– Подробный официальный приказ с росписью всех твоих действий и инструкциями получишь завтра, а на словах буду краток. Первая твоя остановка после Новороссийска – Гибралтар. Там временно оставляешь всех гражданских, переходишь на свой фрегат и начинаешь поиск удобного места для создания нашего форпоста на побережье Атлантического океана. Это будет своего рода перевалочный пункт на пути из Средиземного моря на Балтику и, само собой, твоё персональное феодальное владение, которое помимо тебя подчиняется только диктатору. Ты не подконтролен никому, кроме него и Ильи Симакова. Это необходимо усвоить очень чётко.
– Давно уже усвоил, с той самой поры, когда по приказу Ильи олигарха Белова уничтожил.
– Раз так, то продолжаю. Ты находишь базу, чистишь местность, создаёшь серьёзный укрепрайон и перевозишь в своё владение семьи воинов и рабочих. Дальше ведёшь тщательную разведку европейских берегов, все добытые сведения сбрасываешь в Краснодар, а мы уже решаем, с кем тебе дружить, а кого в землю вгонять. Такие вот перед тобой будут поставлены задачи.
– Какую помощь я могу получить по линии ГБ?
– Практически любую. – Ерёменко пожал плечами. – Скажи, что нужно, и я постараюсь всё организовать.
– Сейчас. – Открыв ящик письменного стола, я достал свои черновые записи относительно подготовки к походу, несколько неровных листов бумаги и, просмотрев их, начал давать расклад: – Во-первых, нужна помощь транспортом. Со мной будет около трёхсот бойцов, полсотни рабочих и человек триста пятьдесят гражданских, и у каждого минимум несколько чемоданов. Мои машины часть людей заберут, но их не хватит. Значит, требуется ещё хотя бы десяток автобусов и несколько крупнотоннажных грузовиков.
– Сделаем, – кивнул Ерёменко. – В последнее время в Конфедерации с транспортом полегче стало, так что это не проблема. Дальше давай.
Поставив напротив транспортного пунктика галочку, я продолжил:
– Пункт номер два. Для действий отряда на диких заморских территориях в отрыве от баз снабжения мне необходимо следующее вооружение и боеприпасы. Автоматы АКМ и АКС по сотне единиц. Снайперские винтовки, желательно СВДС, – двадцать единиц. Гранаты Ф-1 и РГД-5 по три тысячи штук. Мины ОЗМ-72 – четыре тысячи штук, МОН-50 – триста и пять тысяч ПФМ-1 "лепесток". Пулемёты ПКМ или "Печенег" – двадцать единиц. Станковые пулемёты "Утёс" – десять единиц. АГСы – хотя бы три-четыре штуки. Подствольные гранатомёты ГП-25, минимум полсотни и на каждый по сотне ВОГов. Патронов разных калибров – полтора миллиона. Минометы 120 миллиметров – десять штук, и к ним не меньше шести боекомплектов на ствол. Пластиковой взрывчатки – сто килограммов и капсюль-детонаторов сотен пять. Это то, что я должен получить в любом случае, в дополнение к своим собственным запасам и арсеналу.
Я вопросительно посмотрел на своего командира, а он затушил в пепельнице папиросу, помолчал, обдумал мои слова и, согласно мотнув головой, произнёс:
– Будет тебе вооружение и боеприпасы. Мины на складах в Гвардейском возьмём и оплатим за счёт государства. Стволы КОФ предоставит, договорённость имеется, а боеприпасы с армейских складов получишь. Завтра с утра всё это утрясу, так что к полудню готовь машины. Продолжай. Что ещё хочешь? Наверняка двумя пунктами не ограничился.
– Само собой, ведь не в парк погулять выхожу. И если есть возможность что-то урвать для отряда за счёт любимого государства, то церемониться не стоит, оно с нами тоже особо не чикается.
– Хомяк ты, Саня, – усмехнулся генерал.
– Запасливый хозяин, который понимает, что от хорошего обеспечения отряда зависит успех его миссии. Впрочем, это отдельный разговор. Пункт номер три – продовольствие. Из расчёта, что у меня семьсот человек и каждый из них будет ежедневно съедать по одному сухпайку, на первое время отряду требуется сорок пять тысяч армейских рационов.
– Без проблем. Получишь их сразу после оружия.
– Отлично. Четвёртый пункт – люди. Край как нужны знающие медики, хотя бы пара человек. Хорошие механики-мотористы, профессиональные штурмана, инженеры, электронщики, электрики, оружейники и агроном. Кроме того, есть нужда в хороших переводчиках с французского, английского и испанского.
– А вот это уже серьёзно, Саня. Сейчас такое время, что государство на подъёме, и специалисты всем нужны. Попробую этот вопрос, – Ерёменко поднял указательный палец, – перед самим поставить, но ничего не обещаю. Наверняка он его решение на свою администрацию скинет, а там сплошь чиновники сидят, которые что-то сделают, но без рвения и фанатизма, и людей тебе найдут таких, что на тебе, боже, что нам негоже.
– Иваныч, спокойно. Не надо самого тревожить. У меня пара задумок имеется, и, чтобы всё хорошо сложилось, одних твоих погон и влияния хватит, так что эту проблему хотя бы частично, но решить можно.
