрос, с которым к нему обратилась мать: "Когда ты женишься, мой мальчик?"
Вопрос был житейским и, осмотревшись, виконт быстро нашел себе пару - первую красавицу в округе, дочку богатого маркиза Саргоно. Юная и прекрасная Тира, черноволосая, стройная и кареглазая, воистину была великолепна. И обычный неказистый капитан, служащий на дальней пограничной заставе, именно такие документы были выписаны Штангелю, ее вряд ли бы заинтересовал. Но старый Густав Кремор многому научил своего стажера, в том числе разбираться в людях и анализировать все, что происходит вокруг. Поэтому Штенгель еще раз огляделся и сделал вывод, что соперников у него нет. В самом деле, что эти юнцы и побитые молью провинциальные чиновники могли противопоставить ему - человеку, видевшему изнанку жизни? Ничего. И в итоге, после трех окончившихся смертью противника дуэлей, пылких слов о любви, серенад под окном и прочих положенных в таких случаях процедур, цель была достигнута. Прошел всего один месяц, и гордая провинциальная красавица отдала сердце капитану Гельмуту Штенгелю…
Впрочем, счастье молодой пары было недолгим и, опережая почтовую карету с известиями о смерти герцога Конрада Третьего, к капитану примчался экстренный курьер с приказом незамедлительно прибыть в распоряжение графа Тарана.
Бросив все, капитан Штенгель рванулся в столицу. Двое суток бешеной скачки и вот он входит в кабинет начальника Тайной Стражи.
"Чем вызвана такая спешка, - на ходу думал Гельмут. - Может быть, я что–то не сделал или сделал, но не так? Вряд ли. Когда уезжал в отпуск, все было как обычно. А в городе кроме меня есть кому за обстановкой присмотреть. Без контроля криминал никогда не остается - это закон выживания любого государства. Значит, причина иная и, возможно, она связана с преждевременной кончиной герцога".
Как был, в пыльном дорожном плаще, потный и грязный, с повязкой на лице, вне очереди, под недовольный ропот ожидавших приема посетителей, он прошел в приемную своего непосредственного начальника. И здесь, предъявив серебряный жетон адъютанту, доложился:
- Капитан Штенгель, сыскное бюро, по приказу его высокопревосходительства графа Тарана.
Адьютант, совсем молоденький парнишка, видимо, только недавно принятый на службу и не знавший, кто есть кто в системе Тайной стражи, только презрительно скривился и пробурчал:
- Вы хотя бы переоделись с дороги, капитан. Право слово, неприлично в таком виде появляться в присутственном месте.
Лысый, вор из Старой Гавани, а не капитан Тайной стражи Штенгель, ударил раскрытой ладонью по голове адъютанта, и тот, больно стукнувшись носом о дубовый лакированный стол, взвыл.
- Быстро доклад, корнет, - прошипел Штенгель. - И встань по стойке "смирно", когда с тобой старший по званию разговаривает.
- Сейчас–сейчас, - адъютант вскочил, словно ошпаренный, и умчался в кабинет начальника.
Буквально через несколько секунд он вернулся, вытянулся по стойке "смирно" и пролепетал:
- Проходите, господин капитан, граф ждет вас.
Перед тем как войти в кабинет Штенгель остановился перед корнетом и, глядя ему в глаза, спросил:
- Ты запомнил меня?
- Так точно, господин капитан, - четко ответил адъютант. - Прошу прощения, ошибка вышла.
- Извинения приняты, - уже на ходу бросил Гельмут и вошел в кабинет.
Штенгель не успел доложиться, как граф Таран встал из–за стола и, махнув рукой, сказал:
- Обойдемся, капитан. Следуй за мной, нас уже ждут.
Что к чему, Штенгель мог бы спросить кого попроще. Но такого человека как начальник Тайной стражи герцогства Штангордского, он теребить вопросами не решился и последовал за ним.
Граф и капитан покинули кабинет через запасной выход, прошли караул из двух бойцов специальной роты "Гранит", с незапамятных времен охранявшей замок герцога, и направились в подвал. Коридор сменялся коридором, они путались, изгибались, пересекались, и вскоре капитан просто запутался, бросил подмечать дорогу и полностью доверился начальнику.
Наконец, они пришли и оказались в комнате, в центре которой стояла статуя бога Белгора, который трезубцем поражал дракона. Здесь уже были два человека, и обоих Штенгель узнал: молодой герцог Конрад Четвертый и верховный жрец Белгора, достопочтенный Хайнтли Дортрас.