- Сэр полковник, лейтенант Бист по вашему приказанию прибыл, - доложил он. - Разрешите узнать… эээ…
- Тяжелое ранение, - ответил Джозеф на невысказанный вопрос. - Протезы. Еще вопросы?
Лейтенант отрицательно помотал головой.
- Двух лошадей нам, - потребовал Джозеф. - Едем на базу, срочно.
Когда они подъезжали к воротам, сирена тревоги наконец-то заткнулась. А еще через пять минут над базой разнесся голос полковника, усиленный десятком громкоговорителей:
- Говорит полковник Слайти. Отбой боевой тревоги. Всем офицерам немедленно явиться в штаб.
Еще через полчаса ворота базы распахнулись, и наружу выехала сотня конных воинов. Вооружены они были традиционно - не бластерами, а мечами и луками. Бойцы распределились по периметру большого ровного луга к югу от базы и спешились. Казалось, они охраняют этот луг от какой-то неведомой угрозы. Хотя, если вдуматься, зачем его охранять?
Ответ на этот вопрос стал ясен, когда ясное небо расцветилось двумя сотнями падающих звезд. И когда эти звезды опустились достаточно низко, стало видно, что это вовсе не звезды, а боевые дисколеты ушедшей эпохи. И заполнили они весь луг своими композитными телами, и стали из них вылезать люди, и смеялись они, и радовались, и хлопали друг друга по плечам и спинам, и здоровались с теми, кто их как бы охранял, и столько было радостных возгласов, что слились они в сплошной непрерывный галдеж. И смотрели на это зрелище Джон и Джозеф, и были их лица радостны и светлы.
- А все-таки мы это сделали, - сказал Джозеф.
- Угу, - сказал Джон.
- Давай, я ребят построю, - предложил Джозеф. - Произнесешь речь, у тебя тогда отлично получилось, мне очень понравилось. Как там было… кто не со мной, тот сам по себе, а кто со мной, тот со мной до конца… Так, вроде?
- Что-то типа того, - рассеянно кивнул Джон. - Нет, спасибо, я больше не хочу демагогией заниматься.
- Почему? - удивился Джозеф.
- Демагогия - это спецсредство, - объяснил Джон. - Нельзя пользоваться им слишком часто. А то стану как Морис Байтер, разве это хорошо будет?
- Нехорошо, - согласился Джозеф. - Но ты не станешь как Морис Байтер. Потому что Байтер - дурак, а ты нет.
- Это временно, - сказал Джон. - Начну злоупотреблять демагогией - тоже поглупею. Да и не нужно сейчас никаких речей, особенно от меня. Командуешь-то ты, а я так, советами помогаю помаленьку.
- Фигасе помаленьку, - сказал Джозеф.
- Как умею, - сказал Джон и улыбнулся.
- Сегодня мы никаких мероприятий устраивать не будем, - решил Джозеф. - Только поле надо огородить. А то набежит из города любопытная детвора, попачкают технику… Это ж сколько возиться придется… Колючей проволоки заказывать… сколько метров-то…
- Проволоку заказывать не надо, - сказал Джон. - Техника здесь долго не простоит. Завтра-послезавтра тренировки, еще день-два на подготовку операции, и вперед, за боевой славой.
- Может, все-таки в центр доложим? - предложил Джозеф. - А то получается не полк, а вольница пиратская.
- А мы и есть пиратская вольница, - улыбнулся Джон. - С таким вооружением нам сам Сэйтен не указ. Сожжем, разбомбим и расстреляем!
- Я серьезно говорю, - сказал Джозеф.
- Все равно преждевременно, - заявил Джон. - Что Рейнблад подумает, когда узнает, чем мы тут занимаемся? Он подумает две мысли: как наложить лапу на наши трофеи и как сделать так, чтобы мы не посвергали немедленно всю власть в Барнард-Сити. Можно ему сколько угодно твердить, что мы никого свергать не собираемся, он не поверит. Вот когда он узнает, что мы эту армаду повернули не на любимых вождей, а на богомерзких эльфов, вот тогда он задумается. А до этого даже пытаться не стоит.
- Как знаешь, - пожал плечами Джозеф. - Пойду, взбодрю бойцов, а то расслабились тут без меня.
2
Всякая победа пахнет по-своему. В древности победы пахли разделочным цехом мясокомбината, либо, если активно применялось высокоэнергетическое оружие - кухней, на которой жарятся отбивные. Победа сэра Росса и сэра Бейлиса при Драй Крик пахла именно так - кухней. Победа сэра Слайти при Идене ничем особенным не пахла, потому что в той битве эльфов расстреливали издалека, а рукопашных боев почти не было. Нынешняя победа, пока еще не получившая общепринятого названия, пахла коноплей.
Весть о небывалом успехе похода разнеслась по казармам и общежитиям, и наполнила сердца бойцов и командиров столь же небывалым энтузиазмом. Тут и там заклубился конопляный дымок. К полудню личный состав упоролся до почти полной потери вменяемости, и стало очевидно, что восстанавливать распорядок дня - дело бессмысленное. Даже бойцы двух взводов, назначенных охранять летное поле, употребили изрядно, а кое-кто и злоупотребил. Джозеф собрался было разгневаться, но Джон посоветовал ему не нагнетать маразм, дескать, со спутников отлично видно, что на высокотехнологичные дисколеты никто не покушается, а если вдруг покусится - тем более будет видно. А чтобы почтенный сэр полковник успокоился окончательно, Джон запустит в патрулирование обоих паукообразных роботов. Все равно от них будет больше пользы, чем от бойцов с томагавками, даже не укуренных. Джозеф немного поворчал для порядка и согласился.