Ерёменко заинтересовался и всем телом подался вперёд:
– Излагай.
– Значит, так. Пока я отдыхал, кое-что в голове сложил и вот что подумал. Штурманы и механики имеются в Новороссийске, а навигаторов даже переизбыток, так что можно уже сейчас человек пять – десять заинтересовать. Только сделать это нужно уже завтра, и, если предложение о работе за границей в компании "Мечников и сын" сделают выпускникам судоводительского и судомеханического факультетов люди из госбезопасности, им отказать сложно.
– Насчёт моряков понял, утром потолкую с Тереховым, а он сбросит указание в новороссийский отдел. Но это весь вопрос не снимает. Кем остальные специальности закроешь?
– Может, в тюрьме поискать и в подвалах Серого Дома? Там народа много всякого-разного сидит, и, если за некоторыми людьми грехов больших нет, а за спиной чистая политика, почему бы с ними не поговорить?
Поморщившись, как от сильной головной боли, Ерёменко отрицательно помотал головой и сказал:
– Не вариант, Саня. Начальник ГБ "политиков" не отдаст, а иной контингент – насильники, извращенцы и маньяки – у него в подвалах не задерживается, таких или в каменоломни отправляют, или сразу к стенке ставят.
– Ну, тогда я не знаю. Попробую сам что-то сделать, несколько человек на примете имеется, но этого мало.
– Тогда и я свои связи подниму, и за пару дней что-то успею. Переводчиков с английского точно дам, их у нас после войны с Альянсом хватает. – Генерал увидел, что я отложил свои записи в сторону, и спросил: – Что-нибудь ещё, помимо снабженческих вопросов, обговорить хочешь?
Потерев ладони рук, я расплылся в широкой улыбке и сказал:
– Разумеется, денежный вопрос.
– Никаких привилегий и налоговых послаблений для твоей компании больше не будет, – отрезал Ерёменко.
– А мне и не надо. У меня вопрос в иной плоскости.
– Какой? – Мой собеседник насторожился.
– Трофеи, Иваныч. Перед отправкой в прошлый поход этот вопрос не обговорили, и захваченные у средиземноморцев суда мне пришлось государству отдать. Претензий нет, со мной расплатились более-менее честно. Но сам понимаешь, если я буду находиться на побережье Атлантики как постоянный житель, расклад, при котором я не являюсь полноправным владельцем добытого отрядом добра, меня не устраивает.
– И что ты предлагаешь?
– Что нашёл или захватил, всё моё, а что не смогу освоить, то отправляю в Гибралтар.
– Не наглей, Мечник. К тебе по-человечески отнеслись, а ты о своём интересе сильно много думать начинаешь.
– Иваныч, ну посмотри на ситуацию с нашей стороны. Отряд идёт на поселение в дикие земли и, основав форпост, начнёт вести активную разведку. Задачи перед нами стоят серьёзные, и, прежде чем что-то взять, за это нам придётся побороться с местными жителями. Да, перед походом мы получим от Конфедерации помощь, а дальше-то что? Хочешь – жни, а хочешь – куй, всё равно получишь х…й? Перед уходом из Гибралтара я отдал государству корабли и много оборудования. Но трофеи оценивались на глаз и шли не по самым высоким ставкам, и теперь я всё начинаю сначала. Поэтому, дабы мне не пришлось что-то утаивать и финты крутить, давай эту систему как-то менять. Ладно бы, Конфедерация у нас была слабая и бедная, я бы понял, почему меня добычи лишают. Однако в нашем государстве всё есть, и оно уже не сильно зависит от мародёрки и трофеев, а что я возьму, то так или иначе, но на Кубань и вернётся.
– Чего ты так в денежный вопрос вцепился? Тебе что, живётся плохо, или бедствуешь? Ты, между прочим, с похода в Средиземное море вместе с наградой от Симаковых получил больше двухсот тысяч золотом, не считая отличного фрегата и станков, которые за счёт государства переправил в Конфедерацию.
– И что? Заработал и получил. И сейчас, хочешь – верь, а хочешь – нет, у меня в кармане только три тысячи конфов.
– А куда остальное дел?
– Половину в компанию влил, которая, прошу заметить, уже год исправно платит хорошие налоги, а вторая половина в отряд ушла. Вдовам и семьям погибших пенсию и пансион обеспечил, воинам долю выделил и на снаряжение потратился. Как ни крути, но я ведь не сам по себе, не вольный стрелок. За моей спиной люди стоят, и у меня перед ними обязательства. А теперь, помимо самих бойцов, на шее ещё и их семьи повиснут, так что суетиться придётся вдвое больше, а жалованье в диких землях мне платить никто не станет.
Конечно, своё тягостное положение я несколько преувеличивал, но ненамного. Ерёменко меня понял правильно и ответил так, как я и ждал:
– В принципе в чём-то ты прав. Надо как-то наводить порядок в деле сбыта трофеев. Либо фиксированную плату устанавливать, либо правильную оценку проводить, или же, в особых случаях, а у тебя как раз таки именно такой, разрешать приватизацию имущества и добычи. Подумаем над этим, но сразу скажу: на многое не надейся. В прошлый раз тебе фрегат оставили, и это мне дорого встало, так что до сих пор икается.