Но мне осталось всего лишь три месяца! Произвести съемку, составить отчеты, отправить их в Совет Комиссариата... и все! Можно смело уходить на пенсию! На пенсию в возрасте восьмидесяти лет - недурно, а? Ну, хрен с ним, почитаю еще с десяток лет лекции новобранцам - это уже больше для души, нежели для дела. Но потом-то куплю пару-тройку морей на какой-нибудь планете класса "4+", поставлю завод по перегонке водорослей в водород - и заживу припеваючи! Благодать!
Примерно с такими мыслями я снимал блок с водородными топливными элементами со скутера в своем укрытии в горах Лентиса-2. Вроде как уже все решено, и ничего не может помешать моим мечтам... но жизнью доказано, если какая-то падла может случиться, она обязательно случиться. В тот момент, когда я вставил в ячейку новый топливный блок и утопил клавишу, позволяя водороду соединиться с кислородом, запиликал передатчик дальнего радиуса.
Любопытно. До штатного сеанса связи оставалось еще более трех суток, а Совет Комиссариата - далеко не те ребята, которые могут позвонить, чтобы лишний раз поинтересоваться, как у меня дела. Значит, стряслось что-то экстраординарное.
Внештатный сеанс связи означал еще одну вещь - то, что они точно знали, где я нахожусь - иначе не стали бы звонить на голофон, возле которого никого нет. Дороговатое это удовольствие. Следовательно, где-то среди тех предметов, что я ношу с собой постоянно, находится маленький, но очень мощный маячок.
- Сабрина, - обратился я к системе. - Спроецируй уже, что ли, куда-нибудь.
- Куда-нибудь - неопределенное место. Пожалуйста, уточните, - ответил компьютер сексуальным женским голосом.
Скажите мне, какой балбес сказал, что именно такой голос системы, будет способствовать психическому здоровью комиссара? Меня уже через полгода начало подклинивать от этого голоса, и, если бы Анжела - комиссар соседнего со мной сектора, не была бы очаровательной брюнеткой с полными грудями и круглой, загорелой попкой без следов купальника, что говорило о злостном нарушении Устава Экспедиционной Службы - перетаскал бы к себе половину женского населения ближайшей деревни аборигенов. Благо, физиологически мы мало чем отличаемся.
- Давай на штатную панель, - махнул я компьютеру, усаживаясь в кресло за пультом управления.
- Выполняю.
Едва слышно треснул проектор, воздух над панелью пошел рябью, и, мгновение спустя, сгустился в фигуру седого человека с одиноким золотистым эполетом, блестящим на левом плече, так же непринужденно сидевшего в кресле у себя в кабинете где-нибудь на Земле. Только вот у меня вся непринужденность и расслабленность сразу пропала, рефлексы сами подбросили меня с кресла, спина выпрямилась, а рука, позабыв, что фуражки на голове нет, метнулась к виску.
- Товарищ комиссар-генерал, командир экспедиции Лентис-2, комиссар-майор Андреевских на связи! - отрапортовал я.
Случилось и в самом деле нечто вопиющей важности. Иначе глава Совета Комиссаров не снизошел бы до маленького майора, пусть даже и командира экспедиции, и своего племянника. У него этих племянников... не считая племянниц, детей и внуков. Рука самого Андреевских начала движение к виску, и я был готов подумать - вот оно, счастье! Сам комиссар-генерал отдает мне честь! Но, вместо этого, Виктор Павлович пригладил седину на виске - и только.
- Товарищ комиссар-майор! Федерация благодарит вас за доблестное выполнение долга, ваша работа послужит ярким примером...
- Извините, - нахмурился я. - Дядя Витя, а можно как-то сразу к делу?
- Черт с тобой, - кивнул генерал. - Во-первых, поздравляю тебя с присвоением звания рейд-полковника, а, во-вторых - ты снят с участия в экспедиции...
- Что?.. - завопил я, окончательно растеряв все понятия о субординации. - Какой, нахрен, рейд-полковник? Какой снят? Мне осталось месяца три - максимум!
Само по себе присвоение звания рейд-полковника означало о переводе меня в десант, то есть формально, конечно, оно являлось повышением, на деле... на деле разница была как между вице-командиром боевой эскадры и командиром звена грузовых кораблей. Вроде как звезд больше, но первое, несомненно, почетнее. А уж снят с операции... это и вовсе неслыханно!
- Так, товарищ рейд-полковник... - произнес дядя глава Совета уже другим тоном.
Тон его изменился совершенно неуловимо, незаметно, но появилась в нем какая-то еле слышимая металлическая нотка, которая, скорее всего, и у меня мелькает, когда надо поставить подчиненного на место, которая давила на мозг похлеще, чем сила тяжести на Омикроне-4.
- В течение двух дней сдадите полномочия комиссар-капитану Стоуну, и явитесь на Землю. Вопросов нет? Вопросов нет. Исполнять.
- Есть, - выдохнул я, падая в кресло.
