Песчаный блюз - Андрей Левицкий

Я - доставщик. На своем сендере я вожу грузы по великой Пустоши между Москвой и Киевом. Меня нанимают фермеры, нефтяники-старатели, торговцы, оружейники. Я попадал во множество переделок, я дрался с бандитами и уходил от преследования наемников. У меня есть принцип: ГРУЗ ВСЕГДА ПОПАДАЕТ ПО НАЗНАЧЕНИЮ. Но сейчас я впервые нарушу его. Потому что мой груз смертелен. Мой заказчик действует против меня. А мои враги - самые опасные люди Пустоши.

Содержание:

• Часть первая - ЭТОТ ЖЕСТОКИЙ МИР 1

  • Глава 1 - ПОПЫТКА ГРАБЕЖА СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ 1

  • Глава 2 - НЕПРИЯТНОСТИ В РЯЗАНИ 3

  • Глава 3 - В ДОРОГУ 6

  • Глава 4 - Я ДОСТАВЩИК, И У МЕНЯ ПИСТОЛЕТ 10

  • Глава 5 - ОМЕГОВЦЫ & КЕТЧЕРЫ 13

  • Глава 6 - БРОШЕННЫЙ ПОСЕЛОК 16

  • Глава 7 - КУДА НЕ ДОХОДИТ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ 18

  • Глава 8 - ЧУЖОЕ ОРУЖИЕ 20

  • Глава 9 - ДРУЗЬЯ ИЗ ОМЕГИ 24

• Часть вторая - ПРЯМАЯ И ЯВНАЯ УГРОЗА 27

  • Глава 1 - ГОРОД В ОСАДЕ 28

  • Глава 2 - ОТСТОЙНИК 30

  • Глава 3 - УЛЕЙ 33

  • Глава 4 - ПЕРЕВОРОТ 36

  • Глава 5 - ЛЕТАЮЩАЯ КРЕПОСТЬ 41

  • Глава 6 - ЗАШИТА И НАПАДЕНИЕ 44

  • Глава 7 - ОРУЖИЕ И МОТОРЫ 48

• Примечания 49

Андрей Левицкий, Алексей Бобл
ПЕСЧАНЫЙ БЛЮЗ

Часть первая
ЭТОТ ЖЕСТОКИЙ МИР

Глава 1
ПОПЫТКА ГРАБЕЖА СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ

В жизни стоит делать только то, что тебе интересно, доставляет удовольствие или приносит деньги.

Хорошо, когда два из этих условий соблюдены. Ну а если все три… что ж, значит, ты счастливчик.

Я именно такой. То есть я - доставщик, а еще сочиняю песни. Мне интересно ездить по всяким местам; я получаю удовольствие, бряцая по струнам и бормоча стишки собственного сочинения, ну и неплохо зарабатываю на всем этом. Казалось бы, что еще надо мужчине для счастья?

Да ничего. Я вполне счастлив. Во всяком случае, чувствовал себя таковым, когда сквозь шум двигателей донеслось:

- Музыкант! Эй, тормози!

Поправив свой франтоватый бледно-зеленый шейный платок, я повернул голову - где-то за кормой "Зеба" приглушенно рокотала мотоциклетка.

Рокот сместился к правому борту. Кого там принесла нелегкая? Пришлось откладывать гитару, вылезать из кресла-качалки, стоящего посреди палубы, и доставать трехлинейку из чехла за спинкой.

Барханы раскинулись вокруг во всем своем песчаном однообразии. Караван, с которым мы недавно расстались на развилке у ржавого указателя с надписью "МОСКВА. 500 км", упылил к Мурому.

- Музыкант!

Шагнув к правому борту, я положил ружье на плечо.

- Да стой ты наконец! - крикнул Чика, привстав на заднем сиденье мотоциклетки.

Трехколесной машиной управлял Скорп, бородатый детина с толстым белым шрамом на брюхе. Куртки с рубахами Скорп не признавал, носил только шаровары. Волосатую грудь стягивали патронные ленты, на лице очки с выпуклыми стеклами, кожаный шлем на голове. Шлем этот он никогда не снимает, я, во всяком случае, не видел. Напарник Бочки по имени Чика совсем не такой. Прыщавый юнец, одетый в поношенную куртку с чужого плеча, на голове вместо шляпы плетеное донышко от корзины, подвязанное лентой. Увидев меня, он замахал рукой. Чика старался во всем подражать Скорпу, отчего выглядел забавно - не было в нем и грамма суровой невозмутимости напарника.

