Шемич расхохотался – он-то знал подоплеку действий Алесия. Молодой, но сработал на ура. Однако при воспоминании о происходящем сейчас смеяться ему быстро расхотелось. Проклятье, не надо было слушать доводов Мирко и соглашаться на ссылку бывшего императора – из мальчишки явно рос великий правитель. Похоже, он единственный, кто способен навести на Россе порядок. При нем самая сволочь даже носа из своих нор не казала, а они с Мирко, несмотря на самые жесткие меры, не сумели добиться того же.
Внимание друзей привлек сигнал коммуникатора. Таркович рванулся к столу – видимо, произошло что-то серьезное, поскольку он запретил секретарю тревожить их без уважительной причины. На экране появилось лицо полковника Томского, с недавних пор ставшего правой рукой генерала.
– Что случилось?!
– Три серьезных бунта в столицах материков, – четко доложил полковник. – Причем, начались одновременно, что сразу говорит о координации из одного центра. Хотя требования восставших во всех трех случаях разные. Одни хотят возврата императора, вторые – демократии, третьи просто громят все, до чего могут дотянуться. Сил полиции для подавления не хватает. Синтарцы помочь отказались. Для введения в города внутренних войск нужно ваше распоряжение. Но…
– Что? – подался вперед Таркович.
– Я не уверен в их лояльности, – неохотно ответил Томский. – Как бы не присоединились к восставшим… Особенно меня беспокоит восьмая бригада, в ее расположении сплошные митинги с требованием вернуть императора…
– Центр вычислили?
– Пока нет, и не уверен, что сможем. Эсбешники всегда умели работать распределенно, сетевым способом. А это они, я уверен. Причем, опять же среднее звено, большинство агентов которого мы так и не вычислили.
– Что предпринято? – хмуро поинтересовался генерал.
– Нескольких зачинщиков удалось взять, но они молчат, – вздохнул полковник. – Судя по всему, психоблок. А синтарских препаратов для допроса у нас уже нет, у самих синтарцев на данный момент тоже – закончились.
– Нам же были переданы технологии их производства! – вмешался адмирал. – Я точно помню.
– Были, – подтвердил Томский. – Но чтобы развернуть производство нужно время, фармацевтическая фабрика, на которой мы его разворачиваем, начнет давать продукцию примерно через четыре месяца, не раньше. А наши препараты психоблок снять не в состоянии. Пытались применить пытки, но допрашиваемый просто сходил с ума. Поэтому пройти по цепочке мы возможности не имеем. Хочешь не хочешь, но бунты придется давить жестко.
– Как бы это не вызвало социального взрыва… – поежился Шемич. – В народе разброд и шатания, протестные настроения кем-то умело подогреваются. Впрочем, что это я, вы об этом лучше меня знаете.
– Знаю, – подтвердил Таркович. – Но надо действовать. Полковник, если внутренние войска не захотят подавлять бунт, используйте резерв командования – части спецназначения. Их офицеры прекрасно понимают, в отличие от остальных, чем грозит росский бунт. И еще… Вежливо, я повторяю, вежливо пригласите ко мне руководителей монархического движения.
Адмирал покосился на друга и хмыкнул. Если с вышеуказанными господами удастся договориться, то множество проблем исчезнут сами по себе. Ведь это не то движение, что создавали Таркович с компанией, а стихийно возникшее после отречения Алесия. Почти все флотские и армейские офицеры вошли в него. Требование этого движения было одним: "Верните нам нашего императора!". И никакие разумные доводы во внимание не принимались. Верните – и точка!
– Не уверен, что они согласятся, – возразил полковник. – Они уверены, что это вы виновны в случившемся с императором.
– Но они же не хотят, чтобы император вернулся на руины? – усмехнулся Таркович. – Задайте им этот вопрос. И дайте гарантии безопасности.
– Хорошо, – кивнул Томский.
– Действуйте, полковник.
Тот кивнул и хотел было отключиться, но не отключился.
– Еще что-то? – приподнял брови генерал.
– Да. К вам рвется на прием Смолин, начальник информационной службы департамента. Утверждает, что вопрос крайне важен и срочен.
– Ну, позовите, – с неохотой пробурчал Таркович, которому сейчас никого не хотелось видеть.
Томский отключился. Через несколько минут дверь кабинета, где пьянствовали старые друзья, отворилась, и вошел подтянутый как всегда Смолин. Однако красные воспаленные глаза социолога говорили, что он давно не спал. Интересно, чем таким важным был занят этот трудоголик, что не нашел времени на сон?
– Добрый день! – наклонил голову Смолин. – Генерал, адмирал!