Голограмма замерцала, проектор пискнул, и изображение Андреевских исчезло. Остался только поганый осадок в душе, и ощущение что меня крупно поимели. Вариантов-то было негусто - или у Стоуна покровители в Совете покруче, чем у меня, или... нет, это "или" очень маловероятно - примерно как найти планету класса "5+" без зачатков разумной жизни, но оно существовало. Или случилась какая-то жопа, разрулить которую без меня никому не по силам.
- Сеанс связи закончен, - произнесла Сабрина.
- Спасибо, я заметил, - задумчиво пробормотал я. - Соедини-ка меня с Марком.
Система спроецировала Стоуна на ту же панель, что и генерала. Точнее, не всего Марка - а только его голову, облаченную в летный шлем. Похоже, он парил где-то на скутере, или выполняя задание по аэросъемке, или просто развлекаясь, что, в принципе, не возбраняется Экспедиционным Уставом - ведь всегда можно сослаться на какую-нибудь разведывательную операцию, и никто никогда не докажет обратного.
По большому счету, этим мне и нравилась служба в ФБР. С одной стороны - куча ограничений, регламентов, норм, отчетов, а с другой - почти тотальная свобода, полнейшее отсутствие контроля. И не потому что "подальше о начальства - поближе к кухне", отнюдь. Хотя и это тоже... А потому что комиссар - потому и комиссар, что ему не нужна нянька. Комиссар - это человек, который, даже если его съели, найдет, как минимум, два выхода. Лишь один из сотни претендентов проходит конкурс в Академию, и лишь один из тысячи выпускников становится комиссаром. Это уже говорит о личных качествах сотрудников ФБР, и не в последнюю очередь о психической устойчивости.
- Капитан Стоун на связи, - отрапортовал Марк. - Что-то случилось, командир?
- В общем-то да... - кивнул я. - Жду тебя через час.
- Я как раз пересекаю экватор в районе шестидесятого меридиана, могу прибыть и через полчаса, - ответил капитан.
- Повторяю: жду тебя через час, - произнес я, чуть повысив содержание стали в голосе. - Через час - значит через час. Ни раньше, ни позже.
- Есть, товарищ комиссар-майор!
Наведя порядок в голове у одного из членов экспедиции, я откинулся в кресле, достал из подлокотника банку "Крем-соды", выдернул заглушку клапана, активировав гранулы "сухого льда", и с наслаждением сделал несколько глотков обжигающе холодного напитка. Этот час мне был нужен не для того, чтобы показать свою власть, посамодурствовав напоследок, а чтобы самому привести мысли в порядок.
Конечно, получив приказ от самого главы Совета Комиссаров, особого выбора - исполнять его, или нет, не было. Есть старая пословица; "предупрежден - значит вооружен". Вот и хотелось понять, что меня ждет там, на Земле. И вариантов, как я уже говорил, было всего два. Единственная возможность исключить один из них - это покопаться в голове у Стоуна. Средств для этого хватало, но в данном, конкретно взятом случае, надо покопаться не нарушая Устава, что есть дело не из легких.
Опорожнив банку "Крем-соды", воровато оглянувшись, я с силой запустил ее в стену пещеры. Жалобно звякнув, она отрикошетила в другую стену, еще раз изменила траекторию и впечаталась в борт разведывательного скутера класса "Протон". Черт, люди Земли и других прогрессивных миров! Если бы вы знали, какой это кайф - просто швырнуть пустую банку куда попало, а не выбросить ее в утилизатор с соответствующей отметкой! Какое тепло, какое упоение разливается по венам, по всему телу... разрушать - это так приятно! И как хорошо, что лишь немногие могут себе позволить эту крошечную частичку беспорядка. Иначе все обитаемые миры имели бы кучу шансов вернуться в Анархию 2992 года.
С улицы уже доносился нарастающий гул гравитационной подушки скутера. Неужели, час уже прошел? Я посмотрел на мультипод на запястье. И верно. И ладно, линия надреза на башке Марка уже определена, а скальпель наточен.
Подняв несколько маленьких пыльных торнадо, скутер с номером 973 влетел в пещеру, повис в воздухе возле моего аппарата, и опустился на землю. Разведчик еще качался на амортизаторах, когда поликарбонатный колпак отодвинулся вперед, и из кабины транспорта показался шлем капитана. Марк спрыгнул на каменный пол грота, критичным взглядом зацепил пустую, измятую атакой на стены, банку, подобрал ее и забросил в мусорный контейнер. И лишь после этого поздоровался:
- Здравия желаю, товарищ комиссар-майор, - козырнул Стоун.
- Да ладно уж, - отмахнулся я. - Что ты так официально? Располагайся, присаживайся... "Крем-соду" будешь?
- А "Тархуна" нету? - поинтересовался капитан.
Вот ведь наглый сукин сын!
- Э-э... нет, нету... только "Крем-сода" и "Дюшес".
Вот тут я соврал. "Тархун" еще оставался, но всего с пяток упаковок, потому и хранился только для особых случаев. Как говорится, самому мало. Впрочем, учитывая, что я все равно скоро свалю с Лентиса-2, можно было бы и поделиться. Но слово - не фотонная торпеда, вылетит - не уничтожишь.
- Тогда "Крем-соду", - вздохнул капитан.