Похоже, они давно за мной тарахтят, оба сажи наелись, у меня ведь двигатели врублены почти на полную. Бандитов из этих мест повыбивали, но береженого, как говорится, и панцирный волк бережет. После развилки, где я откололся от машин Берии, шел участок неплохо сохранившейся дороги, для каравана узковатый, а одинокому транспорту в самый раз. Так бы мотоциклетка меня давно обогнала.

- Чего вопишь? - спросил я.

- Ос… танови, - Чика закашлялся. - Бер… Берия забыл…

Скорп сбросил газ и дернул гашетку тормоза. Машина вильнула, задребезжало крыло над передним колесом. Чика ткнулся лицом в широкую спину водителя.

"Зеб Шилликот" - шестиколесный сендер с острым носом, широкой кормой и дощатой палубой. Борта покрыты листами жести, надстройки деревянные. Трюм в носовой части, сзади два двигателя, бензобак и система управления.

Я глянул вперед и кинулся в рубку на корме. Еще немного, и самоход бы зацепил правыми колесами склон крутого бархана. Штурвал-то на стопоре, а потрескавшийся асфальт кончился, теперь надо быть внимательней.

Повесив ружье на крюк, уселся в высокое вращающееся кресло и потянул на себя рычаги. Двигатели взвыли - скорость упала, - потом звук стал низким и ровным. Какое-то время я слушал, как работает правый дизель, там ремень генератора пора менять, и аккумулятор уже староват… Ладно, вроде порядок. Нащупал под креслом ручку пневмотормоза, дернул - самоход встал.

Чика, не дожидаясь приглашения, забрался на борт, что вообще-то не принято. У нас, у доставщиков, так говорят: "Моя машина - моя крепость". Но молодой правила еще плохо знает.

- Ну, чего тебе? - Я вышел из рубки.

- Берия просил в Рязань завезти.

Он протянул небольшую котомку.

- Почта? А больше он ничего не передал?

- Передал, передал, а как же! - Чика достал из нагрудного кармана две медные монеты.

- Что ж так мало?

- Ну, Музыкант, я тут при чем? Сам у Берии потом спросишь…

Я взял деньги. Ладно, мне еще с ним и в Москву, и в Киев ездить. Он приличный караванный старшина, бывают и похуже типы, а с Берией дело иметь можно, он всех знает, со всеми на короткой ноге. Нравы и порядки в городах и поселках Пустоши разные, на каждом рынке свои правила. И доставщикам-одиночкам вроде меня связи среди тех, кто караваны сколачивает, нужны.

- Ладно, отвезу. В кнайпе отдать при гостинице?

Чика кивнул и перекинул ногу через борт.

- Бармену, да. К нему все за почтой приходят.

- Передай Берии, чтоб в Муроме прикупил мне аккумулятор для пускового движка. Он знает какой. В лавке у Потапа есть.

- Ага! - закивал юный доставщик и уже собрался спрыгнуть на песок, но я поймал его за плечо.

- Не перепутай, Чика. У Потапа, именно у него, а не у Федора Самарца. Повтори!

- В лавке у Потапа. В Муроме. Аккумулятор, - с готовностью отбарабанил он.

- Для пускового движка.

- Для пускового движка. Я запомнил, пусти, мы спешим, а то караван далеко уедет.

- Ладно, езжайте.

Я кивнул сидящему на мотоциклетке Скорпу, тот в ответ стукнул себя кулаком в грудь. Чика уселся позади него, двигатель мотоциклетки зарокотал, я же вернулся в рубку, бросил котомку на пол и сдвинул рычаг. Надо к вечеру в Рязань успеть, а мне ехать еще далеко.

Когда двигатель завелся, прислушался - некроз его разберет, что-то там еще фырчит помимо ремня. Ладно, позже налажу. Отщелкнув стопор со штурвала, вывернул колеса и хлопнул ладонью по рукоятке пневмотормоза. Самоход дернулся и покатил между барханами.

Взяв за ориентир самый высокий холм, маячивший далеко впереди, я выровнял машину, зафиксировал штурвал и снял с крючка ремень трехлинейки. Вернувшись в кресло-качалку, сунул ружье в чехол, сел и поднял гитару с палубы. Взял губную гармошку, висящую на груди на свитом из разноцветных нитей шнурке, пару раз дунул в нее, прикрыл глаза и коснулся пальцами струн.