Когда база только-только строилась, перед офицерским общежитием высадили аллею молодых акаций, и рядом с каждым деревцем установили скамейку. Чтобы офицер, утомленный тяготами и лишениями воинской службы, мог присесть, полюбоваться пейзажем (плоская, как тарелка, сухая степь), выкурить косяк, а затем с новыми силами приступить к выполнению обязанностей согласно должностному регламенту.
На одной из этих скамеек сидели три офицера: капитан Седрик Мунлайт, капитан Пол Хорзшу и капитан Чарльз Фриман, командиры первого, второго и третьего эскадронов, соответственно. В официальной иерархии базы они занимали третье-пятое места сверху, а в неофициальной - второе-четвертое. Потому что майор Кадди, хоть и числился непосредственным заместителем полковника Слайти, авторитетом среди подчиненных не пользовался. На земле перед офицерами стоял глиняный кувшин, в руке у каждого была глиняная кружка. Время от времени они прикладывались к своим кружкам и делали по глотку. Любой сторонний наблюдатель сразу определил бы, что господа офицеры с особым цинизмом нарушают устав гарнизонной службы - жрут стаканами запрещенный наркотик спирт, ни от кого особо не таясь. Последнее, впрочем, проистекало не от цинизма, а оттого, что таиться было уже поздно. Оба человека, наделенные полномочиями делать замечания господам офицерам, здесь уже побывали. Полковник Слайти сделал замечание следующим образом:
- Скамейку не заблюйте, герои херовы.
Взял кувшин за ручку железной рукой, ручка отломилась. Тогда он осторожно взял кувшин за бока двумя руками, поднял, сунул нос в горло кувшина, втянул воздух и брезгливо поморщился.
- Свекольник, что ли? - спросил он.
- Так точно, сэр полковник, осмелюсь доложить, оно самое, - доложил Хорзшу заплетающимся голосом. - Разрешите предложить соизволить… гм…
- Отведать, - подсказал капитан Фриман.
- Так точно, отведать! - обрадовался Хорзшу. - Разрешите предложить отведать, сэр полковник, от полного и всяческого… эээ…
- Благоуважения, - подсказал Фриман.
- Ты чего, охренел? - обратился к нему Хорзшу.
Фриман смущенно пожал плечами и глупо хихикнул.
- Предложить разрешаю, - сказал Слайти.
Нехило отхлебнул из горла и застыл неподвижно в остолбенении. Лицо его в это время медленно наливалось кровью, а седые усы вставали торчком.
- Ну вы, блин, даете, фильтровать же надо, - резюмировал полковник и удалился.
Что касается майора Кадди, то свое замечание он сделал так. Приблизился к господам офицерам на три шага, упер руки в боки, склонил голову к правому плечу, состроил брезгливую гримасу и стал искать подходящие к случаю слова. Но не нашел, потому что капитан Хорзшу откинулся на спинку скамейки, растопырил руки, как распятый Джизес, и стал нелепо дергаться, будто пригвожден к скамейке чем-то невидимым. Фриман громогласно заржал и стал втыкать в руки и ноги коллеги невидимые ножи, приговаривая:
- Пыщь! Пыщь! Га-га-га!
Этой пантомимой они намекали на тот случай, когда майор Кадди впервые повстречался с Джоном Россом. Майор тогда попытался показать сэру Россу, кто здесь главный, но тот не удостоил его беседой, а пригвоздил к дверному полотну пятью метательными ножами, причем пятый нож вонзил в опасной близости от майорского мужского достоинства.
Этот момент стал кульминацией пантомимы, которую разыгрывали господа офицеры. Сэр Фриман воткнул воображаемый кинжал между раздвинутых ног сэра Хорзшу, тот завопил тоненьким голоском:
- Уй-юй-юй!
А затем добавил нормальным голосом:
- Ты чего, одурел, козел?!
Дело в том, что сэр Фриман случайно задел кулаком мужское достоинство сэра Хорзшу, отчего тот обиделся, сэр Мунлайт захохотал, а сэр Кадди счел целесообразным удалиться, так и не сказав нми слова.
- Ну и бесы с ним, с козлом, - сказал ему вслед Пол Хорзшу. И добавил, обращаясь к Чарли Фриману: - А тебе хватит уже наливать, упоролся как свинья, координацию движений нарушаешь.
- Извини, - сказал Чарли. - Зато Седрик развеселился.
Действительно, когда Чарли случайно двинул Полу по яйцам, на губах Седрика впервые за сегодняшний день появилась улыбка. Но теперь она снова исчезла.
- Выпей еще, Седрик, - сказал Чарли. - А то на тебя смотреть страшно.
- Страшно - не смотри, - буркнул Седрик.
- А это что за хрен нарисовался? - неожиданно спросил Пол. - Не припоминаю у нас бойца с таким хавальником. Сэр Джозеф кого-нибудь вербовал в последние дни?
- Вроде нет, - сказал Чарли.