– По какому вопросу вы хотели меня видеть? – поинтересовался Таркович.
– Позвольте по порядку.
– И все же, в чем дело? – мрачно уставился на него генерал.
– Обнаружены доказательства, что отречения императора на самом деле не произошло.
– Что?!! – и генерал, и адмирал разом вскочили. – Это шутка?!!
– Я такими вещами не шучу, – заверил начальник информационной службы. – В архиве обнаружены документы, утверждающие, что император не имеет права на отречение, если он дееспособен. Отречение возможно только в случае его безумия или физической невозможности исполнять свои обязанности.
– А вот теперь давайте по порядку, – Таркович устало опустился на стул, плеснул себе водки, выпил и закурил. Шемич последовал примеру друга.
– Еще до нападения карханцев я нашел талантливого паренька, выпускника архивно-библиотечного института, и посадил его в центральном архиве копаться в данных. Да и вообще, в архиве давно пора было навести порядок. Если честно, я просто забыл об этом пареньке со всеми текущими событиями. Вчера он дозвонился до меня и сообщил, что обнаружил важные документы времен первой династии. Я его едва не послал, не до того было. Но когда он сообщил, что это за документы…
Смолин поежился и продолжил:
– Лучше сами посмотрите, пересказывать смысла нет.
Он протянул Тарковичу инфокристалл, и тот, не теряя времени, вставил его в разъем рабочего терминала. В полном молчании генерал с адмиралом прочли постановление Коронного Совета об отречении императора Марека III, затем просмотрели запись самого отречения.
– Весело… – нарушил тяжелое молчание Шемич, когда экран погас. – Значит, император не имеет права на отречение? Значит, у нас все еще есть император?..
– Выходит, есть… – уныло подтвердил Таркович, выглядя, словно нашкодивший кот. – Но почему тогда Белый Крейсер удалил его?
– Думаю, отправился ремонтироваться. Забыл, как ему в бою досталось? Вот он и воспользоваться ситуацией. Вспомни запись, там искин БК говорит, что уходит на полгода. Видимо, это же произошло и сейчас.
– А полгода уже минули…
– Минули, – кивнул адмирал, сам не замечая, что его губы расползаются в широкой, торжествующей улыбке. – А значит, император скоро вернется. Думаю, Мирко, тебе стоит запасаться вазелином…
Генерал зло сверкнул глазами, но ничего не сказал, понимая, что ему действительно достанется, и за дело. Но одновременно испытывал огромное облегчение от того, что страшный груз ответственности, к которому он оказался не готов, наконец-то свалится с его плеч. Возвращение императора на престол – спасение для страны, да и что греха таить, для него лично тоже. Расстрелять его Алесий, конечно, может, но вряд ли сделает это. В отставку, наверное, придется уйти. Ну что ж, пусть будет так. В конце концов, займется частным сыском, он неплохой сыщик.
– У нас появляется хороший козырь на переговорах с монархистами, – заметил Таркович, взяв себя в руки. – Думаю, известие о скором возвращении Его величества их обрадует.
– Даже не сомневаюсь, – кивнул Шемич. – Я…
Его прервал прерывистый сигнал коммуникатора, а таковым он мог быть только в случае объявления общей тревоги. Забыв обо всем, генерал с адмиралом ринулись к столу. На загоревшемся экране снова возникло лицо полковника Томского. Очень бледное лицо.
– Почему тревога?! – выдохнул Таркович.
– Нападение! Окрайны снова решили прощупать нас на прочность. Наши агенты на Гонхасе только что сообщили по гиперсвязи.
– Мать-перемать! – не сдержался адмирал. – А у нас вместо флота жалкие ошметки! Чем их встречать?!
– Какие ларатские корабли еще на орбите?
– Два линкора первого класса и пять крейсеров заканчивают ремонт на верфи "Добродетель".
– Срочно свяжись с капитанами и сообщи им о нападении! – выдохнул Таркович. – Они обещали помочь!
– Это их командование обещало, и обещало только помочь восстановить флот, а не воевать за нас, – со вздохом возразил Шемич. – Но сейчас свяжусь.
Он без промедления подошел ко второму коммуникатору на столе сбоку и вызвал капитана ларатского линкора "Стремительный". Тот, на удивление, отозвался сразу, видимо, находился в своей каюте. Выслушав адмирала, ларатец ненадолго задумался, а затем пообещал немедленно отправить на родную планету курьерский корабль. Еще сказал, что если получит приказ, то вступит в бой. Но только в этом случае.
До подхода окраинского флота осталось немногим больше недели…